Денис, услышав о пещере, сразу напрягается. В последнее время многое вокруг неё крутится… И загадку эту разгадать жуть как хочется!

— Существа? — хмыкает Титов, на что женщина только улыбается.

— Мы их Хранителями называем. Так правильнее будет.

— И что, правда, пещера эта исполняет желания? Прям любые?

Не то чтобы Денис внезапно воспылал верой в чудеса, но история Разумовского вызывает как минимум интерес.

— Конечно, — отвечает женщина. — Но просить нужно искренне, только о самом сокровенном и быть готовым что-то отдать взамен. Даже если цена высока.

Выходит, бартер. Типа махнёмся не глядя. Денису смешно. Вот так вот, даже чудеса за просто так не делаются! И что попросят в ответ, хрен его знает, но уж точно не «большое спасибо».

— А как просить-то? — спрашивает Титов.

Тамара Степановна хитро щурит глаза.

— А ты просить собрался?

Денис, наверное, хотел бы, но всё равно во всё это не верит — хотя, наверное, так было бы проще. Что, если, правда, эта пещера могла бы излечить его рак? Умирать так рано — страшно и как-то совершенно несправедливо, так что любой поверил бы в чудеса, лишь бы всё-таки исцелиться.

— Мне это уже не поможет, — тяжело вздыхает Титов.

Тем не менее свою ситуацию он осознаёт сполна и, видимо, уже давно дошёл до стадии принятия.

— А ты попробуй. Если, конечно, готов отдавать взамен.

— И что обычно просят? — усмехается Денис.

— А тут никто не знает. Хранители сами забирают, что считают нужным. Некоторых вознаграждают, если те заслуживают, а некоторых наказывают. Но ты ведь не веришь в это, а оттого пустое всё, — тяжело вздыхает женщина, поднимаясь на ноги и снова оставляя Титова наедине с чёртовыми старыми часами.

Денис так устал… Устал бороться с собственными страхами и мыслями, что бесконечно крутятся в голове. Всё же ему настолько страшно умирать, что, наверное, он готов уже поверить в чудо. Наверное, это так здорово — во что-то верить… Может быть, так легче было бы смириться с тем, что жизнь обрывается так рано, ведь дальше будет что-то ещё. Обязательно будет. Ведь это не конец.

Игорь возвращается в компании Разумовского и, что удивительно, Юли — она ведь, кажется, собиралась на прогулку с Дубиным. По их озадаченным лицам Денис сразу понимает, что дело дрянь.

— Ваши физиономии говорят за вас. Хреново прошло?

Гром угрюмо хмурится и садится рядом. От него пахнет утренней свежестью и осенним лесом.

— Сложно сказать.

— По-хорошему, этого пацана нужно арестовать, — говорит Юля, сжимая своими тонкими пальцами Игорево плечо.

Разговор, видимо, только сильнее озадачил Грома, ибо выглядит тот ещё более подавленным, чем вчера.

— По закону — да, но по совести… Он ведь, выходит, и не виноват даже, — вздыхает Игорь.

Серёжа тенью проскальзывает на стул поближе к нему и начинает говорить, как обычно, тихо, нервным жестом заправляя волосы за уши.

— Не всё так просто. Птицу можно удерживать, если ты эмоционально стабилен и можешь контролировать себя. Он вырывается на свободу, только когда ты в отчаянии или… — Серёжа замолкает на несколько секунд. — Если ты сам ему позволяешь.

— Думаешь, парнишка сам развязывает ему руки? — спрашивает Игорь, стараясь быть мягче и не давить на Разумовского.

После этого разговора Серёжу хочется завернуть в тёплый плед и укутать в объятиях. Руки у него, наверное, опять ледяные.

Разумовский вообще не привык вот так вот вешать на людей обвинения, но и промолчать он тоже не имеет права.

— В какой-то мере, я думаю, это действительно так.

Денис печально усмехается — с одной стороны, он был прав, когда сказал, что пацана нужно засадить, но с другой, ему и самому от этой правды совсем не весело.

— Подождём немного, — заявляет Игорь, задумчиво глядя в пустоту.

— А чего ждать хоть будем? — на всякий случай спрашивает Титов.

Игорь не отвечает — Денис, впрочем, ответа и не ждёт. Он прекрасно видит, что Гром ушёл глубоко в себя, — скорее всего, продумывает дальнейшие варианты действий, и лучше, наверное, ему не мешать.

До вечера все как будто погружаются в состояние анабиоза. Юля пропадает в своём телефоне — видимо, монтирует всё, что удалось заснять. Игорь перебирает материалы, собранные Денисом накануне, а Сергей верной псиной сидит рядом с ним, почти что привалившись к его плечу. Титов смотрит, как рыжие волосы порой мажут по покрытым недельной щетиной щекам Грома и как чужая острая коленка удобно устраивается на обтянутом джинсовой тканью бедре.

Игорь всех этих мелочей не замечает — а если и замечает, то, кажется, совершенно не против такого расклада. Гром на самом деле совершенно не тактильный человек, но Разумовского в своё личное пространство пускает как-то даже слишком просто — обыденно, что ли. Денис представляет себя на месте бывшего миллионера, с такими же кроткими, незаметными прикосновениями, с взглядом несмелым, из-под ресниц и с бесконечным восхищением в глазах. От этого ему становится тошно, ведь это всё абсолютно не его история.

Титов не из семейства собачьих, и ему все эти повадки совершенно не идут.

Денис хватает с тумбочки пачку сигарет и уходит на улицу, уже привычно усаживаясь на хлипкие ступеньки террасы. Он надеется, что никотиновый дым сможет хоть немного притупить его боль, но легче не становится ни на минуту.

Титов уже собирается подкуривать вторую сигарету, когда замечает, что к дому подходит участковый. Тот громко говорит по телефону — связи тут практически никогда нет, и оттого, если хочешь хоть что-то сообщить, приходится орать в надежде, что собеседник услышит. Впрочем, кто является собеседником на этот раз, Денис узнаёт сразу и зачем-то — он, правда, не понимает зачем — прячется прямо за углом дома, наблюдая, как из-за двери появляется майор Гром собственной персоной.

Игорь не ожидал, что участковый действительно придёт, хотя Юля убеждала его в этом. Тем не менее Грому казалось, что мужчина будет отстаивать свою правоту до конца.

Выглядит он, к слову сказать, неважно — уставшим и измотанным. Интересно, сколько лет ему на самом деле? Люди в таких местах всегда выглядят старше своего реального возраста.

— Вы правильно поступили, что пришли, — начинает разговор Игорь, но участковый только брезгливо кривится в ответ.

— Эту тварь сюда притащили вы, а потому прогонять её тоже вам.

Игорь сдержанно кивает, давая понять, что готов слушать дальше.

— Илья сильно болел — рак… Доктора крест на нём поставили и отправили домой умирать — мол, рядом с близкими легче это… — горько усмехается мужчина.

Интересно, Денису тоже что-то подобное сказали? Только сейчас Игорь в полной мере задумывается о том, почему Титов не поехал домой к семье, а ввязался в эту сомнительную авантюру.

— Ему хуже становилось с каждым днём, он уже не вставал даже… Большую часть суток спал из-за таблеток, а как-то ночью я посмотрел на него вдруг, и мысль мелькнула, что вот оно, всё, до утра не доживёт… И я решил рискнуть, — тем временем продолжает участковый.

Игорь не представляет, каково это — терять собственного ребёнка, но что такое — похоронить близкого человека, прекрасно понимает и никому этого никогда бы не пожелал.

— Я знал о пещерах. Даже чудеса своими глазами видел, но никогда не планировал проверять на себе. Но пришлось. Я спустился туда и попросил вернуть мне сына, обещал за это всё что угодно, а потом меня утянуло в пустоту. Чувство такое странное, как будто ты проживаешь сразу множество жизней… И я услышал их. Они дали слово, что Илюша будет жить, и даже вроде как взамен ничего не попросили. Я не поверил сначала, но утром он проснулся как ни в чём не бывало. Полон сил.

И как после такого не верить в чудеса? Если у парня, и правда, рак был, то сейчас от него явно не осталось и следа.

— И всё сначала хорошо было, но потом Илюша как-то меняться начал. Стал замкнутым, необщительным, а однажды я увидел, как он кошку соседскую мучает. Я его остановил, конечно, но подумал, что, может, заскучал он в этой дыре, и решил его в город отправить. Только вот место это он покинуть больше не может…