– Вовсе нет! – возразила Кирнилль без промедления. – Я верно служила тебе в течение ста с лишним лет, Мать Жиндия. Мы не равны по положению и не можем быть соперницами. Я твоя преданная служанка.

– Правда?

Услышав, каким тоном было произнесено это слово, Кирнилль почувствовала, что волосы встали дыбом у нее на затылке. Жиндия была фанатичкой, всегда ревностно служила Ллос или, точнее, ревностно выполняла то, что, по ее мнению, являлось волей Ллос. Кирнилль знала: проблема с такими фанатиками заключалась в том, что чем дольше они выходили сухими из воды, тем сильнее становилась их уверенность. В чем бы то ни было – в оценке религиозного пыла и преданности собственных последователей, в оценке кулинарного искусства кухарки.

А подобная безграничная уверенность в себе часто ведет к нежелательным последствиям – как в житейских делах, так и в вопросах государственной важности.

В конце концов слишком ревностные фанатики всегда где-то спотыкаются и падают. Кирнилль понимала, что чем больше времени пройдет – в случае Жиндии прошло более ста лет и могло пройти еще столько же, – тем страшнее будет падение и тем больше приверженцев она увлечет за собой в пропасть.

А тем временем Кирнилль собиралась и дальше выражать свою преданность госпоже на словах и на деле. Ей оставалось лишь надеяться, что Мать Жиндия не разгадает ее истинных чувств и не обратит свой фанатизм против нее.

Он перебрался через валун, очутился на краю шестифутовой лощины и, не колеблясь, прыгнул на спину твари – огромного, злобного адского пса, находившегося внизу. Пес взвыл, когда хребет его прогнулся под тяжестью воина – этот прыжок сломал бы позвоночник крупной собаке или волку.

Но такой могучей твари, как адский пес, удар не причинил ни малейшего вреда.

Пес стремительно, как молния, повернул голову, чтобы избавиться от непрошеного всадника, но меч Закнафейна уже взлетел. Воин не испытывал ни малейшего желания ездить верхом на демонической собаке.

Чудовищная тварь душераздирающе взвизгнула, когда острый клинок дроу разрубил ей шкуру. Пес мотнул головой, но Закнафейн его снова опередил, подбросил меч и перехватил его рукоятью вверх. Воин поймал эфес обеими руками, собрал все свои силы, вонзил клинок в загривок твари и начал давить; он давил и давил до тех пор, пока не раздался хруст костей.

Передние лапы твари расползлись в стороны, и пес распластался на камнях.

Закнафейн вскочил, мгновенно вытащил кнут и начал вращаться вокруг своей оси; не прекращая движения, он хлестнул по морде следующего адского пса, который уже изготовился к прыжку.

Удар был жестоким. Тварь лишилась глаза, отшатнулась в сторону и дохнула на мастера оружия огнем.

Однако пес находился слишком далеко, и Закнафейн даже не почувствовал жара. Второй взмах кнута заставил адское отродье отступить дальше, прямо под град кинжалов, брошенных искусной рукой; они протыкали шкуру пса, рвали плоть.

Закнафейн с ловкостью опытного бойца смотал кнут и снова укрепил его на поясе. Затем выдернул меч, торчавший из трупа убитого пса, и направился ко второй твари – она корчилась от боли на земле.

Он прикончил адского пса искусным ударом, нанесенным прямо в пустую левую глазницу.

– Двумя меньше, – с надеждой произнес Джарлакс, выходя из-за валуна. Он поправлял рукав – сдвигал его обратно, вниз, чтобы скрыть необыкновенный «наруч».

– Где ты взял столько кинжалов? – спросил Закнафейн и усмехнулся, желая показать, что вовсе не удивлен.

– Столько кинжалов? – с усмешкой переспросил Джарлакс. – Мой друг, их там совсем немного. Совсем немного.

– Достаточно, чтобы прикончить еще тысячу этих дьявольских собак?

– Двумя меньше, – пожав плечами, повторил Джарлакс.

– До той минуты, пока один из демонов, скрывающихся в крепости, не решит наслать на нас еще сотню. Мы с тобой вдвоем противостоим бесчисленной армии, мой друг.

– Все не так уж плохо. Они могут вызвать из ада лишь ограниченное количество таких тварей.

