Да, Брайан изменился, его волосы больше не отливают на солнце едва заметными отблесками рыжего, глаза его не такие яркие и полные неудержимой энергии, лицо расчертили лучики-морщинки, но Роджер всё ещё видит перед собой того самого Брайана, с которым однажды они решили покорить этот мир.
Брайан почти что упускает тот самый момент, когда Роджер тянется ближе, почти что накрывая своими губами его. Брайан мечтал об этом всю жизнь. Он представлял себе этот момент миллионы раз: Роджер менялся, его волосы становились короче, даже привкус табака однажды исчез с его губ, но поцелуй его был всё ещё самым заветным желанием, которое Мэй так и не получил.
Судьба - та ещё сука коварная, ведь вот он, его Роджер, с длинной, лохматой копной волос, с длинными ресницами и тонкими, розовыми губами, с привкусом табака. Он готов перейти черту, разломать к чертям стены, что выстроились за всю жизнь. Вот только Брайану за семьдесят, он престарелая, постепенно угасающая легенда рок-музыки, ему на свете осталось, в лучшем случае, не больше десятка лет - Брайан не ставит на больше, ему и не хочется, и Роджер этот, украденный у самого себя, - подло, некрасиво и бесчестно. Больше всего на свете Брайан хочет его поцеловать, но просто не может, не теперь, не в этой Вселенной.
Роджер глазами непонимающе хлопает, когда Бри осторожно отстраняет его от себя. У него в голове полный бардак, подмешанный на непонимание.
— Что не так? — спрашивает он, стараясь поймать чужой взгляд, который снова ускользает.
— Время, место, мы, — поясняет Брайан.
Он не ждёт от Роджера другого, а потому даже не удивляется, когда тот взрывается праведным гневом. Это вполне в его характере, и эмоции он в себе держать не умеет. Толкает так, что Брайан хорошенько так в стену впечатывается, и кричит, сверкая глазами словно молниями.
— Дело не во мне, Брайан, никогда во мне не было! Дело, в том, что ты трус и даже зная, что чувства твои взаимны, боишься свои сраные принципы перешагнуть!
Роджер оглядывается по сторонам и, не найдя ничего более подходящего, швыряет со стола всё, что там стоит, на пол. Чашки со звоном бьются и рассыпаются осколками по паркету, это всё, что остаётся Брайану, потому что сам Тейлор уносится в комнату, не забывая демонстративно громко хлопнуть дверью. Вот он, Брайан, как и эта посуда — разбитый.
Роджер прав. Брайан трус. У Брайана много изъянов, которыми он не гордится, но в этой ситуации он просто по-другому не может. Может быть, однажды Роджер его поймёт, по крайней мере, Брайан надеется, что не похерил своё будущее и в другой реальности. Ведь правда в том, что свою жизнь Брайан прожил, и привязывать Роджера к себе права не имеет.
Роджер вернётся домой и обязательно будет счастлив.
***
Последующие несколько дней Роджер не видит Брайана от слова “совсем”. Тот уносится в лабораторию с самого утра и о том, что тот вообще заходил домой, Роджер узнаёт лишь потому что на кухонной тумбе каждое утро находит недопитую чашку с чаем, и холодильник каждый день пополняется едой. Роджер злится. Его распирает от желания высказать Брайану своё негодование снова и снова, и может быть это даже хорошо, что его нет, потому что, скорей всего, вряд ли им удастся прийти к чему-то общему, а пустые разговоры Бри не любит, Роджер знает это хорошо, так же хорошо, как то, что Мэй ни за что не позволит себе перейти черту, и так и будет оправдывать себя своим никому не нужным геройством.
Роджер старается верить Брайану, но прагматизм то и дело мелькает где-то на подкорке, напоминая, что домой он может уже не вернуться, и что тогда? Выходит, он так и останется один на один со своими никому не нужными чувствами. Жизнь, конечно, лихо закрутила, давая ему в полной мере почувствовать себя в чужой шкуре, и Роджеру это совершенно не нравится.
