– Вроде «смотри, в кого ты превратилась, ты никому не нужна». – Подхватила Джен.

– Именно. Когда женщина недовольна своей внешностью и полностью деморализована, она начинает верить, что не найдёт никого лучше. Что этот подонок, живущий рядом, единственный, кто будет терпеть её.

– Но Тедди так не делает. При всей его скрытой ненависти, желании выместить всю злость на мне, нападках, он только за, чтобы я выглядела хорошо и даже иногда делает комплименты. Как раньше. Подойдёт, зароется носом в волосы, пока я мою посуду, и шепчет, какая я сегодня красивая.

Лёгкий проблеск улыбки о счастливом прошлом промелькнул на гладком, красивом лице Джен. Я видела теплоту, с которой она вспоминала об этом прошлом, которое не вернуть.

Я так же порой воскрешала в памяти обрывки нашей жизни с Джошем. Как он впервые признался мне в любви, когда я неудачно чихнула и вывернула стаканчик кофе ему на белую майку. Как мы впервые занимались сексом. Он делал всё настолько нежно и чувственно, а потом кормил шоколадом и клубникой, так что меня передёргивает каждый раз, когда я вижу лотки с клубникой на местном рынке или покупаю упаковку шоколадки. Как он встал на одно колено передо мной и…

– Иногда мне кажется, – голос Джен и плеск волн о камни вернули меня в реальность. – Что где-то в глубине своей чёрствой души, за всеми этими наигранными бахвальствами перед приятелями, за всей этой ненавистью скрывается всё тот же мужчина, которого я когда-то любила. И который до сих пор любит меня. Как вы думаете, это возможно?

– Знаете, Джен. – Я решила слегка приоткрыть завесу прошлого, но так, чтобы клиентка увидела лишь то, что я хочу ей показать. – На моём пути встречалось немало таких историй, как ваша. Кто-то страдал больше, кого-то затрагивало лишь поверхностно. Иногда очень сложно раскусить человеческую природу и мотивы его поступков, но даже самые разные сценарии объединяло кое-что общее. Мужчины, бьющие своих жён или подружек, никогда не меняются.

Клянусь, я видела, как угасла надежда Джен, как потупился её взгляд и дрогнули уголки губ. А залив тем временем всё пытался приласкать нас и добраться прибоем до наших ног.

– В некоторых случаях, – продолжала я. – В подобных отношениях наступало что-то вроде ремиссии. Мужчина менялся, становился более внимательным, заботливым, переставал пускать кулаки в ход. Женщины, которые ходили ко мне, плакали от счастья и смеялись над моим скепсисом. Но вы должны понимать, что здесь работает тот же принцип, что и с психически нездоровыми людьми или теми, кто болеет диабетом и тому подобным. Хорошие и плохие периоды сменяют друг друга, но вылечить их невозможно. Мужчина, единожды оскорбивший, ударивший или изнасиловавший вас, будет делать это снова. Если в нём произошёл светлый проблеск, какая-то, даже малейшая негативная деталь жизни вновь выведет его из себя, и всё начнётся по новой.

– То есть, надежды, что он изменится, нет?

Я отмахнулась от правил взаимоотношений с клиентом и от всяких приличий и сжала руку Джен.

– Даже если вы иногда видите в нём того, кто когда-то любил вас, не верьте этим образам. Ваш муж может любить вас, но готовы ли вы терпеть каждый раз, как он будет переходить эту грань, и из любимого превращаться в монстра?

Джен уверенно покачала головой и стёрла слезинку, смешавшуюся с влагой залива.

– Я устала так жить, но больше всего переживаю за Эмили.

– Я должна спросить, Джен. Он бил вашу дочь?

– Нет. Никогда даже пальцем к ней не прикасался. Мог повысить голос, накричать, отправить в свою комнату, но ни разу её не ударил. Эмили ему не родная, но её он действительно любит.

– Это хорошо, Джен. Я повидала многих женщин, которые оставались с монстрами, невзирая на то, что под удар попадали их дети. Но вы не такая.

Она внимательно взглянула на меня.

– Вы пытались уйти от него. По-хорошему, по-плохому. Пытались начать жизнь сначала, пускай это непривычно, страшно, сложно. Вы вызываете у меня огромное уважение, Джен. Пусть у вас не получилось сбежать, мы найдём другой способ. Поверьте мне. Я попрошу вас только об одном – не сдавайтесь.