– А еще они могут вызвать других демонов, которые, в свою очередь, приведут в этот мир новых демонов! – предупредил Закнафейн.

– Обычным, рядовым обитателям Бездны это не под силу, а верховные лорды, к счастью, попадаются не так уж часто. В любом случае, сейчас мы не будем сражаться со всеми сразу.

– Тогда почему мы вернулись?

– Потому что я уверен: мои друзья там, внутри. Я не могу их бросить.

– Там демоны, Джарлакс. – Закнафейн взглянул на мертвых псов. – Они не имеют привычки брать пленных.

– В этой игре участвует кое-кто еще, помимо демонов, – ответил Джарлакс и направился в сторону побережья. Закнафейн последовал за ним. – В афере замешан лорд Неверембер, а он не демон. Злобный глупец – возможно, но я ничуть не сомневаюсь, что он человек. Одна аристократическая семья из Глубоководья тоже имеет отношение к происходящему. Кроме того, на мой взгляд, вряд ли все дворфы клана Каменная Шахта одержимы демонами из филактерий Чарри Ханцрин.

– Те, кто не одержим демонами, скорее всего, убиты.

Джарлакс остановился, наклонил голову и покосился на своего товарища.

– Я успел позабыть о приступах пессимизма, характерных для Закнафейна Кислого, – сказал он и рассмеялся. Но смех быстро оборвался, когда Джарлакс призадумался над собственными словами. За все годы, прошедшие после смерти Закнафейна, Джарлакс вспоминал только положительные черты друга: преданность, умение обращаться с оружием, быстрый ум, острый, как и его клинки, невероятную храбрость.

Нетрудно думать только хорошее о том, кого не стало. Но после возвращения мастера оружия кое-что изменилось в восприятии Джарлакса. На поверхность, словно пузырьки со дна, начали подниматься воспоминания о мелких, незначительных эпизодах, воспоминания о тех моментах, когда Закнафейн проявлял себя не лучшим из спутников, когда с ним нелегко было ладить. И снова у Джарлакса возникла ассоциация с Артемисом Энтрери; он понял, что делало обоих воинов такими важными и нужными союзниками. Оба обладали сложными характерами, оба преуспели в боевых искусствах, но, в конечном итоге, они были одиночками и мыслили самостоятельно. Еще раз поздравив себя с тем, что Закнафейн сейчас рядом с ним, наемник двинулся дальше.

– Приготовь фигурку вепря на случай, если нам понадобится срочно спасаться бегством, – велел Джарлакс, хотя был уверен, что Закнафейн, настоящий воин, не нуждается в подобных напоминаниях.

Как и ожидал Джарлакс, Закнафейн даже не потрудился ответить, но наемник слегка улыбнулся, когда рука друга коснулась кошеля, висевшего на поясе.

Довольно скоро дроу снова очутились поблизости от Тернового Оплота; теперь они смотрели на крепость дворфов с южной стороны, с высокого скалистого утеса. Отсюда они могли разглядеть крепостные стены и даже часовых, которые расхаживали по парапетам с факелами в руках.

– Наблюдай за ними, запомни их маршруты, – приказал Джарлакс.

– Сейчас они настороже. – Закнафейн указал на какого-то дворфа, шагавшего на юг по передней стене. Дворф повернул за угол, встретился с сородичем, который шел на запад вдоль южного парапета, и тот двинулся на север. – Не теряют бдительности.

– Скоро им это наскучит. С часовыми так всегда бывает. До рассвета еще четыре часа.

Закнафейн вздохнул.

– Ты хотел бы, чтобы я оставил своих помощников там? – спросил Джарлакс. – Ты хотел бы, чтобы я ушел, если бы там, за стенами, сидел ты?

Закнафейн приподнял бровь.

– Если бы существовал хотя бы самый ничтожный шанс на то, что ты жив? – уточнил Джарлакс. Закнафейн хмыкнул. – Это просто такой способ дать мне понять, что ты предупрежден? На случай, если они снова отправят за нами погоню.

– А может быть, я хочу предупредить тебя о том, что буду проклинать тебя, если мы не сможем ускользнуть?

– Я был бы разочарован, если бы ты не стал меня проклинать.