Фредди улыбается в ответ.

Он допевает до конца и едва не валится с ног, тяжело оседая в кресло, которое поставили специально для него. Роджер забегает в комнату записи в эту же секунду, обеспокоенно присаживаясь рядом с Фредди на корточки, пытаясь разглядеть эмоции на заученном до мелочей лице. И Фредди болезненно морщится, дышит тяжело, отчего у Роджера к горлу подкатывает приступ паники, он и сам почти что задыхается.

— Фредди, что с тобой? Тебе плохо? Может быть, врача? — сыплет вопросами он, не в силах остановится.

Фред делает пару глубоких вдохов и отрицательно крутит головой, накрывая совсем холодную ладонь Роджера своими тонкими пальцами. У дверей уже столпились ребята, Дэнис и звукооператор.

— Я больше не могу, сейчас немного отдохну, и мы закончим, — тихо отвечает Фред и позволяет Роджеру буквально дотащить себя до небольшого дивана в студии.

Фредди больно и горько, ведь он был уверен, что у него хватит сил, он не думал, что ослабел настолько, но голос его не слушается, а перед глазами всё плывёт, и дело вовсе не в том, что он стал плохо видеть, он чувствует: у него кружится голова, и совсем-совсем нет сил. Но Фредди молчит, потому что голубые глаза Роджера полны страха и боли, и он уверен, что сможет потерпеть ещё чуть-чуть, чтобы Роджер не переживал. Он из последних сил сжимает холодные пальцы в своей руке и умоляет вселенную дать ему ещё немного времени, Роджер не готов, и Фредди не может оставить его так.

— Фред, поезжай домой, закончим завтра, — Дэнис глотает слова о том, что времени ещё много, ведь вовремя понимает, как жестоко это могло прозвучать.

— Поехали, Фредди, Дэнис прав, — умоляюще просит Роджер. — Вернемся, как только тебе станет лучше.

Но Фредди знает, лучше не станет уже никогда. А сердце рвётся от боли, потому что Роджер, милый глупый Роджер надеется, что это пройдёт, как простуда, стоит только немного полежать.

— Хорошо, — соглашается он, — вернёмся завтра.

Роджер слегка улыбается и тянется вперед, чтобы поправить Фредди воротник. И в этот момент Фреда вдруг накрывает непреодолимым по силе чувством отчаянья и сожаления о неслучившемся. Он представляет, как все могло бы быть, где-то там, в параллельной реальности, где он мог бы потянуться навстречу и оставить нежный, полный любви поцелуй на чувственных, приоткрытых сейчас губах. Как он мог бы целовать синие переплетения вен на тонких запястьях и свободно говорить «люблю». Фредди знает, отчего ему так горько умирать, он полон сожалений, полон несбывшихся надежд, он должен был хотя бы попытаться, хотя бы раз в жизни почувствовать вкус этих самых желанных на свете губ.

Роджер помогает Фредди встать, ревностно не давая приблизиться к нему никому другому. Они обязательно вернутся завтра, и он снова будет смотреть, впитывать в себя эмоции Фреда и слушать, наслаждаясь этим сильным, уникальным голосом.

Они подходят к выходу, и Фредди вдруг замирает, он не верит в предчувствия, не верит во всякую мистическую ерунду, но по телу пробегает неприятный, тревожный холодок, он оборачивается, окидывает студию долгим, печальным взглядом и горько усмехается. Фредди знает: он больше не вернётся сюда.

— Что случилось? — мгновенно вскидывается Роджер.

— Ничего, милый. Пойдём, — улыбается Фред и в успокаивающем жесте мягко поглаживает напряжённое плечо.

Лишь когда они выходят на парковку и Роджер оставляет его с Брайаном, отлучаясь, чтобы подогнать машину, Фредди говорит:

— Я спел всё, что смог, прошу, делайте, что хотите, но главное — закончите…

Брайан на секунду замирает, смотрит на Фредди во все глаза и хмурит брови.

— Брось, Фред, завтра продолжим, — но Брайан не Роджер, и Фредди прекрасно видит, что тот и сам не верит в то, что говорит.

Фредди тяжело вздыхает, смотрит на Бри долгим, пронзительным взглядом, в котором Брайан отчётливо читает, что всё в порядке, что Фредди понимает всё куда лучше других.

— Обещаю, — говорит он и быстро утирает с глаз слёзы, когда видит, что подъезжает Роджер.

