========== Когда просишь не для себя ==========

Игорь засыпает с трудом. Ночь сегодня какая-то особенно странная, беспокойная. Наверное, это называют плохим предчувствием.

В душе то и дело поднимается непонятная волна тревоги, оседая тяжёлым камнем под рёбрами. То самое чувство, когда знаешь, что вот-вот должно что-то произойти.

Игорь рассматривает Серёжу в тусклом свете бледной луны. Он пытается запомнить его до малейших деталей: бледно-розовые губы, искусанные до ранок, длинные ресницы, подрагивающие во сне, скульптурно выточенные скулы, острый нос и волосы цвета ранней осенней листвы.

Игорь знает, на носу у Серёжи есть едва заметные веснушки — жаль, что их не видно в этой кромешной темноте. Как, наверное, было бы здорово оставлять свои поцелуи там, где однажды его целовало солнце…

Думал ли Гром тогда, поднимаясь в башню к очередному, по его мнению, зажравшемуся мажору, что жизнь его настолько перевернётся с ног на голову? Думал ли, что этот рыжий чудик, с явными признаками тревожности, так сильно привяжет к себе?

Впрочем, если бы Игорь мог выбирать, он ни за что не отказался бы от знакомства с Серёжей. Даже если бы знал наверняка, что в итоге они окажутся здесь. Гром даже рад, что сможет подарить ему полноценную жизнь без Птицы, терзающего его всю жизнь.

Сон Игоря накрывает тягучий и вязкий, как смола. Затягивает глубоко в бесконечную пустоту, такую же тёмную, как глаза Дениса. Только вот эти глаза наяву тёплые, а сейчас его тянут словно в ледяную воду. И Гром падает. Он готов. Хоть до самого дна, и остаться там навечно.

Денис встаёт ровно перед рассветом. Говорят, это самое тёмное время, когда гаснет луна и ещё не проснулось солнце.

Он бросает короткий взгляд на Игоря и вымученно улыбается. Титов, правда, благодарен судьбе за то, что на своём недолгом пути к неизбежному он повстречал именно этого человека. Гром вовсе не идеален, и даже хорошим его, впрочем, тоже не назовёшь, но он, в отличие от остальных, настоящий, пусть порой и не слишком способный разобраться даже в собственных чувствах.

Денис бы покривил душой, если бы сказал, что ему не жаль, что всё сложилось именно так. И мысль остаться здесь с Игорем на долгие годы только вдвоём до дрожи в коленях желанная.

Возможно, со временем, если черты чужого, нездорово бледного лица, стёрлись бы из памяти Грома, если рыжие волосы не казались бы чем-то особенным, Игорь даже смог бы полюбить Титова. Это была бы красивая сказка со счастливым концом, но, по правде сказать, только для Дениса.

Игорь смотрит на Серёжу так, как смотрят на тех, кого не забывают даже спустя десятки лет. И да, Титов нуждается в Игоре, но далеко не так остро, как в нём нуждается Разумовский. Денис сможет прожить без Грома, но, что важнее, он сможет без него умереть. Разумовский же без него потеряет себя окончательно.

Впервые в жизни Титов хочет поступить по совести, сделать что-то не только для себя.

Нет, он не пытается замолить грехи, и, если честно, Сергей Разумовский не нравится ему от слова совсем. Денис не видит то, что разглядел в нём Игорь, — для Титова он всего лишь психопат, испортивший людям жизни. В том числе и самому Грому. Денис не желает сделать счастливым Разумовского, но слишком сильно хочет счастья для Игоря. Жаль вот только, что счастье он нашёл именно в этом человеке.

Титов накидывает на плечи ветровку и хватает с полки пачку сигарет — там всего одна, но ему хватит. Это неправильно — уходить вот так, по-английски, но по-другому никак. На столе для Игоря лежит короткая записка. Денис надеется, что тот его поймёт.

Путь до пещеры кажется на удивление коротким, особенно когда приходится идти в густой темноте. Денису даже не холодно, он жадно вдыхает очередную дозу никотина, и эта, последняя, сигарета кажется ему особенной. Наконец-то в голове блаженная тишина. Он так долго хотел просто отдохнуть от своих мыслей.

И Титов действительно ни о чём не думает, пока спускается в неизвестность, — он даже до сих пор не верит толком во всю эту магию, но очень надеется, что такой путь проделал не зря. В конце концов, если уж в этом мире нет места справедливости, значит должно остаться что-то на чудеса.

