— Рад, что душевные терзания отступили и ты чувствуешь себя прекрасно, — холодно бросил он. — Сядь, у меня для тебя хорошие новости.

Я повиновалась, хотя мне и было тяжело сдерживать подступившие слезы, разочарования. Я вдруг поняла, что все, что я себе на придумывала за эту неделю не имеет ничего общего с реальностью, между нами непроходимая стена лжи, предательства и обид. Глеб никогда меня не простит, а может быть я ему просто наскучила.

— Недалеко от города обнаружен труп мужчины. Хоть он и обезображен, но узнать можно. Это твой любовник, флешка тоже восстановлению не подлежит. В этом есть плюсы: ты больше никому неинтересна, убивать тебя нет смысла. Через час мой водитель отвезет тебя домой. Ты можешь вернуться в театр, тебя там ждут.

Слезы хлынули из моих глаз, я больше не могла их сдерживать. Только что рухнул целый мир. Глеб истолковал их по своему, встав зло бросил:

— Прими мои соболезнования. — и вышел из дома.

Моя квартира встретила меня беспорядком, вещи из шкафов были вытряхнуты, даже крупы высыпаны. Уверена, Антон успел здесь побывать в поисках флешки. Я прошла в гостиную и открыла бар. Как и положено любому приличному члену богемного общества, я имела бар. Правда пользовалась им крайне редко. Отыскала коньяк и отпила прямо из бутылки. Легла на диван, как бы я хотела оказаться сейчас в его объятиях где-нибудь подальше отсюда, потом пришла мысль о том, что прими я предложение Бессонова в день нашего знакомства, конец этой истории был бы таким же. Он просто наигрался, и моя жажда свободы и независимости тут ни при чем. Его никогда не интересовали чьи-то желания, кроме своих собственных. Сделала еще пару глотков и так и уснула в обнимку с бутылкой.

На следующий день меня разбудил звонок дяди Яши. Он выразил свое недовольство тем, что мой отпуск давно закончился, а на работу я так и не вышла. Пришлось отправиться в театр. Ознакомившись репертуаром на сентябрь, я с удивлением обратила внимание на афишу:

— Что это? — ткнула пальцем в надпись «Прима нашего театра» значившуюся под моим именем.

— Давно пора было это сделать, зритель тебя любит и ты тащишь больше половины главных ролей, вполне заслуженно. — пропел дядя Яша.

На редкость покладистый дядя Яша вызывал недоумение, с опозданием я сообразила, наверняка Бессонов расстарался. Очень мило.

— Агнесс считает так же?

Он махнул рукой. Что ж, надеюсь ему есть где жить.

Дни летели своим чередом, спектакли, благотворительные в том числе, я старалась их избегать, благо Яков Исаакович мне не перечил.

Однажды я все-таки решила не наглеть и поучаствовать. После спектакля, как и полагается организовали благотворительный ужин. Своим вниманием меня почтил Клим, он протянув мне бокал с шампанским и улыбнулся:

— Полина, ты как всегда восхитительна, театру тебя катастрофически не хватало. Где ты пропадала?

Думаю, кому-кому, а Климу точно было известно, где я пропадала. Прежде, чем ответить я почувствовала на себе пристальный взгляд. Так и есть недалеко стоял Бессонов, и как всегда мысленно резал меня на части. Он стоял за спиной Клима и тот его видеть не мог, а я подумала: «Ни за что, не дам тебе насладиться победой».

— У меня был заслуженный отпуск и я безумно рада, что он наконец закончился, — пропела я, взяв бокал из рук Клима- мне тоже очень не хватало театра, — и я многозначительно улыбнулась.

Хоть мой внутренний голос и кричал благим матом о том, что хватит в моей жизни бандитских разборок, я не могла отказать себе в удовольствии позлить Беса и с этой целью отчаянно флиртовала с Климом. Нужного эффекта я добилась с завидной быстротой. Не прошло и пары минут, как Глеб нарушил наш диалог:

— Детка, вот ты где! А я тебя везде ищу!

Я только вытаращила глаза от такой наглости и ничего не успела сказать, как Бессонов продолжил, обращаясь к Климу:

— Прошу прощения, мы вынуждены вас покинуть.

