Выбежав из кабинета, Йен, понял, что повёл себя так глупый подросток, а не взрослый мужчина. Вернув себе дыхание, он решил, что сейчас самое время прокатиться верхом. Только так он мог успокоить не дающие покоя вот уже много лет душевные раны. Упоминания о жене, о событиях, предшествующих рождению Джеймса, всегда выводили его из себя, но сегодня там было что-то ещё…

Айрин… Почему она стала занимать все его помыслы? Чем она отличается от других женщин, которые были в его жизни? Ответ напрашивался сам собой, но герцог упорно гнал его в самый дальний уголок своего сознания.

Оказавшись на улице, Йен понял, что прогулку верхом придётся отменить. Дождь лил как из ведра, а ветер бил прямо в глаза. Но герцог не спешил возвращаться в дом. Подставив лицо под холодные струйки, он не обращал внимание на то, что успел промокнуть до нитки, и одежда неприятно липла к телу. Мокрые пряди волос спадали на широкий лоб, но Йену было всё равно! Впрочем, как и всегда. Он привык рисковать во всем. Собственная жизнь не казалась ему чем-то ценным, и порой герцог задавался одним единственным вопросом. Для чего Бог и матушка не дали ему умереть, когда у него почти получилось это сделать? И тогда… Тогда бы не было постоянных проблем с Джеймсом а теперь и с Айрин. Господи, почему он не может выкинуть из головы мысли об этой девочке? Она стала его наваждением. И ведь со времени их знакомства прошло всего лишь два дня. Но после сегодняшнего разговора с сыном герцог стал понимать, почему княжна позволила ему себя поцеловать. Она влюблена в Джеймса, а он, Йен, оказался рядом и застал её врасплох. И её взгляды обращенные это ничто иное как страх.

Мужчина усмехнулся. Он не хотел пускать её в своё сердце и оказался прав! Княжна такая же как все, и нет в ней ничего ангельского, как ему показалось при первой встрече!

— Йен, дорогой, почему ты стоишь под дождём? — послышался голос его матери. Леди Хартлесс стояла возле двери чёрного входа, не решаясь выйти навстречу сыну из-за стоящей непогоды. Герцогиня была необычайно проницательной женщиной. Она заметила, что на ужине происходило что-то странное. Сын никогда не игнорировал гостей, как бы неприятно ему было их общество. Но ныне он намеренно избегал юную княжну, и леди Хартлесс поняла, что это неспроста.

— Я просто решил подышать свежим воздухом, маменька, не стоит так беспокоиться, — ответил герцог, — идите в дом, я скоро вернусь.

Сказав это Йен решил, что непременно отправится в Лондон. Пусть Джеймс и прекрасная Айрин разбираются в своих отношениях. Он не будет стоять на пути собственного сына. Всегда найдётся способ залечить сердечные раны, и герцог прекрасно его знал.

Собираясь на прогулку следующим утром, mademoiselle Болховская совершенно не придавала значения своей внешности. Хотя если бы она взглянула на своё отражение, то заметила, что бледна, а под глазами затаились тёмные круги.

— Барышня, спалось вам плохо? — с заботой спросила Глаша, отметив, что хозяйка неважно выглядит.

— Мне приснился сон… — задумчиво произнесла Ирина, а затем добавила, — было очень страшно!

Прошлой ночью княжна долго не могла заснуть. Осознание собственных чувств смутило девушку, но когда сон всё-таки сморил её, она увидела то, чего полностью не смогла понять. Скалы, буря, голос… Голос, который она успела полюбить и который прогонял её от себя… Проснулась девушка в холодном поту, но решила ни за что не отменять прогулку с Джеймсом, надеясь как можно скорее избавиться от его общества.

— Вы молитвы читайте, Ирина Фёдоровна, — посоветовала девушка, хозяйке, — говорят, они все плохие думы из головы прогоняют!

— Я попробую, Глашенька, — слабо улыбнувшись, ответила, mademoiselle Болховская.

Когда горничная закончила с туалетом барышни, Ирина поспешила вниз. Будь княжна более внимательнее, то смогла бы понять, что несмотря на недосыпание, всё равно выглядит прекрасно. Глаша смогла спрятать тёмные круги под толстым слоем пудры, а немного румян придали лицу свежести.

