Щелястая дверь затворилась за нею, тихо скрипнув.
И она, даже не глазами, душой угадав, метнулась к Ахмаду и вжалась в него, чтобы раствориться, слиться, не выпускать.
всё кончилось так, как должно было быть
у сказок счастливый конец
дракон умирает, убитый копьём
царевна идёт под венец
негодяй торгует на рынке пером
и пухом из ангельских крыл
а ангел летит высоко-высоко
такой же крылатый, как был
* * *
- Ты не ранен?!
- Нет, нет... Дети как, сан безам?
- Бегают, болтают вовсю, мама твоя за ними смотрит, и моя... Я не могу без тебя больше, не могу, не могу, я так устала, я...
- Тихо, тихо, ну не плачь, деладоьхь, маленькая...
- Когда же это кончится наконец?! Когда ты вернёшься?
- Как я тебе скажу...
- Ненавижу их всех!
- Тихо, тихо... Уезжай отсюда, сан са. Далеко, домой...
- Мой дом здесь. Ты здесь. Я тут нужна! Господи, за что, за что...
- Значит, есть за что. Ш-ш... не плачь, не надо... не бойся ничего, не думай ни о чём, помнишь, как ты мне говорила... тогда, давно, давно...
и каким ты был, таким и умрёшь
видать, ты нужен такой
небу, которое смотрит на нас
с радостью и тоской
* * *
Внутренняя дверь в пристройку распахнулась, когда во дворе сухо треснул первый выстрел.
Один из парней, привезших её сюда, так и застыл на пороге, пока Ахмад, мгновенно развернувшись, не втолкнул его внутрь дома, волоча её за собой.
И разверзся ад.
когда они окружили дом
и в каждой руке был ствол
Она забилась в угол рядом с пожилой женщиной, наверно, хозяйкой этого дома, которая передёргивалась при каждом выстреле, вцепляясь ей в плечо. Глаза старухи были зажмурены, из-под век по морщинистым серым щекам пролегли мокрые дорожки, губы неслышно шевелились.
Те, кто были в доме, стреляли в ответ.
Оконные стёкла были выбиты сразу, и по маленькому дому гулял ветер, остро воняющий пороховой гарью.
И смертью.
Этот дом станет их общей могилой. Крыша над головами - крышкой гроба, которая обрушится, когда в дело пустят БТР. А до этого по комнатам пройдётся другой ветер. Из огнемётов.
Она встретила отчаянный взгляд обернувшегося Ахмада.
он вышел в окно с красной розой в руке
и по воздуху плавно пошёл
Говорить было бесполезно. Кричать - бессмысленно.
В ушах стоял звон, и она не могла даже понять, прекратилась ли стрельба.
Но Ахмад всё-таки кричал что-то, яростно показывая на них со старухой, и она поняла, что, когда младший из парней содрал всё ещё белую скатерть с недавно накрытого стола, на котором теперь стыли черепки, и, наскоро намотав её на какую-то палку, рывком вывесил в окно.
они стояли и ждали, когда
он упадёт с небес
но красная роза в его руке
была похожа на крест
И тогда уже точно наступила тишина.
И в этой полной звона и гула тишине она нашарила в кармане куртки совершенно забытый мобильник и негнущимися пальцами начала нажимать на кнопки.
...последние вызовы...
...непринятые вызовы...
- Отзови своих! Отзови своих, слышишь! Пусть уйдут... И пусть мои уйдут... Отпусти... - прохрипела она в трубку, не отводя глаз от почерневшего лица Ахмада. - И... будет так, как ты захочешь. Пожалуйста...
Ответа она не услышала, но знала - он был.
Отбой.
воздух выдержит только тех
только тех, кто верит в себя
ветер дует туда, куда
прикажет тот, кто верит в себя
Старуха, всхлипнув, кое-как поднялась, медленно побрела вдоль стены, держась за неё рукой.
Глаза Ахмада оказались совсем рядом - присев на корточки, он только глядел, будто вбирая её в себя:
