— Звучит крайне самоуверенно…

— Ты помнишь, что я говорил тебе когда-то? Никто из ныне живущих, какие бы места они не занимали в этом бренном мире, не вправе указывать моей семье, с кем мешать нашу кровь…

— Твою… божественность, мать её, признает только твой клан! Но попробуй объяснить это моему дяде! — вскочила я. — Это всё — просто слова! Попытка создания иллюзии контроля ситуации! Но мы ничего не контролируем! Всё это время Марика пакует вещи и заказывает свадебные украшения, хочешь ты этого или нет. А мой брат… должен погибнуть из-за слабости характера Маркения.

— Да, твой дядя не пойдет на риски… это уже ясно, — кивнул мне Иллиан, хладнокровно игнорируя все выпады в свой адрес.

Я вновь расхохоталась:

— Это всё, что ты можешь мне сказать?

— А что я могу сказать, когда ты настаиваешь на том, что мы должны покориться сумасбродству Маркения? Какие выводы я должен из этого сделать?..

— Я зря пришла сюда, — пробормотала я. — Это ошибка…

Отбросила плед и повернулась к выходу.

Я должна была остановиться. Должна была, вероятно, умолять помочь мне расправиться с тиррекусом, постаратся любой ценой добиться своего ради брата, ради других зараженных…

Если Иллиан так легкомысленно относится к нашей связи, нужно было бы, наплевав на все принципы, потянуть за эту ниточку. Я вспомнила о самом верном способе перевести подобную связь на новый уровень и сделать её неразрывной, способе, который бы перечеркнул всё возможное будущее и для меня, и для самого Иллиана.

Вспомнила желание, что зажглось в его глазах в лесу, когда мы стояли так близко.

Если мы разделим постель как мужчина и женщина, то никто и никогда не разорвет эту связь. Этим мы пойдем против правил, против всех традиций предков с глубоко чтимым обрядом красных лент. И этим прямо перед угрозой Короны плюнем в лицо нашим кланам.

Нерушимый духовный брак, который никогда не благословят предки.

О недопустимости подобного между северянами я знала железно, как и о том, что такой связью можно воспользоваться в своих интересах. Свяжи мы себя навсегда друг с другом, Иллиану придется выполнить любую мою просьбу.

Ведь иначе я, существо слишком сумасбродное и отчаянное для нашего Севера, могу, вопреки всем заветам, навсегда покинуть его, сбежать, причиняя и Иллиану, и себе муки, ощутить которые способны лишь северяне с крайней чувствительностью к тонкому миру и духовным связям.

Отчаянный шантаж ради брата, голый расчет. Решение было так близко, но я не могла переступить через себя.

Иллиан не заслуживал этого. И я, наверное, уже слишком крепко его полюбила.

Я почти дошла до двери, когда меня остановили.

Тело обдало тепло, и я встала, как вкопанная.

Иллиан обнимал меня со спины, крепко прижимая к себе. От этой близости буквально свело тело, и я с трудом сдерживала дрожь. Его запах… голова закружилась, но наследник держал крепко.

— Не уходи, — дыханье Иллиана защекотало волосы. — Я не хочу, чтобы мы остались жертвами своих слабостей, своего гнева.

Он повернул меня лицом к себе. Я боялась взглянуть на него после всего, о чем успела подумать, но он мягко поднял мой подбородок, и я утонула в мерцающей радужке его глаз.

— Я никогда не думал бросать тебя с твоей бедой, Лия. Отряд из добровольцев уже сформирован, люди лишь ждут моей команды. Мне искренне плевать на согласие Маркения. Мы воспользуемся твоей идеем и попытаемся уничтожить конкретного тиррекуса, чего бы нам этого не стоило.

— Ты сам можешь пострадать… — только и смогла выдавить я.

Весь ужас этой затеи только сейчас до конца до меня дошел. Какая же я дура…

— Не отказывай мне в возможности риска собой. В возможности сделать этот выбор. — Он наклонился так низко, что я чувствовала его губы на своей щеке. — Наши судьбы только в наших руках, Лия.

— Только в наших, — завороженная, кивнула я.

И, как бывает, когда очень сильно хочется во что-то верить, начинаешь верить в это всем сердцем, игнорируя страхи и сомнения, какими бы обоснованными они не были.

