Найти его нужно. В этом Игорь прав.

— Давай, Игорёк, утро вечера мудренее. Поспи немного, — мягко сжимая его напряжённые плечи, говорит Юля.

Она всегда заботится об Игоре — отголоски их несложившегося романа, от этого уже никуда не деться.

На часах — начало четвёртого, когда все снова расходятся по комнатам.

Гром кладёт телефон поближе — просто на всякий случай. Денис, замечая этот жест, фыркает и почти падает на свою постель, которая отвечает неприятным скрипом пружин.

Какое-то время они просто молчат. Титов рассматривает потрескавшуюся штукатурку на потолке, а Игорь теряется где-то в своих мыслях, но по его тяжёлому дыханию ясно сразу: никто из них сегодня не уснёт.

— Хватить сопеть, мешаешь! — недовольно бросает Денис, чтобы хоть как-то нарушить эту тягучую тишину.

Странно вот так лежать на разных кроватях с человеком, который самозабвенно трахал тебя несколько часов назад, а теперь весь в мыслях о другом.

— Извини, не спится, — с буддистским спокойствием отвечает Гром на этот внезапный выпад Титова.

Денис тяжело вздыхает и садится на постели, притянув к себе колени. В комнате прохладно и темно. Луны почти не видно из-за туч, и разглядеть Игоря на соседней кровати почти невозможно, но, может быть, это даже хорошо. Смотреть ему в глаза Денис сейчас не сможет.

— Мне просто интересно стало: чего ты так печёшься за этого Разумовского? Орал в телефон, как ненормальный, женщину вот пожилую напугал, бежать посреди ночи на поиски хотел… Что у тебя за нездоровые сантименты по отношению к этому психу?

Титов от себя даже не ожидал, что выдаст эту речь вот так, не сдержав внутри эти глупые и совсем неуместные эмоции. Но понять пиздец как хотелось. Что связывает этих двоих? И почему«Серёжа»всегда произносится с таким трепетом и тоской?

— Ревнуешь? — усмехается Гром, хотя на самом деле веселья в нём ни капли.

Игорю даже видеть Титова не нужно — достаточно чувствовать его недовольный и острый, как лезвие, взгляд, пронизывающий до мурашек.

— Если ты хочешь спросить, спали мы или нет, то ответ — нет. У нас не было секса.

Не совсем то, что Денис хотел узнать. Это отчего-то и так было понятно.

— Очень часто секс ничего не значит. Можно потрахаться и разбежаться, забыть друг друга и жить, как раньше.

— На что-то такое ты и рассчитывал, когда подкатил ко мне в клубе? — спрашивает Игорь.

Поднимать эту тему не хочется — они, кажется, всё уже решили, но этот вопрос сам по себе срывается с губ.

— Не обо мне сейчас речь, — не терпящим возражений тоном заявляет Денис. — Ты с темы-то не съезжай.

И кто тут только с темы съезжает? Вопрос это спорный.

Оно и понятно: Денис не хочет мусолить эту тему, но и Игорь говорить о Серёже не горит желанием. Особенно с тем, кого пустил в свою постель — и в жизнь готов был, если бы позволили.

— Просто я так и не понял: что ты хочешь узнать?

— А идиотом ты умеешь прикидываться, — фыркает Титов. — Не хочешь говорить о своих похождениях с тем, кого сам в дурку засадил? Боишься, что стану осуждать? Так я ведь не полиция нравов, и людей судить — не в моей компетенции.

Игорь бы, и правда, поверил, что Дениска ревнует, — больно уж активно выспрашивает, что да как, — фигня только в том, что в очередной раз разочаровываться не хочется. Титов ведь загадка, мать его, — хрен разгадаешь этот ребус, хотя так-то у Грома всегда всё было хорошо с ребусами.

— Не о чем рассказывать, вот и всё. Серёжа, он… — только начав говорить, Игорь вдруг осекается. — С ним всё сложно. Если было бы можно отмотать всё назад, я смог бы ему помочь.

Титов не видит, но чувствует, как ядовитая усмешка сама скользит по чужому, красивому лицу.

— Да у Вас комплекс героя, батенька.

Может быть — Игорь спорить не станет.

— Трахнуть ты его хотел, а не спасти, хоть себе в этом признайся!

Гром уже почти привык к такому Титову и потому спокойнее воспринимает его язвительные выпады, но в этот раз в душе что-то цепляет — в той её части, куда Игорь совершенно никого не хотел пускать.

