Неужели стражи собрались выпустить его в Подземье?

Но нет, вместо этого его привели к участку стены, расположенному за пределами V-образной расселины, и там один из охранников открыл потайную дверь, замаскированную под природный камень. Жрица велела Аратису Хьюну следовать за собой, и они вошли внутрь через узкую дверь, за которой тянулся тесный коридор. Двое дроу-воинов остались снаружи.

Путь жрице и наемнику освещали пурпурные шары, и вскоре они попали в комнату, обставленную с некоторым комфортом. Пол был устлан мягкими подушками, у стены виднелась стойка с разнообразными дорогими на вид бутылками, на полке стояли хрустальные бокалы.

Пока Аратис Хьюн рассматривал все это, жрица неожиданно схватила его запястье и потянула руку на себя. Он уставился на женщину, не веря своим глазам. А она произнесла исцеляющее заклинание, и по телу бывшего пленника прокатилась теплая волна, унося с собой боль от наручников, синяков и кровоточащих ран.

– Извинения приняты, – лукаво произнес наемник.

Жрица хмыкнула, на лице ее отразилась смесь брезгливости и насмешки, и она отошла к стене, чтобы налить себе вина.

– Это наш будущий дом? – нагло продолжал Аратис Хьюн. – Кажется, подушки достаточно удобные.

– Может быть, я сделаю тебя своей игрушкой, а может быть, и нет – как я пожелаю, – произнесла жрица. – У тебя нет права голоса в этом вопросе, безмозглый чужак, у тебя нет надо мной никакой власти. Не думай, что я нянчусь здесь с тобой по собственной воле. Я всего лишь подчиняюсь приказу Верховной Матери Насадра.

– И Госпожи Ллос, без сомнения, – ответил Аратис Хьюн с поклоном. Прежде чем он успел выпрямиться, в дальней части помещения раздался скрежет камня о камень, и наемник, подняв голову, увидел, что часть стены отъехала в сторону.

В помещение вошла другая жрица, одетая в великолепное платье, усыпанная драгоценностями и державшаяся как повелительница. Аратис Хьюн, оглянувшись на свою спасительницу, увидел, что та склонила голову и почтительно опустила взгляд; и он последовал примеру женщины.

Однако, не поднимая головы, он умудрился скосить глаза на незнакомую жрицу и заметил, что в комнату вошел кто-то еще, причем кто-то хорошо знакомый.

Аратис Хьюн выпрямился, чтобы поприветствовать Джарлакса, но онемел от неожиданности, хорошенько разглядев своего начальника. Немногочисленные волосы, оставшиеся после удара молнии, были смазаны специальным составом и стояли торчком в виде трех небольших шипов. Аратис вспомнил, что видел нечто подобное на голове Утегентеля Армго, хотя у мастера оружия шипов было больше. Несмотря на то что кожа на голове у Джарлакса покраснела от ожогов, наемник выглядел весьма эффектно – и, видимо, привлекательно для противоположного пола.

Да, Джарлакс умел извлечь выгоду из любой ситуации, даже из катастрофы с волосами.

– Позволь представить тебе верховную жрицу Аунраэ Насадра, – заговорил Джарлакс. – Она получила это имя в честь Верховной Матери Чед Насада, Аунраэ Второй, если я правильно помню.

– Третьей, – поправила та.

– Это тем более впечатляет, – с поклоном произнес Джарлакс.

– Я знал, что ты придешь за мной, – признался Аратис.

– Я бы принял твою благодарность, если бы имел на нее право, – ответил Джарлакс. – Но, увы, всего лишь несколько часов назад я находился в таком же положении, как и ты.

– Дому Насадра не было известно о том, что вас арестовали, – объяснила Аунраэ. – Вас и воинов Дома Заувирр, которые на вас напали, схватила Красная стража, которая отчитывается только перед Правящим Советом – и только если считает нужным.

– Мне сказали, что нас должны были казнить, – подхватил Джарлакс. – Убить в этих мрачных норах и оставить на съедение крысам.

– В таком случае я очень рад, что ты узнала о нашем положении, – обратился Аратис Хьюн к Аунраэ.

– Это произошло не случайно, – заметил Джарлакс, и приятель взглянул на него с изумлением. – Закнафейн, – пояснил лидер наемников. – Когда мы разделились, он отправился прямиком в Дом Заувирр, чтобы закончить работу. Но ничего не получилось: Мать Шиива бежала из дворца и покинула город.