Он не выходит на улицу, даже когда мстительный голосок внутри подбивает сделать это назло Брайану. Тем не менее снова встречать этого безымянного ублюдка Роджер не хочет, а потому просьба Бена встретиться застаёт его врасплох. Роджер не знает, имеет ли право приглашать Харди сюда, да и не хочет, собственно, ведь, если ненароком вернётся Мэй, перепалки не избежать, а Роджер уже порядком устал от этих драм. Он правда хочет отказать, но Бен просит так искренне, с нескрываемой надеждой, что у Роджера не остаётся выбора. Он назначает встречу в ближайшем к дому парке в надежде затеряться в толпе, хотя и так знает, что если этот человек, - или не человек, хрен его знает, - захочет его найти, то, скорей всего, труда это ему не составит. Роджер обещает себе, что это не займёт больше получаса, в конце концов, если у Бри с этим чудиком всё получится и он скоро унесёт отсюда ноги, он должен хотя бы попрощаться.
Погода на улице замечательная, такая редкая для Лондона, солнечная и тёплая. Роджер щурится даже в тёмных очках от яркого столичного солнца. Легкий ветерок приятно пробегается по лицу и колышет листья деревьев. Бена Роджер замечает сразу. В таких же тёмных очках и капюшоне, накинутом на уже порядком отросшие волосы. Роджер чувствует, как улыбка сама по себе невольно появляется в уголках губ. Он на самом деле рад его видеть и, наверное, будет чертовски скучать, если всё же сможет вернуться домой.
— Привет, — говорит Тейлор, как только подходит ближе и усаживается на лавочку рядом, соприкасаясь коленями.
— Рад тебя видеть, — с грустной улыбкой на губах бросает Бен.
Роджер чувствует странную неловкость, которой никогда не было между ними. Времени с последней встречи прошло не больше недели, а чувство - будто год не виделись.
— Ты обещал звонить, — говорит Бен, но без претензий, будто с самого начала знал, как оно всё будет.
— Прости, много всякого дерьма случилось, — признаётся Роджер.
Бен что-то неразборчиво мычит под нос, а после снимает свои очки и смотрит, кажется, в самую душу.
— Роджер, поехали домой, я смогу тебя защитить, кем бы этот человек ни был.
Роджера эта просьба до костей пробирает, потому что голос у Харди полон нежности и надежды. Он смотрит на Роджера словно тот весь его мир, и это больно, потому что Роджер теперь слишком хорошо знает этот взгляд, а ещё знает, что эти чувства делают с людьми.
Он бы и рад пойти с Беном, спасти хоть кого-то, кого ещё можно спасти.
— Прости, Бен, я бы и рад, правда, но не могу. Ты многого не знаешь. Я и сам не знал до недавнего времени.
— Так расскажи, неужели я не заслужил хоть как-то в твоей жизни поучаствовать? — срывается Бен, потому что все чувства, сжирающие изнутри, рвутся навстречу этому белокурому мерзавцу.
И Роджер сдаётся, просто потому что Бен правда имеет право знать. Он принял его и помог в тот момент, когда Роджер так нуждался в помощи. Он открыл ему глаза на собственные комплексы и страхи, научил принимать себя таким, каков есть, и ни разу не потребовал ничего в замен. Бен заслужил всё и даже больше, и если Брайану что-то не понравится - он может катиться к чёрту, потому что, в отличие от него, Бен не боится Роджера любить.
И Бен словно с самого начала всё знал, словно чувствовал, что во всей этой истории Мэй замешан. Роджер ему, конечно же, не рассказывает о чувствах, что свалились на него в довесок ко всему, ровно как и своих, о которых, собственно, и говорить-то нечего, лишь о своём перемещении и о том, что, возможно, вернуться домой он не сможет никогда, оставаясь в этом, чужом времени, которое ему не принадлежит.
— Оно больше тебе не чужое, Роджер, и ты тут не чужой. Ты нужен мне, и если тебе придётся остаться, я сделаю всё, чтобы ты никогда не почувствовал себя одиноким, — говорит Бен.
Может быть, именно это Роджер так хотел услышать, осознать, что даже тут он никогда не будет одинок. И это так приятно, что Бен не отвергает, и после всего, даже после того, как Роджер ушёл, ждёт его и нуждается в нём.
— Давай попробуем быть вместе. Я понимаю, что это время принесло тебе много разочарований, но обещаю, если ты останешься со мной, я сделаю всё, чтобы ты был счастлив. В этом мире есть много всего прекрасного: возможности, право выбора и главное - свобода любить того, кого пожелаешь.