Я сама потянулась вперед, требовательно впиваясь в его губы. В животе сорвался вихрь безумных бабочек, ударивший в голову. На языке загорчило от выпитой покой-травы, но тело игнорировало успокоительное, а руки Иллиана так сильно сжимали меня, что ещё немного и я не смогла бы сделать и вдох…

Отстранились. С трудом, тяжело дыша.

На этот жест ушло столько сил, что качало, как если бы мы перебрали дурмана.

— Отправляйся спать, ты едва стоишь. — Выдавил Иллиан, голубые глаза которого потемнели до синевы.

Если бы не его рука на моем плече, я давно бы рухнула, завалившись куда-то вбок.

— Да кто бы говорил. Сам выглядишь так, будто только что дрался с толпой хейви, — не удержавшись, пробормотала я.

— Ощущения сопоставимы, — коротко рассмеялся Иллиан. — Даже не знаю, с кем бы порой предпочел иметь дело — с разъяренным хейви или с собственными желаниями.

Иллиан повел меня из гостиной, мягко придерживая за спину.

Я знала, что эту ночь проведу в той, своей комнате, куда войду одна. Что медленно приму душ, растворяясь в струях воды, мысленно утекая вместе с ней куда-то вниз, а затем лягу в прохладную кровать с чистыми простынями, прокручивая в голове те моменты, когда была здесь вместе с Иллианом. Что буду чувствовать его далекое присутствие где-то в доме, а потом незаметно для самой себя провалюсь в сон под стук дождя.

Завтрашний день казался далеким и почти ненастоящим.

Мы выехали до рассвета. Нэндесийцы строго следовали заранее оговоренному интервалу, и чтобы длинная вереница не привлекала к себе излишнего внимания, каждая машина выжидала от десяти минут до получаса, прежде чем тронуться.

Ещё перед тем, как сесть в машину, на тонком уровне я ощутила порыв Иллиана уговорить меня остаться, не рисковать собой. Он замешкался, остановился, повернулся ко мне, но в итоге не сказал ни слова, за что я мысленно сказала ему спасибо. Я тоже уже сделала свой выбор.

На мне была новенькая форма говорящих с духами, мягкая прекрасная кожа, в руках я сжимая плеть, ту же, что уже использовала на порченных духах.

Я не отказалась бы и от другого оружия, но мои навыки обращения с мечом желали лучшего. Да и сама плеть, обычно используемая как аналог духовного аркана, чтобы банально экономить собственный запас энергии, не вызывала уверенности. Полностью полагаться я могла лишь на собственные рефлексы, выучку и те навыки говорящих с духами, которым успели научить меня родители.

Под тихую перебранку Хэрга и Эвока по поводу вездесущего пепла от сигарет последнего, я позволила себе задремать прямо на плече Иллиана.

Проснулась я от резкого толчка. Скрипнули тормоза, Хэрг грязно и со вкусом выругался.

Солнце уже прошло полуденный пик, и ярко светило, заставляя жмурить глаза. Спросонья я не смогла понять, в чем дело, но тут же ломанулась из машины следом за Иллианом, который поспешил наружу.

К рабочему поселку у Розовых родников из всего собранного наследником отряда мы приехали первыми. Машина встала прямо у первых домов, и пока я вылезала из машины, краем глаза заметила битые стекла. Запоздало накатило такое знакомое чувство близкой опасности… Что происходит?

— Лия!!! — крик Иллиана резанул барабанные перепонки, но тело успело отреагировать на мгновение раньше.

Узкое прозрачное щупальце пронзило воздух там, где я только что стояла. Бок отозвался глухой болью при перекате на острых камнях, но я упрямо вскочила на ноги, выхватывая плеть.

Огромный бочковидный дух, пульсирующий красным, уже стекал по земле сгустками желе, пронзенный мечем Иллиана. Эвок и Хэрг с обнаженными клинками стояли неподалеку, готовые в любой момент отразить новую опасность.

Я, наконец, огляделась. Открывающуюся перед нами улицу поселка усыпали переломанные доски заборов, скамей, стены блестели от пятен слизи и крови. С мусором перевернутых баков лениво играл ветер. Но это было меньшим из зол.