Фредди закрывает глаза, чтобы не видеть его, и упорно молчит. Он прекрасно понимает, что Роджер сейчас чувствует себя виноватым, и что, по-хорошему, им и правда стоит поговорить, помириться.

— Не сейчас, Лиззи, — шепчет Фредди. Роджер не слышит его, так как с его стороны звук выключен, но Фреду этого и не надо.

— Слушай, я правда сказанул глупость, — продолжает Роджер. — Прости!

У Фредди под веками выступает влага, но он упорно не открывает глаза. Действительно, глупость. Для Роджера это всего лишь глупость и никогда не станет чем-то важным, поэтому Фредди не хочет его прощать, на самом деле он хочет, чтобы Роджер осознал, что каждое брошенное им слово — вовсе не глупость, и что все очень серьезно — этого будет достаточно.

— Фредди! — зовет Роджер, когда не получает ответа, и пинает дверь ногой.

— Выключи видео, — просит Фредди Фиону, и, когда экран гаснет, он не чувствует облегчения, как ожидал.

Фредди не знает, сможет ли он вообще уснуть сегодня, напряжение сковывает его похуже кандалов, а запах Роджера, кажется, въелся в кожу, и в одежду, и в белье на кровати. Фредди переворачивается на бок, утыкается носом в подушку и вдыхает аромат хлопка и едва различимые нотки, принадлежащие Тейлору. Он точно не может сказать, чем пахнет Роджер, там намешано так много: теплый летний вечер, свежий ветер, сладкий шампунь и кожа, которую Фредди сегодня так безбожно царапал и чувствовал на своем языке ее вкус.

Чертов прекрасный Роджер Тейлор.

Фредди вспоминает его извивающееся тело под собой, они были так близко, что он чувствовал его всего, и это невыносимо — не иметь возможности повторить. А ему так хочется прижаться снова к своей Лиззи, встать, открыть дверь и просто без всяких слов утащить к себе на кровать, и будь что будет. Но Фредди, конечно же, так не делает, потому что он еще не совсем сошел с ума, чтобы бросаться на Роджера, требуя секса.

— Чертов Роджер… — шепчет он и расстегивает ширинку.

Это такая ирония: Роджер сейчас стоит под дверью и просит прощения за то, в чем был абсолютно и на сто процентов прав. А Фредди даже не чувствует себя виноватым за то, что делает это, ему наконец-то хорошо, так, что слезы облегчения бегут по щекам, и сбивается дыхание. Это всё, что ему доступно, и он не собирается отказываться от своего маленького кусочка рая.

1988

Роджер стоит на пороге знакомого дома, нервно переминаясь с ноги на ногу. Тут больше нет шумных вечеринок, и вокруг царит непривычное умиротворение, но Роджер всё никак не может решиться позвонить в дверь. Он уверен, Фредди уже знает о случившемся и, скорей всего, будет злиться. Фредди не нравится, что они с Брайаном принимают удар на себя, тем самым пытаясь отвести внимание прессы от самого Фредди, но в этот раз Роджер может сказать наверняка: дело не только в прессе, в этом случае он принял взвешенное и самое верное решение в своей жизни.

Роджер тяжело вздыхает и уже собирается позвонить в дверь, когда та открывается сама. Фредди невесело улыбается и смотрит на Роджера грустными чёрными глазами.

— Долго собираешься тут стоять? — фыркает он и отходит немного в сторону, пропуская Роджера в дом.

— Как ты узнал, что это я? — шутит Роджер, но голос у него убитый, а в голубых глазах такая же тоска, как и в чёрных.

— Почувствовал, — улыбается Фредди и кокетливо подмигивает, на несколько секунд становясь прежним.

Пару минут они просто молчат, Фредди ставит чайник, а Роджер чешет за ухом одну из многочисленных кошек Фреда. Роджер не знает, с чего начать, а Фредди как назло не слишком разговорчив сегодня.

— Я ушёл от Доминик, — наконец-то говорит Роджер и чувствует такое облегчение, что, кажется, может взлететь. Эти слова приятно ласкают слух, ему кажется, что клетка открылась — и вот он, свежий воздух и такая манящая свобода.

Фредди громко ставит чашку на стол и снова смотрит на Роджера долгим внимательным взглядом, будто желает прочесть его мысли. Впрочем, всё и так понятно.