— Да что ж ты всё к сексу сводишь? — грубее, чем хотелось, отзывается Гром. — По себе людей не суди!

С Серёжей всё было совершенно не так. Игорь смотрел на него — и мыслей завалить его на любой ближайшей поверхности не было совершенно. Серёжу хотелось оберегать, слушать его постоянно и смотреть в его голубые глаза, на его дрожащие ресницы, когда он неловко опускал взгляд в пол. Может быть, Игорь просто не успел перевести мысли о нём в горизонтальную плоскость, но в том-то, наверное, и дело: постепенно всё должно было быть. Правильно.

Да, пусть Игорю комфортнее с мужиками, и это, конечно, накладывает свой отпечаток, ибо изначально эти отношения правильными никто бы не назвал, но, не будучи романтиком в принципе, Гром всё равно отношений хотел — таких, как у его родителей или как у дяди Феди с женой. Чтобы раз и навсегда. Именно потому он этих отношений и не заводил, зная, что ничего толкового из этого не получится. Что за семья у двоих мужиков выйдет — в нашей-то толерантной стране?

Ему было бы хорошо с Юлей. И нравится она ему — правда, по-настоящему. Умная, красивая, бойкая такая… У них получилась бы отличная семья, и они бы даже парочку детишек заделать могли. Беда только, что Игорь не может себя поломать. Он смотрит на ярко-красные волосы Пчёлкиной, а в голове его — рыжие, неровно стриженые, и руки дрожащие. Не Юлькины совсем. А она заслуживает только лучшего. Игорь никогда не позволил бы себе её обидеть.

— Да пошёл ты, — уже привычно отзывается Денис и демонстративно отворачивается к стене, явно давая понять, что разговор окончен.

Игорь хочет извиниться за резкость, но, с другой стороны, сам ведь, гадëныш, завёл эту тему. Сам нарвался. С чего бы теперь Грому просить у Титова прощения? Перебесится.

С Денисом, наверное, только так и нужно — дать ему время прийти в себя и оставить в покое.

Игорь этой позиции и придерживается. До утра они с Денисом больше не говорят — делают вид, что спят, хотя сна у обоих ни в одном глазу.

Как только первые рассветные лучи поднимаются с востока, их небольшая компания уже готова к работе. Они принимают решение разделиться: Юля с Игорем решают осмотреть пещеры, а Денис с Димой — заняться поиском сети и работающей техники.

Титов, видимо всё ещё пребывающий в не лучшем расположении духа, бережно скидывает свою аппаратуру в рюкзак и, окинув Игоря равнодушным взглядом, уходит первым. Дима, на секунду растерявшись, спешит за ним следом. Своей компании на сегодняшний день он не особо рад, но Юля очень хотела посмотреть на волшебную пещеру, и Дубин не смог противостоять женскому обаянию. Пришлось уступить.

— Бери свою лопату и ищи сеть. Поймаешь где-то — дай знать, — не оборачиваясь, бросает Денис своему вынужденному напарнику.

И на что он только тратит последние месяцы своей жизни?

Игорь с Юлей тем временем загружаются в машину местного участкового. Тот словно чувствовал — приехал раньше назначенного времени, так как Гром уже рвался к этой волшебной пещере топать пешком.

— А если это местная достопримечательность, чего дорогу-то не закатали? — спрашивает Юля, стоит им только немного отъехать от деревни.

— А ты, красавица, будто сама не знаешь, что о такой глуши, как наша, чиновники ваши городские и не вспоминают. К тому же, не музей это вообще-то, а место силы — нечего туда экскурсии водить!

Таких мест в их необъятной, и правда, много, и все они Богом забытые и заброшенные. Русская деревня умирает, и с этим, увы, не поспоришь и ничего не поделаешь.

— Вы сами-то чудес у пещеры вашей волшебной просили?

Участковый явно к расспросам с утра пораньше не готов — видок у него тот ещё. Юлю явно послать хочет, но пока сдерживается.

— Просил. Чего ж не попросить, коль есть возможность.

— Спускались, значит, туда, и, смотрю, живы-здоровы, а люди вот не вернулись, — вмешивается в разговор Игорь.

— Я знал, на что шёл, и вернулся потому, что выход нашёл нужный. Не у всех это выходит. Но и туда насильно никто никого не тянет.