Денис в один миг отводит глаза, превозмогая внутреннее желание убежать прочь отсюда. Одного, правда, всё никак понять не может: от себя не убежишь, как ни старайся.
— Не уходи, — тихо просит Игорь. — Останься.
И Титов буквально чувствует (в метафорическом смысле, конечно), как рушатся все стены. Больше сопротивляться он не хочет. Если умирающим положено последнее желание, то это желание — Игорь.
Денис в несколько широких шагов преодолевает разделяющее их расстояние и целует Грома, со всей накопившейся страстью впиваясь в его губы. На несколько секунд Игорь даже теряется от такой резкой смены действий.
Денис умеет удивлять: то обжигает холодом, то сжигает огнём. Но Грому, чёрт возьми, нравится такой вот Титов, со всеми его противоречиями.
Денис практически вылизывает его рот, тяжёлое полотенце падает на пол, и он залезает Игорю на колени — такой тонкий, горячий и совсем лёгкий.
— Правила, — шепчет Титов, на секунду отрываясь от желанных губ. — Никаких обязательств.
Игорь даже толком ничего не слышит: в голове — только образ Дениса, с мокрыми волосами, ярким румянцем на впалых щеках и зацелованными губами. Он бы согласился сейчас на что угодно, лишь бы Денис больше не смел убегать.
— Никакой ревности и глупых разговоров о чувствах, — тем временем продолжает Титов. — И главное — не привязываться.
«Всё, что захочешь», — мысленно отвечает Игорь, но с губ срывается только стон, потому что Денис скользит тонкими пальцами по его телу, забираясь Грому под полотенце и смыкая их на стоящем члене, прямо у основания, совершая несколько поступательных движений.
Теперь точно всё становится неважным — только этот человек в его руках.
Игорь спускается поцелуями по острым скулам к длинной шее, оставляя на ней несколько поцелуев-укусов. Денис стонет так сладко, отзывчивый, чувствительный, и трётся своим стояком о чужой живот. Пресс у Игоря каменный, и так приятно к нему прикасаться, царапать короткими ногтями.
Титов смотрит Грому в глаза, и в его карих загораются яркие искры возбуждения. Он такой живой сейчас, никакой тоски и боли — только страсть и желание, сжигающие дотла. Денис медленно подносит руку ко рту и всё так же, не отрывая взгляда, лижет собственную ладонь. Игорь от одного этого зрелища кончить готов, но Титов не останавливается и снова сжимает пальцы на члене Грома, впечатываясь жадным поцелуем в его губы.
Игорь лапает своими большими ладонями тощую задницу Дениса, и от возбуждения ему уже чертовски сносит крышу.
— У меня нет ничего, — шипит он в чужой, приоткрытый в немом стоне рот.
Денис закатывает глаза и язвит в своей привычной манере:
— Никто не сомневался. Слюны хватит.
Гром очень в этом сомневается, но он совершенно не в том положении, чтобы спорить. Он толкает пальцы между пухлых губ, чувствуя, как Денис ловко обводит их языком, вылизывая с таким усердием, что Игорю требуется вся его выдержка, чтобы не трахнуть Титова прямо так, без растяжки.
По слюне идёт туго, но Денису, кажется, нравится. Грому не понять, что он хочет чувствовать всё, что может предложить ему эта чёртова жизнь, и эта боль — своего рода откровение. Ему хорошо. Так хорошо, как никогда.
Он отводит чужую руку в сторону и сам насаживается на истекающий смазкой член, лишь немного нахмурившись от неприятного жжения.
— Ты что творишь, извращенец? — шипит Игорь, замечая, что в уголках карих глаз собирается солёная влага.
Ему одновременно хорошо и страшно. Страшно причинить боль, ведь Денис такой хрупкий, как фарфор, и заслуживает только бережного отношения.
— Сегодня играем по моим правилам, — отвечает Титов и двигает бёдрами, задавая нужный темп.
Сейчас он хочет не нежности — ему нужно ощущение реальности. Осознание, что вот он, всё ещё живой. Что он может чувствовать и быть кому-то необходимым. Что всё ещё не окончено.
