— Это те, кто живет на поверхности, кто не успел вовремя окопаться, попав сюда, — пояснил Захар. — Не переживай, тебе такое не грозит. Ты происходишь из рода, у которого иммунитет к губительному воздуху. Как и я, собственно.

— Нужно поторапливаться, — прервала разговор Люба, — времени у нас совсем мало!

Когда черные плащи скрыли их фигуры и лица, Люба велела Ивану занять место между ней и Захаром. Что произошло дальше, Иван так и не понял — перед его глазами что-то промелькнуло, и он оказался на поверхности, посреди большого двора.

Несмотря на то что капюшон жутко мешал, любопытство брало верх. Иван не удержался, чтобы не выглянуть и не окинуть взглядом двор. Увиденное заставило застыть его от изумления! Они находились рядом с огромным сооружением, достаточно бесформенным, но настолько экзотическим, что какое-то время он не мог оторвать от него взгляда.

Посреди мрачной сырости высился черный блестящий дом, без окон и дверей. Он был выполнен из того же материала, что и камера, в которой держали Ивана. Глянцевые поверхности соединялись между собой под различными углами, отчего дом напоминал гигантский минерал, выросший прямо из земли.

Иван не заметил, как отстал от матери и Захара, настолько зрелище захватило его. Очнулся он только, когда услышал рядом злобный шепот, больше похожий на шипение змеи:

— С ума сошел? Чего встал как вкопанный?! Это тебе не цирк-шапито, а ты не зритель. Топай быстрее, если хочешь остаться живым, — из-под капюшона с возмущением выглядывали глаза Захара. Иван заметил, что Люба ушла достаточно далеко. Она беспокойно топталась на месте, ожидая, когда они присоединятся.

— Промедление опасно, — с укором произнесла она, когда они догнали ее. — С минуты на минуту вернется черная ведьма.

— Я просто никогда в жизни не видел ничего подобного! — пытался оправдаться Иван. — Из чего все тут сделано?

— Этот мир можно заставить работать на себя, чего и добилась черная ведьма. Тут есть много умельцев, делающих поразительные вещи, — скороговоркой объясняла Люба, торопливо шагая в сторону калитки, устроенной в таком же черном заборе.

Иван не мог заставить себя смотреть под ноги и бросал любопытные взгляды по сторонам. Он заметил во дворе несколько человеческих фигур, в таких же черных плащах. Они двигались, как запрограммированные, размеренным шагом, поворачивая строго под прямым углом. Кто-то что-то переносил с места на место, кто-то чистил огромные емкости, предназначенные неизвестно для чего. У одного существа, натирающего забор возле калитки, капюшон съехал с головы, и Иван рассмотрел лицо. Впрочем, лицом это трудно было назвать. На землисто-серой поверхности выделялись темные глазницы. Безумные вытаращенные глаза постоянно вращались. Из уголка безвольно приоткрытого рта капала слюна. Она медленно стекала по подбородку и впитывалась в плащ, оставляя на нем белесые следы. Бесформенный язык, неестественно распухший, не помещался во рту и вываливался наружу. Он противно колыхался в такт движениям бедняги.

«Да уж! Такого я еще не видел», — подумал Иван, не отрывая взгляда от серого лица. Краем глаза он заметил, что Захар с Любой брезгливо отвернулись. «Ничего удивительного, что черная ведьма прячет их под плащами. Зрелище не для слабонервных».

Они уже почти приблизились к калитке, когда во дворе произошли перемены. Фигуры в черном замерли на местах, кто где находился, низко опустили головы, полностью скрывая лица капюшонами.

— Не успели! — услышал он голос матери. — Сюда идет черная ведьма!

Как только она это произнесла, калитка с силой распахнулась, и в проеме показалась черная фигура, ярко-зеленые глаза которой остановились в аккурат на Иване. Рядом с ней стояла еще одна ведьма в прямом смысле слова: сгорбленная, сморщенная старуха с торчащими во все стороны седыми лохмами. Ее лицо было сплошь покрыто бородавками, а из-под бровей выглядывали маленькие злые глаза, больше похожие на буравчики.

— Так, что это у нас тут? — насмешливо произнесла черная ведьма. — Так ты мне помогаешь? — она перевела взгляд на Любу. — И ты здесь? — посмотрела на Захара. — Идейный червяк! — ее губы презрительно скривились.

