Роджер чувствует, как Бен осторожно переплетает их пальцы. Руки у него тёплые и мягкие, пальцы не огрубевшие от бесконечной игры на гитаре. Бен совсем не похож на Брайана. Он по-детски милый, хотя, наверное, было бы правильней сказать, что сейчас он даже старше его. Он не скандалит и не обижается почём зря, и он не боится быть рядом, может быть, это именно то, что так нужно Роджеру.

Роджер злится на Брайана за трусость, за неспособность хоть раз в жизни перестать строить из себя жертву и открыться. И наверное, остаться с Беном было бы здорово, Роджер уверен, что смог бы привыкнуть жить здесь, в этом времени, рядом с этим человеком.

Он почти что соглашается, почти, потому что именно в этот момент получает от Брайана сообщение.

Роджер ждёт чего-то вроде признания собственной неправоты или хоть какого-то признания, но получает лишь короткое: «у нас получилось», и Роджер прекрасно знает, что это значит.

Ему бы стоило обрадоваться, ведь это означает - он возвращается домой, - но отчего-то его накрывает болезненным разочарованием, будто он увидел в витрине самую желанную игрушку, которую в итоге ему так и не купили.

С одной стороны маячит Фредди, которого он уже и не ждал увидеть когда-нибудь вновь, и это окрыляет, потому что теперь Роджер ни за что не даст ему уйти так рано. Но с другой стороны, он оставляет здесь частичку своего сердца, потому что тут остаётся Бен, которого он вряд ли сможет увидеть раньше, чем станет дряхлым стариком. И Брайан, которого Роджер так и не смог спасти. Он знает, что там он снова увидит его и волосы у него не будут седыми, а в глазах его будет гореть тот самый огонь - человека, который пока ещё не узнал, что такое терять, - но этот Брайан останется тут один, с этой болью, которую ему пришлось пронести через всю жизнь. Роджер должен быть счастлив, но он совершенно не чувствует себя таким.

— Я надеюсь, ты встретишь того, кто будет по-настоящему тебя любить, — печально улыбаясь, говорит Роджер, — я тебя не забуду, обещаю. И надеюсь, мы встретимся ещё и ты сможешь узнать Фредди не только из рассказов и воспоминаний. Будь счастлив.

Роджер подаётся ближе и целует, пытаясь вложить в этот поцелуй всю свою боль и благодарность за каждый день, проведённый вместе. Губы у Бена всё такие же мягкие, со вкусом знакомого табака и виски, и отвечает он с жаром, отдаваясь целиком, без остатка. Роджер с трудом заставляет себя оторваться и уйти, не оборачиваясь, даже когда Бен окликает его. Роджер будет чертовски скучать, но он верит, что Бен обязательно встретит хорошего человека - того, который сможет его спасти.

***

Брайан пытается верить в положительный результат. Не поддаваться унынию и помогать, чем может. Это отвлекает от мыслей о Роджере и позволяет полностью уйти в работу. Он немного удивлён, когда Моррисон приводит с собой Исиду, но не протестует, так как она искренне хочет помочь. Брайан не знает её мотивов, но помощь им сейчас и правда очень нужна, а Исида лучше других знает, что такое перемещения, и единственная в их небольшой компании была там, за чертой.

Они работают без сна и отдыха, и когда у Моррисона всё же получается синтезировать минерал, Брайан просто не может в это поверить. Роджер вернётся домой и Брайан должен бы радоваться этому, но единственное, что он испытывает в этот момент - это едкое и горькое разочарование.

— Ручаться за его работу я не могу, так что если Вашего драгоценного Роджера забросит в Мезозой, это на Вашей совести, — поясняет Моррисон, вливая в себя, кажется, десятую по счёту чашку кофе.

Он не выглядит расстроенным или вроде того, ему, в общем-то, плевать, Брайан знает, что помогает он не из благородных побуждений, а ради своих, никому не известных корыстных целей.

— Минерал нужно протестировать, он потянет пару-тройку перемещений, — говорит Исида.

— Если не залагает, как в прошлый раз, и не истощит сам себя, — скептически бросает Мик.

— Мы все тут знаем, что не в минерале было дело, — замечает Брайан.

Моррисон цепляет на лицо свою коронную холодную усмешку.