Маркиз прибыл точно в назначенное время. Щегольский костюм для верховой езды, белозубая улыбка… Молодой человек старался произвести на неё впечатление, но Ирина более не велась на его уловки. Алексей заранее позаботился, чтобы для них приготовили лошадей, поэтому формальности и приветствия продлились недолго. Оказавшись на улице, княжна вдохнула долгожданный глоток свежего воздуха. Прошлой ночью шёл дождь, который, казалось, преобразил всё вокруг.

Когда их троица выехала за пределы поместья тётушки, mademoiselle Болховская вновь с восхищением смотрела на земли, принадлежащие герцогу.

— Мисс Айрин, вы по-прежнему держите на меня обиду? — поинтересовался маркиз, вторгаясь в её мысли.

— Почему вы так решили, милорд? — совсем тихо спросила Ирина. Она увидела, что лошадь брата немного понесла, и он оказался впереди, а значит теперь она осталась наедине с Джеймсом. Или это не его имя? Он назвался именем отца а значит…

— За всю дорогу вы не проронили и слова, — сказал юноша, — вы скучаете в моём обществе?

— Боюсь, мне плохо спалось, милорд, поэтому я нынче плохой собеседник, — выдавила из себя княжна. Почему-то то, что нравилось ей в этом человеке, стало сильно раздражать.

— Мисс Айрин, почему бы вам не называть меня Джеймсом, как это делают все мои хорошие друзья, — будто пропустив её реплику мимо ушей, произнёс маркиз, — мы ведь с вами друзья, не так ли?

— А имя которым вы назвались… Оно ваше? — неожиданно спросила Ирина, но осознав свою дерзость, поспешно отвела взор.

— О, я понимаю, на что вы намекаете, мисс Айрин, — не растерявшись, ответил юноша, — меня действительно зовут Джеймс. Это фамильное имя, которое даётся каждому наследнику титула вот уже более двух веков. Надеюсь, теперь вы будет называть меня по имени?

— Это неприлично, милорд, — придавая голосу больше твёрдости, сказала, Ирина. Она радовалась, что расстояние между Алексеем и ними сократилось, а значит маркиз не позволит себе никаких вольностей.

— Мисс Айрин, вам когда-то говорили, что вы похожи на ангела? — улыбнувшись, произнёс маркиз, — вы слишком прекрасны, чтобы быть настоящей!

— Нет, мне никогда не говорили подобных вещей, милорд, — натянуто сказала княжна, — но смею заметить, что не стоит меня восхвалять. У меня как и у любого человека есть грехи.

Ирина подумала, что самый большой её грех заключается в том, что она смотрела на маркиза, тайно мечтая, чтобы на его месте оказался его отец.

Джеймс старался улыбаться, но даже это давался ему с большим трудом. Тихая Айрин на первый взгляд оказалась не так проста. За ангельской внешностью скрывалась сильная личность. Понаблюдав за ней, он понял, что её слова о любви не просто блажь мечтательной девицы. Но Джеймса не беспокоили её чувства. Он решил, что сделает её своей, так оно и будет, и даже брак казался ему приемлемой платой за долгожданную победу.

— Мисс Айрин, я хочу вам что-то показать, — наконец заговорил юноша, — помните, вы говорили о любви? Так вот я могу рассказать вам историю которая показывает, насколько пагубной она может быть.

— Amour fatal? (фр. — роковая любовь) — заинтересовано спросила княжна. — Вы заинтриговали меня милорд!

— Подождите, когда мы подъедем поближе, вы всё поймёте, — загадочно произнёс Джеймс, вызывая любопытство впечатлительной барышни, — Красиво не правда ли?

Из взору открылся великолепный вид. Скалистый обрыв спускался прямо к морю, а в некоторых местах спуски были слишком крутыми и острыми. Огромные серые волны омывали берег и утёсы, а кое-где виднелись пещеры и гроты.

— Здесь так красиво! — воскликнула mademoiselle Болховская, сжимая повод своей лошади, — но почему вы решили показать мне именно это место, милорд?