— Действительно ушёл, или вы с Брайаном придумали очередной скандал для прессы?

На самом деле, Роджер действительно уже очень давно хотел закончить весь этот фарс под названием «семейная жизнь», но всё не решался, убеждая себя, что тяжелые времена пройдут, и жизнь расставит всё по своим местам. Со временем он понял, всё самое тяжёлое у него впереди, и дело тут уже совсем не в Доминик, ведь единственное, о чём Роджер думает неустанно, это Фредди. Роджер вдруг понимает, что не хочет тратить своё время на отношения с женщиной, к которой не чувствует ровным счётом ничего, ведь это же самое время можно посвятить Фреду. Он очень надеется, что тот всё ещё нуждается в нём. Роджер хочет верить в лучшее, он не позволяет страху взять над собой вверх, он уверяет себя, что с Фредди всё будет хорошо, но здравый смысл не отключить, и каждый раз он оставляет на сердце очередной глубокий порез, напоминая себе, что каждая минута с Фредди теперь ценна как никогда раньше.

Конечно, Роджер мог бы сделать всё тихо, не кидаться в прессе громкими заявлениями и не становиться главной сплетней для всех таблоидов, но после того, как Фредди стал чуть ли не основной темой для обсуждения в СМИ, они с Брайаном решили, что должны защитить его от всей этой грязи всеми возможными способами. Если это значит выставить свою личную жизнь напоказ, Роджер может сделать это, не колеблясь ни секунды. Фредди уверен, что не нуждается в защите, Роджер думает по-другому.

— Я не люблю её, наверное, не любил никогда по-настоящему. Эти отношения зашли в тупик, а мне надоело ходить по кругу, — Роджер не врёт, когда-то он был очарован этой женщиной, но сейчас даже не может вспомнить почему, что странно.

С каждым годом у него в голове всё чаще крутилась странная мысль, будто эти чувства ему навязали насильно, будто на самом деле и не было ничего.

Фредди понимает, что не должен радоваться, ведь Роджеру нелегко придётся теперь, у Фредди нет поводов для веселья, но он так мечтал услышать эти слова, что сейчас чувствует себя по-глупому окрылённым.

Когда в жизни Роджера появилась Доминик, Фредди почувствовал — он теперь лишний, он больше не нужен Роджеру, он вдруг чётко осознал, что навсегда останется одинок. И это осознание убивало его каждый день. Фредди никогда не любил Доминик, он так и не смог её принять, ведь она, сама того не осознавая, отняла у него Роджера, и смириться с этим он так и не смог. А в глубине души Фредди наивно верил, что однажды Тейлор поймёт, что она ему не пара, что однажды он обязательно придёт к нему и они снова будут только вдвоём. Фредди пообещал себе, что, если это случится, он обязательно откроется Роджеру — и будь что будет, а в самых смелых фантазиях он всегда представлял, что, возможно, Роджер даже примет его чувства и позволит любить себя так, как Фредди всегда желал.

И вот он, Роджер. Он не любит Доминик, он снова свободен и уязвим как никогда, он нуждается в нём, Фредди чувствует это, но ещё он знает, что теперь даже прикоснуться к Роджеру для него — непозволительная роскошь.

Любовь Фредди опасна, и это уже далеко не красивые слова из песни, это страшная, болезненная реальность, он больше не имеет права любить Роджера, но убить в себе это чувство Фредди всё ещё не в силах. Ему хочется закрыться в своей комнате и рыдать, ведь, сложись всё иначе, он бы отдал Роджеру свою душу, тело и сердце, всё это и так давным-давно принадлежит ему, и может быть, только может быть, Роджер принял бы эти скромные дары, и Фредди смог бы узнать, как это — быть счастливым.

— Думаешь, я идиот? — спрашивает Роджер, когда молчание затягивается.

— Думаю, что тебе не стоило выносить это на всеобщее обозрение, — говорит Фредди, он не хочет ставить своих друзей под удар. Он не заслуживает такой преданности, он вообще не заслуживает ничего.

— Это уже не важно, просто я чувствую себя странно одиноким, — несмело отвечает Роджер. На самом деле, он говорит совсем не о Доминик. Он вдруг понимает, что всё это время ему не хватало именно Фредди.