— Правда в том, что мы о минерале нихрена толком не знаем, и как себя искусственная копия поведёт - вообще довольно спорный вопрос. Но я согласен с дамочкой, протестить эту хрень нужно, если вы, конечно, не готовы рискнуть своим другом.

Конечно же, Роджером Брайан рисковать никогда не станет. Он понимает, что вся эта затея рисковая сама по себе, но выбора у них всё равно нет. Роджер должен вернуться домой, даже если больше всего на свете Брайану не хочется его отпускать.

— Я протестирую его, — вызывается Мэй, получая в ответ две пары удивлённых глаз.

Впрочем, удивление на лице Моррисона держится недолго, через несколько секунд он начинает ржать, оскаливая неровный ряд желтоватых зубов.

— Уж простите, Мэй, но в Вашем возрасте у вас куда больше шансов сдохнуть во время скачка. Молодой организм может выдержать те небольшие дозы радиации, получаемые во время перемещений, но Ваш - сомнительно.

Брайан давно вышел из того возраста, когда резкие слова могли его обидеть, но отчего-то сейчас слышать это до боли неприятно. Осознавать собственную бесполезность больно. Он чёртов дряхлый старикан, неспособный помочь самому важному человеку в своей жизни.

— Я пойду, — внезапно вызывается Исида.

— Нет, ты и так достаточно сделала для нас, — отвечает Брайан.

Он не должен был впутывать агентов в свои игры, а Исида и так получила достаточную дозу радиации прыгая по времени, чтобы снова рисковать собой.

— Этот парень тут из-за меня и я хочу вернуть его туда, где ему место.

— Ты ведь знаешь, что твоей вины в этом нет, — пытаясь переубедить её, говорит Брайан.

— Я хочу закончить свою работу и мне, в отличие от Вас, терять нечего.

Брайан не знает о ней почти ничего, но пустота в глазах Исиды всегда напоминала ему то, что он видит в зеркале каждый день. Люди просто так не идут на такую работу, многие ищут что-то, возможно, какой-то смысл, а, возможно, то, о чём просто не говорят, и Исида одна из таких.

— Если вы закончили эту минутку трогательной жертвенности, то я предлагаю всё подготовить для перемещения, — некрасиво скривив губы, фыркает Моррисон, вот уж кто точно никогда не стал бы жертвовать собой.

У Брайана на сердце тяжело, все эти несколько минут, пока Исида пропадает в никуда. Даже Моррисон выглядит напряжённым, но когда девушка вращается обратно, на его лице мелькает самодовольство и даже можно заметить искреннею радость. Конечно же, он рад не возвращению агента, а тому, что у него получилось, тому, что теперь он единственный, кто знает, как создать минерал искусственно, и теперь он становится полностью незаменим.

Тем не менее у них получилось. Они смогли обмануть время.

***

Роджер хочет побыть с Брайаном наедине прежде, чем он оставит его здесь. Он хочет хотя бы попытаться нормально поговорить, без криков и претензий. По крайней мере, Роджера отпускает и он больше не злится, да и понимает, что смысла в этом нет, ведь ещё немного - и вся эта история станет лишь воспоминанием, которое навсегда отпечатается в его памяти, и больше не позволит жить как раньше, с широко закрытыми глазами.

Тем не менее возможности всё прояснить ему не выпадает, рядом бесконечно крутится то этот “доктор Зло”, то хмурая девица, которая и должна была доставить его сюда.

Роджер чувствует себя совершенно опустошённым, несмотря на то, что это время принесло ему столько боли, именно тут он наконец-то посмотрел на этот мир без пелены собственной глупости и идиотских заскоков. Именно тут он понял, как важно ценить то, что имеешь, и как на самом деле легко всё это потерять. Ему больно оставлять тут Брайана, только не после того, что он узнал. Может быть там, в своём времени, он сможет всё исправить, изменить это будущее и никогда не узнать, что такое терять, но этот Брайан не узнает этого никогда, и это рвёт сердце на маленькие куски.

Они отправляются в Кенсингтон, новый, незнакомый Роджеру от слова “совсем”, и теряются в какой-то грязной подворотне, словно бомжи, Моррисон возится с чем-то напоминающим браслет, а Брайан задумчиво смотрит на серое, дождливое небо Лондона, кажется, тоже находясь в своих безрадостных мыслях. Роджер понимает, что это их последний шанс поговорить и, наверное, попрощаться.