Мгновением позже опомнились годи. Зазвучали гальды и ниды. В направлениях, откуда приходила оперенная смерть, разгоняя тьму шлейфами искр, понеслись огненные сферы. Иные колдуны накладывали различные защитные чары, спасая жизнь своим собратьям. Среди толкущихся людей и двергов вырастали разноцветные купола, ограждавшие дружинников конунга от стального ливня. Эльфийские стрелы закручивали и сдували поднявшиеся вихри. Колдовскими висами подсобляли жрецам скальды, но их пение не оказывало хоть сколько-нибудь значимого влияния на происходящее вокруг.

Скрывавшиеся во мраке леса гаэлсэ ответили серебристыми и изумрудными зарницами собственных заклятий. Наконечники стрел, выпущенных третьим залпом, сияли смарагдом и без труда преодолели большинство возведенных противником магических барьеров.

Только спустя пару долгих минут подавляющая часть дерущихся варваров осмыслила и осознала происходящее. Сарминхеймцы завыли боевыми кличами, хватая и обнажая оружие.

Вельва выкрикнула еще одно заклинание, и летевший в их троицу мерцающий зеленым шар с хлопком распался на мириады искр.

— Освободи меня, ведьма! — взревел Дрогг. Даваться эльфам живьем он решительно не собирался.

Колдунья повернулась к нему. Из ее глаз исчезли какие-либо проблески разума, в голубых кругах радужек плескалось истовое ничем не замутненное сумасшествие. На пухлых губах вельвы проступила пена. Тем не менее, она вняла горячей просьбе Дрогга и махнула рукой, приказывая мертвой эльфийке отпустить орка. Норисэ отступила назад, холодные персты разжались.

Бывший трэлл повел плечами, разминая пребывавшие много часов без движения мышцы. Сорвав с себя остатки эльфийской сети, он помчался на поиски оружия.

В это время окончательно отошедшие от разудалой междоусобицы ратники Сарминхейма ринулись в лес — туда, откуда били эльфийские заклятья. Несмотря на показное безрассудство, временами граничащее со скудоумием, воины конунга действовали весьма слаженно. По крайней мере, в атаку они пошли плотной гурьбой и в одном направлении, не взирая на то, что стрелы и магия хлестали, как чудилось, отовсюду.

К неудовольствию эльфийских командиров выяснилось, что уничтожить поддерживаемое чародейством годи варварское войско без вступления врукопашную, не представляется возможным. Впрочем, защитники Ииэс-Миила, завязавшие битву в недрах своих владений, обладали почти безграничными возможностями.

Дроггу подумалось, что гаэлсэ бросили на борьбу с вторженцами из Сарминхейма всю мощь леса. Исполинские древа крушили наступавших ветвями. Из-под земли вырывались толстенные корни, давившие и сминавшие людей и гномов. Низвергались из крон и змеились по поверхности гибкие стебли, душившие и опутывавшие витязей конунга.

Жрецы Магхора и Сармина обрушили на разбушевавшуюся чащу голодную ярость огненной стихии, и вскорости все деревья вокруг рати варваров запылали ярким ранжевым пламенем. Значимо потрафляла бойцам Фандара и вельва. Надсадно визжа и размахивая руками, она пустилась в бешеный пляс. Несколько могучих стволов на пути конунговой дружины рухнули, неспособные противиться мощи сейда.

У потрепанного альтинга вполне доставало сил на то, чтобы вырваться из окружения и покинуть Ииэс-Миил. Однако варвары вовсе не думали ретироваться, они с ожесточенным упорством перли на юг — в глубину эльфийского царства.

Сорвав с пояса убитого дверга ножны, Дрогг обзавелся тяжелым малкусом. Орку не куда было деваться, кроме как присоединиться ккатившейся на врага ораве сарминхеймцев. Бывший трэлл заметил среди воинов конунга двух своих сородичей, коих видел связанными почти два дня назад. Оные орки, как и Дрогг, сейчас более всего желали сгинуть в бою, прихватив с собой на тот свет побольше остроухих мерзавцев.

Эльфы редкой цепью выдвинулись из-под сени горящих деревьев. Лесные воины на ходу выпускали стрелы, особо не утруждая себя натягиванием тетив. Подобная стрельба не возымела бы никакого действия, если бы не прославленная эльфийская меткость, позволявшая востроухим лучникам даже в движении без промаха поражать неприятелей в глаза с сотни шагов. Наконечники большинства стрел сверкали огнями наложенных заклинаний, и разрушительная мощь их определялась отнюдь не силой, с которой они были пущены в полет.