— Он мой сын! — с вызовом ответила Люба, загораживая собой Ивана. Захар тоже вступил вперед и встал рядом. — Я не могу позволить тебе убить его! Он должен вернуться в свой мир!

— А кто его звал сюда? Зачем он покинул человеческий мир? — голос черной ведьмы звучал на удивление спокойно. — Я не прикладывала к этому усилий. Но раз уж он тут, то должен умереть! И ты знаешь об этом не хуже меня. В темном мире нет места живым!

— Ты должна отпустить его! — Люба смело смотрела в глаза черной ведьмы. Голос ее звучал уверенно и неестественно звонко. — Его жизненный цикл еще не закончен! Так или иначе он окажется тут, но не раньше, чем умрет своей смертью!

— Ты мне угрожаешь? — повысила голос черная ведьма. Старуха рядом противно захихикала и затряслась костлявым телом. — Никто не смеет угрожать мне! — она подняла руки, собираясь произнести заклятие. Чистильщик забора еще сильнее сгорбился под своим черным плащом и заметно задрожал.

— Постой! — вскричала Люба. — Помнишь, ты обещала мне услугу, за то, что я добровольно покинула мир живых молодой, а не превратилась в такую же старуху, как все те, что тебя окружают?

Черная ведьма опустила руки и с любопытством уставилась на нее.

— Да, я никогда не отказываюсь от своих слов, — медленно произнесла она.

— Так пусть этой услугой будет мой сын. Отпусти его. А я за это еще преданнее буду служить тебе.

— Но ему все равно не выбраться из Оазиса жизни. Глупая, как ты не понимаешь, что через какое-то время он опять вернется сюда.

— Я должна сделать все, чтобы помочь сыну! — голос Любы звучал грустно. — Позволь ему уйти сейчас, а что будет дальше, время покажет.

На лице черной ведьмы отразилась борьба, которую она вела сейчас сама с собой. Желание убить пересиливало, но и нарушить данное Любе обещание она не могла.

— Будь по-твоему, — наконец с усилием произнесла она. — Надеюсь, он вскоре вернется, — ведьма зло усмехнулась и посмотрела на Захара. — А ты!.. Если бы не заслуги твоей матери, я бы стерла тебя в порошок и разметала бы по мертвой земле. Еще раз ты позволишь себе переступить границы моего владения, кара свершится. Повторяю, скажи спасибо матери, что я прощаю тебя на первый раз.

— Уф! Спасибо, матушка! — пробормотал Захар, когда черная ведьма в сопровождение старухи прошествовали мимо, и они благополучно оказались по другую сторону ворот.

Люба выглядела задумчивой и грустной. Иван заметил ее подавленность и приобнял за плечи, заглядывая в глаза:

— Что с тобой?

— Какие у тебя все-таки удивительные глаза, — улыбнулась она, погладив его по щеке. — Они никого не могут оставить равнодушными, — улыбка снова сошла с ее губ, уступая место грусти. — Черная ведьма права! Если ты не найдешь способ вернуться в мир живых, то вскоре снова окажешься тут. Этот мир тебя притянет. И я уже ничем не смогу помочь.

— Не переживай так сильно, — философски изрек Иван, с улыбкой глядя на мать. — Больше всего мне сейчас хочется жить и… любить. Но если случится так, как ты говоришь, то по крайней мере мы будем вместе.

— Расскажи мне про Пану, — через какое-то время попросила Люба. — Ты ведь любишь ее, я правильно догадалась?

— Пана… Она замечательная! — лицо Ивана посветлело. — Я никогда раньше не встречал таких. Она очень наивная и мудрая одновременно. И еще… очень красивая! Интересно, как у нее дела? Скучает она хоть немного по мне?

— Ты не уверен в ее чувствах? — Люба внимательно разглядывала сына. — И ей ты еще не открылся?

— Да, понимаешь…. Я понял-то, что люблю ее только тут, когда уже почти умер. Меня словно осенило, и так захотелось жить. Никогда еще я так не любил. Все, что я испытывал раньше, было не больше, чем увлечение…

Захар, до это молчавший и внимательно прислушивающийся к их разговору, перебил его: