Но Верховная Мать Жиндия вовсе не собиралась сдавать позиции.

Тем не менее сейчас, когда перед ней, в ее зале для вызова демонов, стояли не одна, а две могущественные йоклол, причем одна из них явилась незваной, женщина невольно задумалась. А есть ли у нее выбор? Неужели высокое положение отнимут у нее силой?

– Прошу, скажи же нам, что именно ты слышала, Верховная Мать Жиндия? – обратилась к ней Йиккардария.

Пока сестра произносила эти слова, Эскавидне взмахнула щупальцами. Ее окутало мерцающее облако темной демонической магии, во все стороны полетели куски адской грязи, и «оплывшая свеча» превратилась в женщину-Дроу.

Жиндия дернулась, думая, что на нее напали, но затем опомнилась, вытерла с лица бурые капли и пристально взглянула на коварную йоклол. «Женщина» стояла посредине комнаты совершенно без всякой одежды, с самодовольным видом положив руку на бедро.

– Что здесь происходит? – несмело пробормотала Жиндия.

– Что именно ты слышала о неприятностях моей сестры? – повторила вопрос Эскавидне.

– Должна сказать, меня очень печалит то, что ты не обратилась ко мне напрямую, – добавила Йиккардария, подошла к сестре и положила руку на ее прекрасное округлое плечо.

– Я слышала, что ты потерпела поражение в схватке со смертным и поэтому отправилась в изгнание в Бездну на сто лет, – едва шевеля языком, проговорила Жиндия.

Йиккардария вздохнула, и в этом вздохе можно было различить едва слышное бульканье грязи.

Эскавидне хихикнула.

– «Потерпела поражение», – повторила она. – Ее избили, поколотили, превратили в кучу экскрементов. И это сделал голыми руками простой смертный человек.

Йиккардария снова вздохнула и похлопала свою демоническую сестру по плечу.

– Не какой-то там «простой смертный человек», – возразила она. – Это был знаменитый монах Кейн, магистр Цветов из монастыря Желтой Розы, расположенного в стране под названием Дамара. «Простой смертный»? Этот человек сумел преодолеть свою жалкую природу, избавился от бренной оболочки и превратился в бесплотный дух. Теперь он…

– О, так ты все о нем знаешь… теперь, – с издевкой заметила Эскавидне.

– Потому что я намерена отомстить ему, а для этого требуются большое терпение и долгая подготовка.

– Меня все это не касается, – заявила Верховная Мать Жиндия, решив взять нить разговора в свои руки. Она наконец вспомнила, что в общении с демонами, даже с такими могущественными, как служанки богини, главное – сохранять спокойствие и уверенность в себе. – Зачем ты пришла?

– Не касается тебя? – фыркнула Йиккардария. – Дела Дзирта До’Урдена тебя не касаются?

Ни один мускул не дрогнул на лице Верховной Матери Жиндии, когда она услышала имя дроу-отступника, но гневные огоньки, вспыхнувшие в глазах, выдавали охватившую ее злобу. Ведь именно этот изгой и еретик возглавлял нападение на дворец Меларн, во время которого была убита ее единственная дочь. Жиндия и сама едва не стала жертвой клинков Дзирта, ей удалось спастись, но, увы, ее унизила, избила и заставила подчиниться одна из его союзниц.

А эта демоническая тварь, Йиккардария, находилась рядом, в той самой комнате, когда Жиндию так жестоко оскорбили. Она наблюдала за происходящим… и ничего не предприняла.

– Зачем ты пришла? – в третий раз спросила Жиндия, пристально, с ненавистью глядя на Йиккардарию и вспоминая тот ужасный день.

– Потому что ты вызвала меня, – объяснила Эскавидне. – В барьере между Подземьем и Бездной появились лазейки, и наша госпожа, Паучья Королева, решила, что моя сестра может избежать столетнего изгнания. Но первое путешествие в ваш мир Йиккардарии следовало совершить в сопровождении другой служанки.

– Призвав Эскавидне, ты освободила меня, – добавила Йиккардария и грациозно поклонилась. – Поэтому теперь я перед тобой в долгу.

