Звездочка не выдержав поймала Бубу, и усадив его на колени, начала гладить демона по голове и почесывать между ушами. Почувствовал ласку, Буба превратился в небольшого волчонка, и перевернувшись на спину поудобнее улегся на коленях сестры.

Ближе к вечеру пришло время традиционных подарков от близких, молодым авари, что вступили на тропу взрослой жизни. Кречет подарил нам кожаные фляги на длинных перекидных ремнях, очень удобно ложившихся через плечо. Лунный свет, сказав, что хватит ее взрослым сыновьями выглядеть как малолетние оборванцы вынесла из типпи две стопки одежды. Мы снова были одеты с ног до головы по последней моде детей леса. Все вещи были простыми, но в то же время удобными и практичными, нательные рубахи и пончо заботливые руки матери расшили племенными узорами, на плащах охотников, появились тотемные изображения бегущего волка — знак охотника родного племени.

Ночью, когда все наелись и наговорились, женщины отправились отдыхать после дневных забот, а мы устроились на берегу реки, более подробно рассказывая о своих приключениях Охотнику и Кречету. Охотник слушал внимательно, иногда, переспрашивая и уточняя некоторые детали. Услышав о волне мелких грызунов, он особенно сильно нахмурился и надолго о чем-то задумался. Кречет лишь хмыкал и качал головой. Выбрав мирную тропу рыбака и главы семьи, он был бесконечно далек от сражений и опасностей, но как любой нормальный мужчина с интересом слушал истории о подвигах и приключениях.

По утру, мы вновь собирались в путь, нас ждал длинный переход по речным тропам, к старому храму, сокрытому в заповедных дебрях. Перед отбытием нас вышли проводить родные и еще несколько хорошо знакомых нам соплеменников.

Звездочка подбежала к нам и потребовала достать и еще раз показать наши новые кинжалы, что-то пряча от нас за спиной. Мы достали когти и протянули их сестре, рукоятками в перед. Она ловко продела небольшие кожаные ремешки в отверстия на пятках кинжалов и заулыбалась. Теперь кинжалы украшали наборные браслеты, состоящие из костяных и деревянных плашек с изображениями сцен охоты. В центе, на каждом браслете имелось по три золотых самородка, величиной с фалангу большого пальца и немного сплющенных для удобства ношения.

— Надевайте. — Тоном, не подразумевавшим споров, повелела она и мы с братом подчинившись с изумлением обнаружили, что когти исчезли, словно растаяли в воздухе. Сестренка хитро улыбалась, смотря на наши, ничего не понимающие физиономии.

— А теперь сделайте вот так, — она показала движение кистью руки, словно бы бросала вперед небольшой камушек, вынутый из рукава. Повторив его мы с еще большим удивлением обнаружили, что когти оказались в наших руках. Не дожидаясь очередных насмешек от маленькой проказницы, мы быстро разобрались, как работали дивные подарки.

— Не дело хищникам таскать свои когти в кожаных карманах. Они всегда должны быть в лапе, братики. — Звездочка заливисто рассмеялась и бесцеремонно сдернула с наших поясов старые ножны Шатуна. Эти браслеты, были зачарованы как волшебные ножны, кинжал хранился внутри небольшого кармана, созданного особым талантом сестрицы. Пока браслет на руке, мы могли в любой момент выхватить коготь, который ложился прямо в ладонь и так же стремительно убрать его обратно.

Поблагодарив сестру и на прощание еще раз обнявшись с родителями, мы отравились в путь. Нас ждал длинный переход по речным тропам, в край заповедных зарослей Вечного Леса, где скрывались руины древнего храма и тренировочный лагерь защитников леса.

Оставив каноэ на берегу реки, наш маленький отряд углублялся в лесные дебри. Заросли окружавшие нас, с каждым шагом становились все гуще и непривычнее. Охотник указал на ползучий вьюн, покрытый шипами и объяснил, что это особое растение-защитник, созданное древотворцами, чтобы не пропускать в глубины Заповедной Чащобы, посторонних и непосвященных. Дар хранителя служил пропуском, и вьюн расступался перед нами открывая тропинку, ведущую к развалинам.