Дождь, затихший не так давно, начинает лить с новой силой, когда машина отъезжает от студии.

Фредди засыпает прямо во время разговора, по пути домой. Роджер выключает музыку, сворачивает на обочину и, чувствуя себя последним психом, склоняется ближе, с облегчением выдыхая, когда слышит ровное, тихое дыхание Фреда. Он до боли закусывает губу, смотрит на умиротворённое, но всё же уставшее лицо своего Фредди и чувствует, как по щекам одна за одной скатываются крупные слёзы. Он беззвучно рыдает, разрывая губы в кровь, а дождь за окном отбивает синкопированный, неровный ритм.

Больше в студию звукозаписи Фредди не возвращается.

====== You and I ======

День сегодня особенно ясный, солнечные лучи заливают просторную гостиную, бликами путаясь в светлых волосах Роджера. Вообще Лондон будущего теперь слабо напоминает тот дождливый, вечно пасмурный город, и иногда Роджер чувствует некую тоску: раньше он любил засыпать под неритмичный стук дождя по крышам, но, конечно, не так сильно, как слушая тихое дыхание Фреда.

Роджер рассматривает в зеркале идеально уложенные Фредом волосы и улыбается своему отражению, когда видит, как тот, прыгая на одной ноге, влезает в свои довольно узкие брюки.

— В этот раз боа не будет? — спрашивает Роджер, вспоминая свадьбу Дики и радуясь, что ребята не затребовали дресс-кода и можно не заморачиваться с галстуками.

— Могу достать его, если хочешь, — лукаво улыбается Фредди, ловко застёгивая брюки.

— Не нужно, ты и так выглядишь волшебно, — Роджер подходит ближе и оставляет на любимых губах нежный поцелуй.

Роджер до сих пор не может поверить, что его жизнь теперь так похожа на счастливую сказку; он ведёт носом по мягкой щеке, вдыхая такой родной запах кожи.

Когда утром Фредди просыпается, он долго рассматривает кольцо на своём безымянном пальце и думает, что, наверное, именно так и выглядит рай. Он всё ещё зол на корпорацию за то, что она заставила Роджера страдать, но в той же степени он готов благодарить её каждое утро за то, что на соседней подушке мирно посапывает его счастье, и за то, что очень скоро он сможет назвать Роджера своим мужем, а ведь в прошлой жизни он даже мечтать себе об этом запрещал.

— Слушай, Фред-с, ты случайно не видел, куда я бросил свой пиджак? — Боуи вваливается в комнату, бесцеремонно нарушая их уединение. Хотя на самом деле об уединении не может идти и речи, когда Дэвид зависает тут с самого утра.

Роджер недовольно поджимает губы, а Фредди в ответ на это только улыбается и качает головой.

— Ты бросил его там, где Дилайла уже соорудила себе новую лежанку, — фыркает Фред, кивая в сторону кресла, где кошка, свернувшись калачиком, спит на чёрном пиджаке.

— Блять, — тянет Дэвид, вытаскивая из-под недовольной Дилайлы свою подпорченную вещь, — эта кошка — настоящий вредитель.

Роджер не в силах сдержать довольной улыбки: вчера Дилайла нагадила Боуи в кеды, а сегодня расцарапала руку, когда тот пытался её погладить.

Фредди улыбается своим мыслям: его любимица, кажется, спелась с Роджером, желая всеми способами устранить нежелательного гостя.

— А ты не разбрасывай свои вещи где попало, она просто учит тебя хорошим манерам, дорогуша.

— А мне кажется, она хочет выжить меня, — фыркает Дэвид.

— Вполне, — тихо отзывается Роджер, почёсывая кошку за ухом.

Фредди бросает в его сторону строгий взгляд, но в чёрных глазах вовсю пляшут смешинки, и выглядеть суровым у него совсем не получается.

Назревающую перепалку нарушает звонок в дверь, голос Кабалье заполняет пространство, и Фредди сразу же просит Фиону открыть дверь.

Бри и Дики уже при полном параде, даже с букетом цветов, о чём-то увлечённо переговариваясь, входят в комнату. Роджер прыскает от смеха, привлекая к себе внимание парней.

— А кому цветы дарить будете? — продолжает посмеиваться он.

— Что? — Брайан подвисает от абсурдного вопроса.

— Ну, думаю, проблематично будет выяснить, кто из них невеста, — смеётся Роджер.