Игорь в очередной раз принимает правила Дениса и, сжимая его худые бёдра до синяков, трахает Титова так, что тот закатывает глаза и стонет, до боли закусив из без того распухшие зацелованные губы. И руки его так правильно сжимают плечи Грома, и длинная чёлка щекочет лицо…
Оргазм накрывает обоих внезапно и почти одновременно. У Игоря искры перед глазами и слабость во всех конечностях, Денис же растекается вдоль него бесформенной лужей.
Следующие минут десять слышно только их тяжёлое дыхание и треск поленьев. Игорь мягко перебирает мокрые волосы Титова, спутанные на затылке.
— И стоило бегать? — наконец-то приходя немного в чувство, спрашивает он.
— Мне был нужен душевный речендж, — куда-то в район Игоревой ключицы бормочет Денис.
— Чего? — фыркает Гром, недоверчиво поглядывая на его макушку.
— Обдумать всё нужно было, говорю.
Игорь усмехается. Что ж, приятно знать, что Дэнчик умеет не только убегать и рычать на всех подряд. Думает он тоже хорошо. По крайней мере, в этот раз.
Спать они укладываются полностью вымотанными сегодняшним днём. Впервые за долгое время Игорь засыпает быстро и спокойно, но ближе к трём часам его будит телефонный звонок.
Сквозь сон Гром тянется к своему допотопному аппарату и мгновенно просыпается, когда видит незнакомый номер.
— Да, — отвечает он, вслушиваясь в неясный шорох на том конце, — говорите.
От шума просыпается и Денис.
— Серёжа? — спрашивает Игорь, чувствуя, как болезненно сдавливает сердце в груди. — Серёжа, скажи хоть что-то. Где ты?
Но в ответ — всё ещё тишина. А уже буквально через несколько секунд звонок обрывается, и следуют короткие гудки.
Гром пытается перезвонить, но всё без толку. Он швыряет телефон на пол, с такой силой, что вылетает батарея. В комнату врываются Юля с Димой, явно напуганные шумом.
— Что у вас произошло? — взволнованно спрашивает Пчёлкина.
Денис только непонимающе хлопает сонными глазами.
— Серёжа. Он опять звонил.
========== Найти ответы ==========
На кухне снова витает запах травяного чая и каких-то, явно успокоительных, капель, которые Юля настойчиво капает Игорю в чашку.
Сам Игорь, к слову, к ней даже не притрагивается. Он все эти травки «от нервов» на дух не переносит, а вот Денис пьёт. Даже, кажется, с удовольствием.
— Ты мне скажи: почему ты решил, что это был Разумовский? Ничего ведь даже не сказали, — словно у маленького неразумного ребёнка, спрашивает Юля с каким-то неприсущим ей терпением.
Да, наверное, Игорь, и правда, вспылил, собираясь посреди ночи поставить на уши всю деревню. Но его можно понять: вся эта хрень хорошенько по нервам бьёт. А у него они в последнее время и так ни к чёрту.
— Не знаю, — честно отвечает Игорь, до боли сцепив пальцы в замок. — Чувствую я, что это он был. Другого объяснения у меня нет.
Услышав это почти признание, Денис даже отрывается от чашки со своей травяной дрянью. Потому что где-то под сердцем что-то неприятно скребëт. То, что сам записал в первый пункт их недоотношений…
Чувствует он, блять! Вы только посмотрите, какая глубокая связь! Может быть, ещё, как псина, по запаху его найдёт? А что, было бы пиздец как романтично: Игорь Гром спасает маньяка от маньяка!.. Ирония жизни, да и только.
— Одними предчувствиями руководствоваться глупо, — резонно замечает Пчёлкина.
Возразить ей Игорю нечем. В этом Юля права: его ощущения не являются доказательствами, а звонок может быть просто ошибочным. Мало ли, номер не тот набрали.
— Ну, мы ведь можем как-то отследить, откуда звонили? — спрашивает Дима, внимательно посматривая на Титова.
Денис тяжело вздыхает.
— Можем попробовать, — фыркает он. — Но посреди ночи я сеть по деревне искать не буду. Утром. Мне в любом случае нужно понять, ловит ли тут Интернет хоть где-то.
Местность глухая. Но Денис уверен, что ошибиться не мог: самозванец, присвоивший его имя и взломавший сеть, явно проводил свои махинации из этой деревни. К тому же, вероятность того, что этот хрен и есть тот, кто помог сбежать Разумовскому, исключать нельзя, а потому этот рыжий псих вполне может на него вывести.
