Что ж, селфи в ветеринарке не особо отличаются от селфи в «зоопарке», так решает Роджер, вяло нажимая на кнопку, когда Бри обнимается с очередной зверушкой. Однако теперь ему есть о чем подумать, и вторая часть дня проходит более-менее сносно. Он пропускает болтовню Брайана мимо ушей, сжимает телефон до боли в пальцах, наводит объектив и фотографирует, фотографирует, фотографирует…
***
Дождь заканчивается только к вечеру. Роджер с преувеличенным облегчением вздыхает, когда сквозь лобовое стекло машины наконец-то видит дом Брайана. Он уже почти перестал верить, что этот бесконечный день когда-нибудь закончится, не забывая при этом проклясть себя раз сто за то, что навязался со шваброй на эту чёртову вылазку.
Чёрт его дёрнул за ногу, сидел бы себе спокойно дома, смотрел бы телек, но вместо этого он испытал на себе весь ужас современного общества, нет, даже не так, скорее, современного Брайана. Сам же виновник хренового настроения сидит сейчас за рулём, с лёгкой улыбкой напевая себе под нос какую-то дебильную песенку, играющую в салоне автомобиля. Так бы и оттаскал за эту кудрявую мочалку, думает Роджер, но вслух ничего не говорит, только злобно поджимает губы и прожигает Мэя долгим, недовольным взглядом.
— Влюбился, Роджер? — всё с такой же улыбкой на губах бросает Бри, даже не отрывая взгляда от дороги.
Роджер на секунду впадает в необъяснимую панику, он не понимает, почему в этот момент все мысли кидает прямо к Бену, но ему это абсолютно точно не нравится. К счастью, он вовремя соображает, что Бри его стебёт, а не пытается обличить, и говорят они сейчас не о чёртовом блондинчике, перевернувшем всё в его жизни с ног на голову.
— А разве мой взгляд полон любви? — фыркает Роджер в ответ.
Брайан улыбается ещё шире.
— Ну тебя частенько из крайности в крайность бросает.
— Боже, как же я терплю тебя всю чёртову жизнь, — страдальчески возводя глаза вверх, стонет Роджер.
Ему тяжело представить это, но ведь в этом времени они и правда провели всю грёбаную жизнь вместе, под конец оставшись вдвоём. Даже в своём времени Роджеру кажется, что он знает Бри слишком давно, будто они, будучи такими разными, от чего-то срослись воедино как сиамские близнецы, что уж говорить о том, что произошло спустя столько долгих лет.
— Это любовь, Роджер, — снова усмехается Брайан, с его-то настроением явно всё замечательно.
Впрочем, его улыбка довольно быстро сползает с лица, как только они подъезжают к воротам.
— Блять, — довольно эмоционально бросает Бри, мгновенно меняясь в лице.
Роджер не сразу понимает, что произошло. Лишь спешно высовывается в окно, осматриваясь вокруг, и всё же натыкаясь взглядом на то, чего тут точно быть не должно. Он готов полностью поддержать красноречивое изречение Мэя, вот только в горле словно ком стоит, когда он видит поникшего Бена, усевшегося прямо на поребрик у дома Бри.
В груди всё сжимается словно в тугой узел и прокручивается, как в центрифуге, не давая нормально дышать. Он знает это чувство, так уже бывало с ним, когда Фредди случайно напился вместо чая травы, которую Тапп так по-дебильному спрятал. Фредди всю ночь выворачивало наизнанку, а Роджер не мог сомкнуть глаз, бегая за водой и холодными компрессами. Это то самое чувство, когда страдания близких воспринимаешь как свои собственные. И всё бы ничего, вот только Роджер не понимает одного - когда Бен успел стать для него таким близким, что сердце болит, стоит только посмотреть на его понурый вид.
— Если ты не хочешь с ним говорить, то никто тебя не обязывает, — прерывает напряжённую тишину Бри, — тебя никто не гонит. Это твой дом.
Бен, завидев машину, сразу же оживляется, и Роджер наконец-то видит его лицо, даже издалека отмечая его помятый вид.
— Езжай, я позже подойду, — быстро бросает Роджер.
Его рациональная часть кричит, что нужно просто забить, выбросить засранца из своей жизни, вернуться домой и не вспоминать никогда, но какая-то абсолютно неведомая сила тащит его к Бену как магнитом и Роджер, наверное, полный слабак, раз не может ей воспротивиться.