– А когда ты позволила этой мерзкой, кощунственной твари избивать меня в моем собственном доме, ты тоже была передо мной в долгу?! – взвизгнула несдержанная Жиндия, не успев обдумать свои слова. В следующую секунду ее охватил страх: она обругала не кого-нибудь, а Ивоннель, женщину-дроу, которая, по мнению многих, являлась аватаром самой Ллос на землях Торила.

– Мне казалось, ты достаточно хорошо знакома с обычаями и образом действий Ллос, чтобы понимать, почему я повела себя именно так. – Это было все, что соизволила ответить Йиккардария. – Я наблюдала за вашей схваткой, как того пожелала богиня, и защищала… тебя.

– Ты была на стороне Ивоннель, – настаивала Жиндия.

– Я сдерживала ее пыл.

– Она…

– …и ее поступки – это не твоего ума дело, – перебила Эскавидне Мать Жиндию и таким образом положила конец перепалке.

Верховная Мать Жиндия провела языком по внезапно пересохшим губам. В конце концов, кто же на самом деле это существо, Ивоннель Бэнр? Она знала, что Ивоннель – дочь Громфа Бэнра, бывшего архимага Мензоберранзана, и одной ничтожной дурочки по имени Минолин Фей. Незадолго до рождения девчонки Бэнры распустили возмутительные слухи о том, что сама Ллос явилась к беременной Минолин и благословила ее дитя. Бэнры раздули из этого огромное событие.

Но Жиндия не верила ни единому слову, хотя и не могла отрицать, что Ивоннель Бэнр – необычное создание. Во-первых, эту девчонку назвали в честь величайшей Верховной Матери, которую когда-либо знал Мензоберранзан. Во-вторых, на самом деле ей не исполнилось еще и четырех лет, но при помощи магии малое дитя стремительно повзрослело и выглядело теперь как двадцатипятилетняя женщина. Она была наделена дьявольской хитростью, проницательным умом и загадочными сверхъестественными способностями.

Разумеется, Жиндию разбирало любопытство, но гораздо сильнее была ее ненависть к Ивоннель; однако в данный момент Верховная Мать решила не углубляться в этот вопрос.

– Я призвала тебя, чтобы поговорить о своей дочери, – обратилась Жиндия к Эскавидне.

– Ты в этом уверен? – в третий раз повторила Верховная Мать Квентл Бэнр.

Ее брат, Громф, на сей раз даже не дал себе труда отвечать и лишь издал нечто вроде презрительного фырканья.

– Закнафейна До’Урдена, отца Дзирта, заставили подняться из могилы, прийти в наш мир с того света, вернули ему душу и даровали новое тело, – произнесла Квентл, глядя в пространство – обращалась она скорее к самой себе, чем к брату. – Если это Ллос освободила Закнафейна До’Урдена из темницы смерти, то возникает вопрос, зачем. А если это была не Ллос, тогда кто? – Она взглянула в лицо Громфу: – Может быть, это дело рук ложной богини Миликки?

Громф в последний момент все-таки сдержался и не хихикнул, хотя его невероятно забавлял тот факт, что сестра считала нужным всякий раз добавлять слово «ложная». Разумеется, Миликки была не менее реальным божеством, чем Ллос, и эти мелкие проявления рабской покорности, притворство и нелепый самообман всегда смешили Громфа. Себя самого он считал слишком важной персоной, чтобы играть в эти игры, и презирал подобные слабости. Он стоял выше глупой возни жриц и бессмысленных споров насчет того, чье божество сильнее и могущественнее.

– Я не обнаружил никаких свидетельств в пользу того или иного предположения, – ответил наконец маг. – С другой стороны, должен признаться, я не слишком усердно старался их найти. На мой взгляд, возвращение Закнафейна – событие незначительное и не стоящее нашего внимания.

– Но все же ты счел нужным явиться в мой тронный зал и сообщить мне об этом, – напомнила ему Квентл, и губы ее скривились в злобной, хищной ухмылке.

– Ты расспрашивала меня о том, что нового произошло на поверхности. Это лишь одна из новостей. Четвертая в списке новостей, как ты можешь заметить, – после восстановления Главной башни тайного знания, открытия врат для телепортации в дворфских городах и строительства деревни хафлингов, имеющей тесные связи с подземной крепостью Гаунтлгрим. Я не поставил бы известие о возвращении Закнафейна на четвертое место, если бы придавал ему большое значение.