Совершив один-два выстрела, востроухие солдаты отбрасывали луки и обнажали клинки — легкие, с двойным изгибом. Аки меч приснопамятного сидхе, оружие многих защитников Ииэс-Миила лучилось колдовским светом. Немало лесных жителей сжимало по рукояти клинка в каждой руке.

Наравне с мужчинами в бой шли и женщины. Если бы варвары смогли взять вверх в этой сече, их бы ждала славная потеха с плененными эльфийками. Но стратеги Ииэс-Миила грамотно спланировали грядущее нападение и не оставили находникам с севера даже призрачной надежды на успех.

Сотню с гаком варваров взяли в кольцо более тысячи эльфов. За лесными воинами следовали жрецы-гаэлсэ, чьи посохи обилием зелени напоминали только что вырванные из почвы деревца.

Дрогг притулился к левому флангу нестройной толпы людей и двергов. Первые ряды Фандаровой дружины схватились с защитниками леса. Многие годи, прекратив творить заклятья, обращались громадными волками, медведями и вепрями. Кто-то из колдунов принял облик орла, но далеко улететь ему не позволили. Стоило крылатому абрису подняться над головами сражающихся, его сразу же настигли жемчужно-белые стрелы.

Грузные и мешкотные сарминхеймцы по большей части становились легкой добычей для стремительных эльфов. Особливо споро остроухие разделывались со щеголявшими наготой берсерками. Сложнее воинам Ииэс-Миила приходилось с облаченными в прочнейшую броню двергами. Впрочем, совладать с неуступчивыми карликами неплохо помогала магия гаэлсэ.

Эльфы не зря наступали, сохраняя значительное пространство между друг другом. Могло показаться, что такой строй легко разорвать, но у лесных военачальников для использования подобной тактики имелись довольно веские причины. Ибо один не стесняемый боками товарищей остроухий умелец, орудующий двумя клинками, мог без труда сдержать дюжину противников.

И все-таки на службе конунга Фандара состояли самые искусные из воинов Сарминхейма. Поначалу, когда сбившаяся в кулак ватага варваров накатилась на эльфийский строй, воины Ииэс-Миила понесли даже большие потери, нежели неприятель. Тем не менее, отряд людей и двергов вскоре завяз среди деревьев, и количество гибнущих с обеих сторон выравнилось. Очевидно, что лесные обитатели извлекали из оного положения куда большую выгоду, поскольку могли разменивать несколько своих бойцов на одного врага.

Шедший в задних рядах Дрогг не сразу вступил в схватку. На него накинулся выписывающий мечами причудливые фигуры эльф. Ииэс-миилец, верно, никогда ранее не бился с орком. Убежденный в том, что ни один враг не сумеет состязаться с ним в скорости, лесной воин совершил небрежный выпад. Бывший трэлл не дал ему опомниться и приноровиться к собственной манере боя. Прошмыгнув мимо серебристого клинка, Дрогг опустил малкус на плечо кринсэ, отрубив тому руку повыше локтя. К удивлению орка потерявший конечность остроухий ратник не повалился в корчах на землю, а лишь остервенело зарычал. Не обращая внимания на бьющую фонтаном из культи кровь, защитник Ииэс-Миила бешено навалился на Дрогга, во что бы то ни стало алкая расправиться с беглым гладиатором до того, как сам рухнет обессиливши от кровопотери. Но кольчерукий эльф существенно переоценил свои силы. Дрогг зашел остроухому воину как раз с того бока, где у того ныне не доставало руки. Развернуться, дабы отразить атаку, кринсэ уже не успевал, и широкое лезвие малкуса с хрустом погрузилось в его красивое гладкое лицо.

Добив однорукого еще одним ударом по голове, Дрогг отправился на поиски нового противника. Орк незаметно со спины подкрался к сражавшемуся с двумя хускарлами эльфу и без тени сомнения вогнал тому клинок под ребра. Относительно остроухих обитателей лесов орк всецело разделял мнение жителей Сарминхейма: с представителями сего племени не следует устраивать честных поединков, их надлежит попросту истреблять. В настоящее время Дрогг поступал гораздо более милосердно, нежели обошелся бы с ним любой из эльфов.