— Ты уверен? — спрашивает Брайан, но Роджер его уже не слышит, открывая двери авто.
Роджер старается держать лицо, не выглядеть взволнованным или обрадованным встрече, у него был довольно хреновый день и, если уж быть совсем честным, он откровенно скучал как минимум по этому преданному взгляду голубых глаз.
Бен успел промокнуть, что наталкивает на мысль, что сидит он тут давно. Он быстро вскакивает на ноги, только завидев Роджера издалека, и как-то совсем несмело, грустно улыбается. У него мешки под глазами, а сами глаза красные, словно тот не спал несколько ночей подряд. Роджер чувствует, как у него дрожат руки, когда он подходит ближе, не сводя глаз с чужого лица.
— Привет, — хрипло говорит Бен и смотрит на Роджера словно побитая хозяином собака, так виновато и всё равно преданно.
— Привет, — Роджер почти уверен, что более глупого диалога в его жизни ещё не было.
Оба знают, что нужно сказать что-то важное, возможно, попросить прощение, но язык как будто к нёбу прирос и слова застряли где-то в глотке.
Бен не спал всю ночь. Он придумал сотни вариантов своей речи, а сейчас молчит как полный придурок, только смотрит на это прекрасное лицо, впитывая в себя каждый взмах длинных ресниц, будто прошёл не день, а целая вечность.
— Бен, послушай, — начинает Роджер, хотя, в общем-то, не знает, что сказать.
— Нет, Роджер, нет. Дай я скажу, мне правда есть что сказать, — наконец-то находит в себе силы заговорить Бен. — Прости меня. Я очень виноват перед тобой и я понимаю, что, возможно, ты больше не сможешь мне доверять, но мне правда стыдно. Я был так пьян, что не контролировал себя. Если бы ты дал мне ещё один шанс…
На самом деле вопросов у Роджера много, он хочет спросить, какого хрена это вообще случилось, алкоголь вовсе не оправдывает того, что Бен к нему откровенно лез. Роджера до сих пор в жар бросает от одних только воспоминаний и он бы очень хотел, чтобы они вызывали у него отвращение, но врать себе куда тяжелее, чем другим. Бен действует на него странным образом, Роджер чувствует, как ледники начинают таять и злость снимает словно по волшебству. Роджер держится скорее для проформы, чтобы не дать понять засранцу, что готов простить его прямо сейчас.
— И где гарантии того, что очередная бутылка пива не вдохновит тебя на подобные подвиги?
— Я - гарантия, — уверенно заявляет Бен, — понимаю, возможно, не слишком весомая для тебя, но всё же.
Роджер закусывает губу, всем своим видом показывая крайнюю задумчивость. Вообще-то, думать-то особенно не о чем, после всех пыток, через которые его сегодня провёл Бри, он готов ускакать к Бену хоть в эту же секунду, и если уж совсем начистоту, Роджер немного скучает.
— Мне не хватает тебя, Роджер. Возвращайся, — тихо, на грани слышимости, произносит Бен и смотрит своими оленьими глазами, кажется, в самую душу.
У Роджера мурашки по спине бегут и ноги вдруг становятся ватными. Предчувствие подсказывает, что это совсем нехорошо, лучше бы бежать подальше от этого блондинчика и не привязываться почём зря. Вот только засада, Роджер уже привязался, погряз по самые уши, и выбираться совсем не хочется. Роджера до чёртиков пугает всё это, но интригует ничуть не меньше. В конце концов, это ведь нормально - привязываться к хорошим людям, в которых так легко найти друзей. Это нормально, и Роджер абсолютно точно нормальный.
— Ладно, — сдаётся он и протягивает Бену руку, — в конце концов, ещё одного дня в роли фотографа я просто не выдержу.
Бен словно расцветает весь, в голубых глазах загорается жизнь, а пухлые губы растягиваются в счастливой улыбке. Он так крепко хватает Роджера за руку, от чего тот шикает, намекая ослабить хватку. Ладонь у Бена тёплая и крепкая, а рукопожатие определённо затягивается больше положенного. Роджер буквально со стороны видит эту картину: они, как два идиота, стоят друг напротив друга и неотрывно пялятся, как будто пытаясь разглядеть в лице напротив ответы на все тайны мироздания. Вот только ответов ноль, а вопросы всё множатся как звёзды на небе, когда ночь вступает в свои права.