Пещера холодная и сырая — никакого тебе божественного сияния и ангелов под потолком. Денис бродит по пустому подземелью добрых пятнадцать минут, пока его не накрывает осознанием, какой же это ебаный бред.

— Серьёзно? — шипит он себе под нос. — Чудеса искать пришёл, долбоёб, блять!

Это ведь жизнь. Блядская жизнь, где нет места мечтам. Титов в этом уж точно должен был убедиться. Неужели он реально поверил полоумному менту, бабке с маразмом и психопату? Не самые надёжные рассказчики, не так ли?

— Ну что, и где тут чудеса раздают? — кричит Денис с сарказмом. — Кто тут, блять, счастье отвешивает? Хранители, блять, спасители душ невинных!

Титов разворачивается на пятках, угрюмо глядя перед собой.

— Сосите хуй, хранители!

Денис планирует свалить отсюда поскорее. Нахуй это дерьмо. Вернётся в город и улетит куда-нибудь на Бали, подыхать под южным солнышком. Но шагу он сделать не успевает. Чувство, словно по голове бьют чем-то тяжёлым, и Титов падает куда-то в бесконечную пустоту.

То, что происходит, описать сложно. Он слышит голоса и видит людей. Он видит себя. Правда, на себя совсем не похожего. В пижонском бежевом пальто, в жёлтой куртке, а после с идиотскими усами.

Иногда Игорь зовёт его Ваней. Волосы у него забавные, кудрявые. Он смеётся так открыто, смотрит с нескрываемым обожанием, и имя у него другое. Тиша. Точно. Ваня зовёт его Тиша. А тот щурится так мило и жмётся ближе: «Ванько. Золотце».

Время перестаёт существовать, а потом Титов валится на пол, но вокруг только пустота, и он в этой пустоте словно в вакууме.

— Мы наблюдали за тобой. Было интересно. Ты должен был прийти раньше.

Денис смотрит по сторонам, пытаясь понять, откуда исходит звук, но в пещере всё так же никого нет.

— Кто вы? И где я?

— Хранители, спасители душ, как ты выразился, — отвечает голос. — Где? Сложный вопрос. Полагаю, что скорее нигде. Или где-то между. Как будет угодно.

У Титова каша в голове. Неужели он сошёл с ума? А может быть, просто умер?

— Ты ведь хотел чуда, Денис. Мы готовы тебя выслушать.

— А почему не показываешься? — вместо ответа спрашивает Титов.

Ему хотелось бы видеть, с кем он говорит.

— Вы линейные существа. А мы живём вне времени.

Это, конечно же, толком ничего не проясняет, но странностей тут хватает и без этого. У Дениса и так много вопросов, задать которые он не успевает.

— Полагаю, ты пришёл просить об исцелении? Ты умираешь.

Титов усмехается. Как проницательно.

— Вы такие крутые, а мысли читать не умеете.

— Я не прав?

Денису даже кажется, что в голосе этого нечто он слышит удивление. Может ли вообще это удивляться?

— Ну, я определённо умираю, это факт. Но о спасении своей души просить не стану. У меня будет другое желание.

— Интересно, — в голосе слышится нескрываемое любопытство. — Мы готовы тебя выслушать.

Титову чертовски хочется покурить. И ему интересно: если он попросит сигаретку, насколько охренеют эти волшебные пиздюки?

— Всё довольно просто. К вам приходил Сергей Разумовский. Он просил разделить его со второй сущностью. Она заняла другое тело, а Разумовский теперь привязан к этой деревне. Я хочу, чтобы вы уничтожили сущность раз и навсегда и чтобы дали Сергею спокойно уйти из этого места.

— То есть ты просишь не для себя, а для другого? — спрашивает голос.

— Смотря с какой стороны судить. Это скорее эгоистичные порывы. Я хочу, чтобы Игорь Гром был счастлив. Вот и всё.

— Но в чём твоя выгода?

Денису и самому хотелось бы это знать. Потому в ответ он только пожимает плечами. Наверное, просто есть что-то в этом — сделать счастливым не себя, но кого-то по-настоящему важного. Знать, что где-то там Игорь просыпается по утрам, пьёт кофе из автомата, борется с преступностью и улыбается тёплым солнечным дням.