— Ненавижу, — прошипела Ева. От напряжённого выдоха колыхнулись растрепавшиеся волосы, упавшие на лицо. Поправив причёску, Ева направилась к выходу, опрокинув по пути столик. Обернувшись, она крикнула: — Возьмите эту дрянь.

Агнесса и Валя собрали ошмётки венка в коробку и пошли следом за Евой. Этажом ниже, куда все спустились по винтовой лестнице, располагалась гостиная, уставленная тяжёлой мягкой мебелью и столиками «под дерево».

Ева сидела коленями на полу и швырялась в камине. Когда пламя зашлось, она молча выхватила коробку у Агнессы и швырнула её в огонь.

В это же время на площадке за дверью пожарного выхода в ученическом общежитии снова происходила тайная беседа двух стипендиаток «Скандерии». Истомина, стоявшего за дверью и слушающего разговор уже пару минут, тошнило. Но он всё не решался обнаружить своё присутствие. Он хотел выбрать наименее щекотливый момент для своего появления, но разговор уходил всё дальше в материи, которые не принято обсуждать при свидетелях.

Истомин заставил себя открыть дверь.

— Курить запрещено, сколько раз вам напоминать? — как можно громче отчеканил он.

— Да ладно вам, — растягивая слова, проговорила сидевшая на ступеньке Дина, выпуская колечки приторного дыма.

— Мне составить докладную? — резко спросил Истомин.

— Чё это с вами сегодня? — Дина смотрела на него разноцветными глазами.

— Так, пошли вон отсюда.

— Ой, ну всё. Уходим, уходим.

Девочки медленно встали и, мрачно глянув на Истомина, вошли в здание.

— Ещё раз увижу — напишу докладную, — сказал Истомин вдогонку девочкам.

— Окей. — Дина пожала плечами, развернулась и, шаркая, пошла по коридору.

Соня посмотрела подруге вслед, потом повернулась к Истомину. Он вдруг отметил, что у неё яркие зелёные глаза. Пару секунд Соня внимательно смотрела на Истомина, как будто что-то обдумывая, потом, так ничего и не сказав, побежала за подругой.

Через час Истомин сдал смену Мозгову и отправился домой. Тошнота не проходила, и он решил прогуляться. Чем больше времени он работал в этой школе, тем чаще сталкивался с мерзостями, скрытыми за красивым фасадом. В прошлой школе тоже были девочки, не истязавшие себя воздержанием и соблюдением нравственных законов. Но они этого хотя бы не скрывали.

Вдруг Истомин услышал женский крик. Он уже дошёл до коттеджей Первого сектора. Голоса доносились из приоткрытого окна одного из коттеджей.

— … как уличная девка!

— Я хочу жить так, как мне нравится!

— Не смей кричать на мать!

Истомин узнал голоса. Это Лариса Тяпкина ругалась с Калерией Марковной. Чтобы не перегружать и без того тяжёлую голову, Истомин быстро отправился домой, где засел за проверку эссе. Писать стало легче, хотя рука всё ещё дёргалась и быстро уставала — уже через несколько минут начинало ныть запястье.

На предыдущем месте все тесты учеников проверяли компьютерные программы, эссе в обучение вообще не входило, так что объём работы для Истомина с переходом в «Скандерию» увеличился в несколько раз.

Помимо выписывания слов возникла другая проблема. Умевший только печатать, Истомин привык, что текстовые редакторы сами исправляют ошибки, поэтому теперь перед тем, как написать сложное слово (а они почти все оказывались для него сложными), заглядывал в словарь, который постоянно держал открытым в планшете. Плюс пришлось загрузить приложение для проверки знаков препинания и вписывать туда все предложения, которые потом перекочёвывали под эссе студентов.

Закончив с работами восьмого курса, Истомин откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Веки щипало, взгляд не фокусировался.

Услышав звук принятого сообщения, Истомин вскинулся. Оказывается, он заснул прямо за столом. На экране планшета всплыло окошко сообщения. Прочитав коротенький текст, Истомин почувствовал, как ускорился пульс.

«Скоро все узнают правду», — обещал неизвестный абонент.

Снег к началу декабря так и не выпал, погода стояла сухая, солнечная и довольно тёплая для начала зимы. Хотя погодный хаос давно стёр все представления о нормах.

