Он грустно улыбается, встаёт сам и помогает подняться Роджеру, отряхивая перепачканную одежду.
— Фредди… я… — Роджер замолкает, не зная, что сказать, его мысли бьются как ненормальные в черепной коробке, и всё, что Роджер знает — что он не хочет отпускать Фреда куда-то сейчас.
— Что? — спрашивает Фредди, и в глазах его плещется какая-то болезненная надежда.
Но Роджер только качает головой.
— Нет, ничего. Пойдём.
Фредди тяжело вздыхает, выдавливает из себя улыбку и смело шагает в набитый людьми дом, а под утро ему снится Роджер в белоснежном костюме, и на их переплетённых пальцах блестят обручальные кольца. Фреду больно, ведь этому никогда не бывать.
Queen Marу’s Rose Garden отличается от того, что помнит Роджер. Вообще-то он не большой фанат цветов и на деле не бывал тут ни разу, но розы, которые он видит вокруг, не похожи на те, что росли в их древнее, по меркам местных, время. Тем не менее место невероятно красивое, до того, что захватывает дух, и он даже на миг забывает о навязчивом Боуи, хвостиком следующем за его спиной.
— Это место вроде стало больше… — говорит Дэвид.
Фредди восторженно осматривается вокруг, останавливая взгляд на необычных золотых цветах, которые шевелятся словно щупальца осьминога и тянутся позолоченными лепестками к солнцу.
— Вау, — восхищённо проговаривает Джон.
Роджер усмехается, пытаясь понять, говорит ли он о самом парке или о Брайане, за которым наблюдает, пока тот с горящими глазами рассматривает диковинные цветы. Тот, кажется, вообще оказывается в своей излюбленной среде — в единении с природой в каком-то смысле.
— Смотри, Бри, там ёж! — громко бросает Роджер, пытаясь удержать серьёзное выражение лица.
— Где? — едва ли не подпрыгивая от радости, вскидывается Мэй и осматривается по сторонам, пока Роджер не начинает громко ржать.
Его всегда веселила странная любовь Брайана к этим колючим созданиям.
Бри обиженно фыркает, закатывает глаза и, высоко вскинув голову, проходит вперёд, грациозно рассекая по узким тропинкам между цветов. Дики спешит за ним, оставляя Роджера и Фреда наедине с Боуи, который топчется на месте и, похоже, не знает, куда себя деть.
— Здесь правда здорово, — говорит Фред, переплетая свои пальцы с пальцами Роджера.
Боуи нервно кашляет, как и всегда: стоит им оказаться слишком близко, как тот портит всю малину, и Роджера это неимоверно бесит, поэтому он просто игнорирует его, и в последнее время у него это получается всё лучше и лучше. Вот и сейчас он смотрит на мужчину, стоящего напротив, и весь мир будто отодвигается на задний план, они одни, и Роджера обуревают совершенно разные и противоречивые эмоции. Он и не верит своему счастью, и в то же время хочет сделать хоть что-то, чтобы как-то «заслужить» или «оправдать» то, что с ним сейчас происходит. Наверное, поэтому он не думает, прежде чем сделать, а просто разворачивается и срывает золотую розу с куста. Из бутона тут же с противным шипением вылетает золотая струя, попадая ему в лицо. Роджер ощущает сладость на губах и странную шелковистость на коже.
— Черт! — вырывается у него, и сорванная роза падает на землю, тут же забытая. Боуи ржет как лошадь, пока Роджер пытается стереть непонятную гадость со своей кожи, но, похоже, только еще больше ее размазывает. Его руки все в золотой пыльце, и ее не становится меньше, такое впечатление, что только больше!
— Роджи, тебе не больно?! — взволнованно спрашивает Фредди, пытаясь оторвать его руки от лица. — Глаза не щиплет? Господи, зачем ты это сделал?! А если бы оно было ядовитое?!
Фредди хватает его, не замечая, как сам пачкается в золоте.
— Нет, мне не больно, — говорит Роджер и позволяет Фредди взять себя за руки. — Просто хотел подарить тебе цветок… — говорит он почти с отчаянием. — Но я, как всегда, все испортил.
— Ты ничего не испортил, дорогой, — уверяет Фред и улыбается, разглядывая Роджера. Правая сторона его лица вся покрыта золотой россыпью, которая сияет на солнце словно бриллианты, отчего тот кажется каким-то неземным и прекрасным созданием, которого хочется целовать и целовать — до того Роджер милый.