– Шиива потеряла право на титул Матери, – поправила его Аунраэ. – Она пала жертвой неизлечимой болезни, и спасти ее невозможно.

– Болезни? – удивленно повторил Аратис Хьюн.

– Пайз изи ковфефенарз из сицт, – произнесла незнакомая жрица, которая привела Аратиса Хьюна в потайную комнату.

– Зеркальная болезнь, – кивнул Джарлакс, но Аратис Хьюн по-прежнему ничего не понимал.

– Она влюбилась в собственный портрет, отражение в зеркале, – объяснил Джарлакс. – И теперь она видит окружающий мир сквозь призму этого отражения.

– Вот почему она решила, что может бросить вызов Ивоннель Бэнр, – догадался Аратис Хьюн.

– Верховной Матери Бэнр! – рявкнула жрица, стоявшая рядом с ним, и в наказание за дерзость с силой ударила мужчину по лицу.

Джарлакс лишь пожал плечами и кивнул, затем добавил, словно ему внезапно пришла в голову новая мысль:

– Зеркальная болезнь – ключ к могуществу Верховной Матери Бэнр, огромное преимущество.

– Ты думаешь, что она тоже подвержена этой болезни? – запинаясь, пролепетал Аратис Хьюн и на сей раз вовремя сообразил отскочить подальше от жрицы.

– Напротив, – ответил Джарлакс. – Подобное безумие никогда не поражает первую Верховную Мать, основательницу могущественного Дома, каковой и является Ивоннель Вечная. Однако недуг встречается, хотя и относительно редко, у второго поколения верховных матерей. Видишь ли, этой болезни не подвержены те, кто приложил усилия для того, чтобы прийти к власти; ей поддаются лишь те, к кому власть перешла по наследству. Но даже в таких случаях зеркальная болезнь довольно редка, и от нее быстро избавляются.

– Избавляются?

– Зеркала разлетаются на осколки, – сказал Джарлакс. – Гордость побуждает безумцев карабкаться на недоступные им высоты, падение с которых смертельно.

– Но ты обожаешь свое отражение в зеркале, – заметил Аратис Хьюн.

– И кто может меня в этом упрекнуть?

– А сейчас Шиива забралась слишком высоко, – вмешалась Аунраэ, – на вершину, с которой ей остается только упасть. Если бы не действия твоего подчиненного, она, возможно, протянула бы дольше, но теперь… теперь ее устранят.

– Закнафейн, – произнес Джарлакс.

– Впечатляюще для новичка, – признал Аратис Хьюн.

– Я ожидал от него чего-то в таком духе, – ухмыльнулся Джарлакс. – Но, прошу тебя, не говори ему об этом, когда мы встретимся. Я не хотел бы, чтобы он слишком много возомнил о себе в то время, когда нам предстоит опасная охота.

– Шиива?

– У вас есть незаконченное дело, – подтвердила его догадку Аунраэ.

– Но я думаю, что после своих злоключений мы заслужили небольшой отдых и сначала должны отметить освобождение, – заявил Джарлакс, энергично потирая руки и поворачиваясь в сторону бутылок с изысканными напитками.

– Я уж точно заслужила отдых и удовольствия за то, что спасла ваши жалкие жизни, – согласилась Аунраэ.

– Тогда отпразднуем вместе, и я постараюсь услужить тебе как можно лучше, госпожа, – пообещал Джарлакс и поклонился.

Несколько часов спустя, когда обессилевшие Джарлакс и Аратис Хьюн лежали среди подушек в потайной комнате, дверь, ведущая к выходу из пещеры, отворилась и вошел Закнафейн До’Урден. Он выглядел вполне бодрым, спокойным и отдохнувшим.

– Ты заставил себя ждать, – с иронией приветствовал его Джарлакс.

– Я тут размышлял, не стоит ли мне покинуть вашу шайку и перейти на службу в Дом Заувирр, – заявил мастер оружия. – Новая Верховная Мать очень даже ничего.

– Тем не менее она остается жрицей Ллос, – напомнил ему Джарлакс.

– Я не сказал, что не убью ее, когда она мне надоест.

Джарлакс открыл рот, чтобы ответить, но прикусил язык и лишь кивнул, что было совершенно не характерно для него.

– Новая прическа? – поинтересовался Закнафейн, уставившись на белые шипы Джарлакса.