В первые выходные месяца десятый курс отправился в древний городок Растяпинск, чтобы выполнить социально-культурный норматив семестра.

— Ты тоже с нами? — спросила Лиза у Агнессы, когда студенты погрузились в вагон туристического поезда.

— Иногда занятно почувствовать себя туристом в знакомом месте. — Невыразительность голоса и лица Агнессы, которые обычно пугали окружающих, имели и свои плюсы. Мало кто мог уличить её во лжи. Даже Ева не всегда понимала, говорила подруга правду или врала, выдавала серьёзные вещи или шутила.

— А что сейчас в вашей усадьбе? — спросила Астра, листая путеводитель по Растяпинску.

— Музей дворянского быта, — ответила Агнесса, глядя на проплывающие за окном поля и фермы.

— А разве твоя бабушка живёт не в Растяпинске? — спросил Тимур. — Ты, кажется, недавно к ней ездила.

— Да, чтобы привезти её к нам, — сказала Агнесса, снова радуясь, что может сохранять внешнее ледяное спокойствие. Она всего-то раз, да и то случайно, упомянула о своём визите к бабушке и никак не ожидала, что кто-то припомнит такую деталь. — Бабушка жила в другом доме, который выделили семье после того, как старое здание усадьбы ушло под музей. Но ей было тяжело одной, и мы забрали её к себе.

— В Елисеевом монастыре находятся чудотворные иконы и мощи старицы Людмилы, — сказала Астра, просматривая путеводитель. — Ей молятся девушки, чтобы удачно выйти замуж.

— Значит, нам там делать нечего, — кивнул Тимур Хуберту.

— Ну, молиться-то всем можно, — неуверенно сказала Валя. — Правда?

— Конечно, — кивнула Агнесса, изо всех сил стараясь унять нарастающее напряжение. Мышцы сами собой сжимались, ногти уже почти впились в ладони.

— А недалеко от монастыря, — продолжала читать Астра, — находится Вражья гора. На вершине церковь, где лежат мощи князя Елисея и епископа Михаила. По легенде, они сражались со злыми духами и завещали похоронить себя на горе, а над могилами поставить церковь, чтобы и после смерти защищать людей от чудовищ.

— Мальчики, вам туда, — улыбнулась Ева.

— Да, к ним обращаются воины и вообще все мужчины, чтобы получить смелость и крепость духа, — добавила Астра.

— Прямо как к Гудвину, — хмыкнул Хуберт. — Сердце и мозги у них не просят?

— Мрачное место, — задумчиво произнесла Агнесса, глядя в окно. Челюсть застыла и плохо двигалась, язык едва ворочался.

— Монастырь или церковь? — спросила Тоня.

— Да оба. В монастыре во время гонений на религию людей расстреливали прямо за стеной и закапывали там же.

— Ужас, — передёрнула плечами Ева.

— А, вот здесь про вас. — Астра стала читать громко и почти по слогам: — Несколько веков назад земли, где находится Растяпинск, принадлежали семейству Русаковых, и до настоящего времени сохранилась усадьба и несколько хозяйственных построек. После Революции в усадьбе был устроен музей, во время Великой Отечественной — госпиталь. Когда Советский Союз распался, Русаковы сумели договориться с местными властями и выкупить поместье. Некоторое время там жил Анастас Русаков, известнейший писатель. Растяпинск был признан памятником культуры федерального, а позже и международного значения, застройку выше трёх этажей запретили. Дома, возведённые до запрета, расселили и снесли. Фактически Растяпинск превратился в один большой музей под открытым небом.

— О, да ты у нас завидная невеста, — пропела Лиза. — Мальчики, обратите внимание.

— Ещё какая завидная, — выдавила Агнесса, изо всех сил стараясь унять начинающиеся судороги.

— Там был взрыв, — вдруг сказала Астра, подняв взгляд от путеводителя. — Давно, лет десять назад.

— Да, я тоже что-то такое помню, — подхватила Лиза. — Психопаты из какого-то не то союза, не то объединения.

— Союз психопатов? — со смешком спросил Тимур.

Агнесса резко встала и направилась к дверям в конце вагона.