Поэтому Фред притягивает его к себе и целует, долго и со вкусом, пока у Роджера не подгибаются колени и он не начинает цепляться за его плечи и тяжело дышать. Только тогда Фред отстраняется, чувствуя сладость пыльцы на губах и невероятное счастье. Боуи что-то говорит на заднем плане, но Фредди не слышит, он не может оторвать глаз от своего золотого мальчика. Роджер смешно щурит глаза, в которых плещется едва сдерживаемое желание, и морщит маленький нос, закусывая губу и сдерживая смех. На носу, кажется, вот-вот начнут проступать почти незаметные веснушки.
Фредди невольно вспоминает тур в солнечную Америку: Роджер был такой же — яркий, красивый и совсем недоступный. Воспоминания больше не приносят такой давящей, разрывающей на части боли, лишь лёгкую щемящую грусть. Фредди улыбается и чуть подается вперёд, оставляя на любимых губах еще один быстрый трепетный поцелуй, просто потому что теперь он может это сделать, а Роджер, наконец, прыскает со смеху.
— И что тебя смешит? — улыбается Фредди.
— Ты теперь весь в золоте. Особенно вокруг рта и подбородок. И нос… — тут он ведет грязным пальцем по щеке Фредди, оставляя сияющую полоску, и смеется еще больше. — А еще наша одежда…
Пока они целовались и обнимались, пыльца попала на все возможные места.
— Кажется, у меня приступ зависти, — говорит Боуи. — Вы пытались друг друга проглотить, или что это сейчас было?
Роджер только показывает ему фак.
— Ну и пошли вы… Вернее, я пошел, а вы тут как хотите, — раздраженно бубнит Дэвид и быстрым шагом скрывается в кустах.
— Боуи… — пытается окликнуть его Фред, он совсем не хочет обидеть друга, но просто не может уделять ему столько внимания, сколько тот требует, потому что Роджер занимает все его мысли, а Дэвид, если уж честно, слишком навязчив.
— Нет, не зови его, пусть идет, — просит Роджер. — Я больше не могу, правда. Я рехнусь скоро. Знаю, что тебе его жалко, но пусть идет…
— Хорошо, — соглашается Фредди. — Я думаю, мы сможем это где-нибудь отмыть, — предполагает он, оглядываясь.
— Боюсь, у нас на это нет времени, — замечает Роджер пытаясь оттереть рукавами пыльцу.
Они стоят некоторое время молча, просто растирая золото по одежде, и его как будто становится меньше, если равномерно распределить, а потом Роджер несмело предлагает:
— Мы тоже могли бы заключить брак тут, если тебе нравится это место, — тихо говорит он, вся окружающая красота теряется в сравнении с чёрными сияющими счастьем глазами Фредди, и он мог бы расписаться с ним где угодно, хоть в лифте, счастье его от этого не стало бы меньше, но он хочет, чтобы Фредди понравилось.
— Ну нет, я придумаю что-то особенное, — отвечает тот.
Конечно, Фред знает, что у них нет времени, чтобы спланировать свадьбу до мелочей, но ему не нужно много, достаточно того, что он вступает в брак с Роджером, а всё остальное — это уже пустяки.
Роджер даже подумать не мог, что однажды будет ждать своей свадьбы с таким трепетом, и даже предположить не мог, что свадьба эта будет с его лучшим другом. Брак, по сути, ведь всего-то формальность, он всегда так считал, но с Фредди он хочет быть связан всеми возможными способами, мог бы — привязал бы к себе верёвкой.
Роджер не успевает ничего ответить, так как неожиданно их окликает Ринго.
— Вы что, ребят, заблудились? Боуи сказал, вы тут непотребством занимаетесь, — усмехается барабанщик, оглядывает их и хмыкает. — Рад вас видеть, золотые мои, — улыбается он.
Видеть Ринго таким молодым чертовски странно, хотя, казалось бы, давно пора к этому привыкнуть, теперь они все молоды и, что страннее всего, живы. Конечно же, Ринго, скорее всего, тоже довольно странно видеть тех, кого он пережил на несколько десятков лет, Роджер прекрасно это понимает.
— Это взаимно, — отвечает Фредди. — Прости, что не могу обнять, — говорит он, указывая на свою золотую одежду.