В глазах Джен стояли слёзы, но уже не печали или безнадёжности, а надежды. Она сжала мою руку в ответ и одним взглядом прошептала мне «спасибо».

– Но как же это сделать? У него есть связи не только среди преступников, таких же как он, но и в полиции.

– Вы не знаете их имён?

– К сожалению, нет. Тедди никогда и словом не обмолвился о тех, кто его покрывает. Но пока у него свои люди в органах, мне даже и думать не стоит о новой попытке уйти.

– Я понимаю, что вам хочется как можно скорее вырваться из этой клетки. Но давайте пока придерживаться обычного режима. Делайте всё то же самое, что обычно, ведите себя, как всегда, не выдавайте ваших намерений. Пускай наши встречи и останутся трёхразовыми пробежками здесь, на побережье. Вы говорили, он только за, чтобы вы не распускались, чтобы следили за собой и своей фигурой.

Джен кивнула.

– Вот и поддерживайте легенду. Я попытаюсь кое-что проверить. Если понадобится моя помощь, вы можете звонить мне в любое время дня и ночи. Я приду на помощь, даже не сомневайтесь.

Щёки Джен слегка порозовели, то ли от бурлящих чувств внутри, то ли от тёплого ветра, гонимого заливом. Она взглянула на часы.

– Уже пора идти. Час почти прошёл, Тедди может что-то заподозрить.

Мы поднялись с приютивших нас камней и оглянулись на высившиеся за деревьями домики прибрежных улочек Дафни.

– Тогда встретимся на этом же месте через день.

– Спасибо вам, доктор Митчелл, – искренним, глубоко пронизанным благодарностью голосом проговорила Дженнифер Джонсон, с теплотой заглянув мне в глаза. – Не знаю, чтобы я без вас делала. Вы дали мне надежду, а то я уже совсем отчаялась. Хорошо, что вы появились у нас в Дафни.

Я почувствовала дозу ответственности за ту женщину и даже чего-то большего. Так было с Лили Брэдшоу, которая однажды появилась на моём пороге.

– Пока рано благодарить меня. Но я всеми силами постараюсь помочь вам с Эмили. И, Джен?

Она внимательно воззрилась на меня.

– Зовите меня просто Сара.

Женщина вновь стиснула мою руку словно в знак прощания и двинулась вдоль волн в сторону города.

– Джен! – Окликнула я её, вспомнив об одной мелочи.

Не успела она обернуться, как я подлетела и обрызгала её водой от набегающей волны. Капли попали на спортивную байку девушки, оставив мокрые пятна.

– Что вы делаете? – Опешила та, стоя передо мной, съёжившись от мокрой ткани и смущения.

– Тедди наверняка вас раскусит, если вы вернётесь с пробежки в абсолютно сухой одежде.

Уголки губ Джен слегка дёрнулись, после чего она зашлась в умопомрачительном смехе и стала сама обливать себя водой.

– Я уж подумала, что вы спятили. – Всё ещё улыбаясь произнесла Джен, когда закончила наводить «марафет» и осталась довольна полученной картиной. – Теперь я и правда похожа на женщину после пробежки.

Распрощавшись с ней, я неспешно поплелась на Бэй Хилл Драйв, а когда вернулась домой, меня ждало письмо от Лили, которая с неделю не давала о себе знать.

Дорогой Джон!

Извини, что пропала так надолго. Я не забыла про тебя, клянусь. Просто неделька выдалась загруженная, завал на работе, да ещё и интернет полетел. Два дня пыталась дозвониться до техподдержки, и вот вчера наконец прислали мастера.

Ты бы его видела! Я таких компьютерных ботаников никогда не встречала! Мускулистый такой, бицепсы так и играли, когда он осматривал мой компьютер. Красивый, светловолосый, так и излучал флюиды в мою сторону. Полазил в ноуте и через минут тридцать – вуаля – и всё готово. Не знаю, в чём там было дело, ты же знаешь, что я в таких делах ну просто бревно. Зато теперь снова могу тебе писать.

Я пыталась завести с ним беседу, предлагала кофе, чай, чего покрепче, но он всё отказывался. Наверное, даже если бы я себя предложила ему на блюдечке, он бы отказался. Стеснительный какой! За время разговора удалось выведать только имя. Джон Уэбстер. Даже имя сексуально звучит, правда? Так вот он так сильно запал мне в душу и так рьяно отвергал всякие намёки, что я осталась ни с чем. Но когда Лили выходит на тропу свиданий, ничто её не остановит.