К вечеру, мы вышли на мощеную площадь, расположившуюся перед большим сооружением из массивных каменных блоков, составленных друг на друга рядами, в форме усеченной пирамиды. Стены храма украшали искусно выполненные барельефы, изображавшие хищные морды демонов и людские черепа. Вокруг фигур тянулись причудливые рисунки, как позже объяснил Видящий, иероглифы давно забытого языка, на котором разговаривали и писали хозяева храма.

Охотник отвел нас на полянку у края площади, давно служившую хранителям местом постоянной стоянки. В центре было углубление в земле, заключенное в круг крупных речных валунов. Следопыт вытащил из соседних кустов тюк сложенной типпи, и мы приступили к обустройству лагеря. Буба помчался в лес за дровами, мы с братом ставили наше убежище от холода и непогоды, а Охотник пошел к храму, мысленно ведя беседу с Видящим, который уже несколько дней ожидал нас тут.

Ночью, собравшись в типпи у костра, разогнавшего холод приближающейся зимы, мы внимательно слушали рассказ Охотника, прихлебывая из кружек любимый чай.

— Это место… Думаю его можно назвать хранилищем истории. Древние, что жили в этих землях до нас, высекали в камне, на стенах храма то, что считали необходимым сохранить в веках. Мы, дети леса, делаем так же, только ведя свою историю другим способом. Там, — Охотник махнул рукой в сторону руин, — внутри, есть большой вигвам, в котором Вечный, хранитель памяти, собирает и сберегает все, о чем не хочет забывать наш народ.

— Это место особенное, оно чем-то похоже на Сердце Леса, но отличается… Не знаю… Источником силы, сокрытым тут. Все хранители, после обретения дара, приходят сюда, чтобы научиться управлять им и напитать его особой силой этого места. Видящий объяснит лучше, он много зим провел тут и намного лучше понимает, как это устроено. Я же займусь вашей воинской подготовкой, научу вас правильно пользоваться когтями и расскажу другие секреты выживания, сбора информации и… устранения угроз.

Закончив с поздним ужином и допив чай, мы улеглись спать. Буба остался присматривать за огнем, ночи становились все холоднее и погасший очаг, грозил нерадивым обитателям типпи проснуться покрытым инеем. Я долго не мог уснуть, рассматривая рисунки, покрывавшие стенки шатра. На них фигуры охотников сражались друг с другом, руки сжимали когти и копья, кто-то, уклоняясь от стрелы, посылал свои в ответ… Чем дольше я смотрел на них, тем все отчетливее понимал, что рисунки живут своей жизнью, изменяясь и как бы открывая мне сокрытое в них знание, показывая приемы тайных единоборств и воинского искусства детей леса. Задумавшись на увиденным, я не сразу понял мысли моего фамилиара, уже какое-то время звучавшие в моей голове.

— "… колдунья, Хозяин." — Я обернулся к Бубе сидевшему у огня и ковырявшему в нем длинным когтем.

— "Я думаю, что хозяйка котла знает куда больше нас с тобой, Хозяин, о ночи, когда случилась беда… Хозяин. Думаю, что с хромым мы не сможем поговорить и получить ответы, но ведьма вела себя не так… Хозяин. Не как враг, скорее, как случайный противник… Она может ответить нам, Хозяин."

Я задумался над мыслями Бубы. Ночь гибели моих родителей, бегство из башни и гибель деда, порой всплывали в моей памяти, пробуждая сперва отчаяние и горечь утраты, потом грев и жажду справедливой мести. Судьба послала мне испытание, вновь вручив ниточку, ведущую к разгадке тайны гибели моей семьи. Буба прав, Луэлла — единственная, кто может пролить свет на произошедшее и нам придется найти ее и, если надо, заставить рассказать все.

Я отвернулся от огня к стенке и закрыл глаза, постаравшись выкинуть из мыслей все негативные переживания. Завтра нас ждала беседа с Видящим и лишь нарисованные на стенах фигуры, продолжали свою вечную битву, открывая и настраивая молодых хранителей на нужный лад.

Видящий встретил нас прямо за порогом, в тишине ожидая нашего пробуждения. В руках мудрец, держал две кружки с дымящимся и приятно пахнущим отваром. Молча протянув их мне и брату, он развернулся и жестом приказал следовать за ним. Мы выпили зелье, и прихватив с собой пустые кружки, пошли за стариком к воротам храма.