Он взял меня за локоть и мы направились к выходу, ошарашенный Ковалев так и остался стоять, недоумевая у кого из нас с Глебом не все дома. Я, конечно, могла устроить скандал, но делать этого по среди банкета не стала.

Мы сели в машину Бессонова и я наконец спросила:

— Что ты себе позволяешь?

— Я сохранил тебе жизнь не для того, чтобы ты скакала по кроватям местной шпаны, как мартовская кошка.

Я закатила глаза. Возможно, мы могли бы быть счастливы, если бы не одно обстоятельство: вести диалог с Бесом можно было в двух положениях- под ним и на нем. В любых других я боролась с желанием огреть его чем-нибудь тяжелым.

— Боже, какой слог! Ты просто поэт! Может тогда намекнешь в чью кровать мне упасть и устроиться там надолго?

— Попробуй для разнообразия спать в своей постели. — Он зло сверкнул глазами. — И не лезь туда, откуда тебя тяжело будет достать. В конце концов, у меня есть другие дела кроме, как вытаскивать тебя из дерьма.

— На всякий случай, напоминаю, я тоже сохранила тебе жизнь, о чем иногда очень сожалею!

Мы как раз подъехали к моему дому, я вышла из машины и хлопнув дверью направилась домой.

Дома меня ждал сюрприз. Открыв дверь, я сразу поняла: что-то не так. В гостиной горел свет, неужели я забыла его выключить, когда уходила. Пройдя в комнату, я опешила. В кресле сидел мужчина, на вид ему было лет шестьдесят пять, он был одет в дорогой костюм, на запястье поблескивали часы по стоимости превосходящие мою квартиру, мизинец правой руки украшал внушительных размеров перстень с рубином. Волосы у него были совсем седые, а глаза почти бесцветные лишь слегка отдавали синевой. Не смотря на это, он был красив, возраст его нисколько не портил. Его биографию я изучила по общедоступным источникам в интернете насколько это было возможным, но фотографии, конечно прилагались, поэтому узнала его сразу. Передо мной сидел ни кто иной, как Макар собственной персоной. Крестный отец нашего города, чьи люди еще недавно держали меня в подвале. И этот визит не сулил мне ничего хорошего.

— Как вы сюда попали? — задала я самый глупый вопрос, который пришел мне в голову. Какая к черту разница, как он сюда попал, главное зачем.

— Сядь, — указал он на кресло напротив.

И хоть Бес на него был совсем не похож, я и без всяких днк могла с уверенностью сказать: он его сын. Этот безапелляционный тон, не допускающий даже мысль о неповиновении, ледяной, колющий взгляд повелителя мира, ну и конечно же самомнение размером с Бурдж-Халифа- все это я наблюдала буквально несколько минут назад, по дороге домой.

Подождав пока я выполню приказ, Макаров продолжил:

— Копалась в материалах на флешке?

— Если я скажу «нет», вы мне все равно не поверите.

— Бабы- до ужаса любопытный народ. Это дело- не самое лучшее пятно в моей биографии.

— Думаю и не самое худшее. — Ляпнула я и тут же мысленно посоветовала себе заткнуться, не стоит злить старика. Вряд ли, он пришел, чтоб убить меня лично, но такими темпами его планы могут измениться

Он неожиданно рассмеялся:

— Язык у тебя острый, не навреди себе. Об этом деле знали двое: я и Бес. Мне ни к чему третий свидетель, поэтому стоит тебя убрать.

— У Марины были друзья и родственники, у Леонида тоже, а еще коллеги и свидетели по делу.

— Мне нравится ход твоих мыслей. Я хочу чтоб ты их нашла и разобралась в этом деле.

На секунду мне показалось, что я сплю и я даже хотела ущипнуть себя или Макара, чтоб убедиться в реальности происходящего.

— Что бы я что?!

— Видишь ли, никакого дела и не было. Мы с Мариной любили друг друга, а в ту ночь особенно страстно. Я так и не узнал зачем она это сделала, но дело сфабриковали не без помощи этого проходимца Бессонова.

— Как я по вашему должна это выяснить? Прошло столько времени, да и я не заправский сыщик, а всего лишь певица.

— Я не могу обратиться в агентство с этим вопросом. А ты сама влезла в это дерьмо, так что покопайся, авось что и найдешь. Мне нужны доказательства, я хочу вернуть единственного сына.