Но наемник лишь презрительно фыркнул, увидев подобную детскую реакцию на свое предложение.

– Многих ждет гораздо худшая участь в этой жизни, друг мой.

– Я тебе не друг.

– Это мы уже обсуждали. Со временем ты станешь моим другом, – уверенно заявил Джарлакс. – И не унывай. Только что твоя жизнь круто изменилась к лучшему. Ты получишь такую власть, какая не представлялась тебе даже в самых смелых мечтах. В Доме До’Урден тебя ждут успех и процветание. С другой стороны, Дом До’Урден также начнет процветать, когда ты займешь пост его мастера оружия.

– Подобный «успех» меня не интересует.

– Ну-ну, не упрямься. Во-первых, тебя интересуют приключения и битвы. Это мне прекрасно известно.

– Битвы – допустим, – согласился Закнафейн.

– Ну так вот, в ближайшие несколько десятилетий Дом До’Урден постоянно будет вести битвы, – заверил своего гостя Джарлакс. – Честолюбие Матери Мэлис уступает лишь ее ненасытным аппетитам в постели. Тебе предстоит удовлетворить ее желания и в том, и в другом. Я редко завидую кому бы то ни было, но…

– Заткнись.

– Как тебе будет угодно. Но ты должен понять…

– Я велел тебе заткнуться, а ты болтаешь.

Джарлакс замолчал и откинулся на спинку кресла, предоставив Закнафейну разглядывать изображение в водяном «зеркале» и осваиваться с резкими переменами в своей жизни.

– Я должен доставить тебя к ней, – сообщил Джарлакс после долгой паузы.

– А если я откажусь?

– Ты не можешь отказаться. Все очень просто. Тебя передадут Матери Мэлис и Дому До’Урден, и там ты начнешь новую жизнь.

– Или перебью всех членов этого Дома до последнего.

– Допустим, в этом у тебя есть выбор, хотя не вижу, какую выгоду может получить Закнафейн в результате подобной резни.

Закнафейн лишь сердито уставился на него.

– Мать Мэлис не имеет никакого отношения к гибели Дома Симфрэй, – стараясь говорить как можно убедительнее, произнес Джарлакс. – Все знали, что Дом Тр’арах собирается на вас напасть, и Мэлис лишь желала убедиться в том, что самый ценный воин Дома Симфрэй выживет и будет доставлен к ней в целости и сохранности. Она собирается найти тебе достойное применение.

– То есть мне предстоит сделаться ее игрушкой?

– А может быть, наоборот, она сделается твоей игрушкой, – пожал плечами Джарлакс. – Все дело в отношении к происходящему, не правда ли? Ты получишь теплую постель – и не просто теплую, а горячую, если слухи передают хотя бы часть правды. Будешь вкушать превосходную пищу, какой ты в жизни не видывал, носить лучшее оружие и доспехи, доступные только самым богатым и знатным воинам. Тебе будет подчиняться многочисленный отряд опытных и искусных бойцов. Я уверен, что Дом До’Урден станет более достойной семьей для великого Закнафейна, нежели жалкий Дом Симфрэй.

– Следи за языком.

Джарлакс лишь рассмеялся.

– О, не надо прикидываться, что тебе есть хоть какое-то дело до Матери Дивайн или прочих дроу, которых ты когда-то называл своей семьей. Я знаю: тебе все равно, пусть бы они провалились к Ллос в преисподнюю. Разве мы не обсуждали этот вопрос во время нашего вынужденного уединения в черной комнате? Неужели ты считаешь, что ты – единственный уцелевший член Дома Симфрэй, которого я привел к себе? Я прихватил с собой около двадцати твоих товарищей, Закнафейн, и теперь они служат Бреган Д’эрт, причем по собственной воле. Мне все о тебе известно, известно, как сильно ты ненавидел Дивайн и других жриц этого жалкого Дома. Теперь тебе предлагается более высокое положение, которое откроет перед тобой широкие возможности, достойные такого необыкновенного воина, как ты. Поэтому, прошу тебя, оставь это хмурое выражение лица. Сейчас нет необходимости благодарить меня, но однажды ты скажешь мне спасибо.

Эти откровенные речи удивили Закнафейна и даже ошеломили его. Столько лет он успешно прятал свое истинное «я» за суровой гримасой, но внезапно ему пришло в голову, что эта гримаса глупо выглядит в свете предложения странного наемника.

– Если я соглашусь…

– Отказаться не в твоей власти, – напомнил ему Джарлакс.

Закнафейн помолчал и поразмыслил над этими словами.

– Для тебя, конечно, будет лучше, если я соглашусь, – предположил он.

– Для меня это не имеет совершенно никакого значения, – заверил его Джарлакс.

Они долго, пристально смотрели друг другу в глаза, и Закнафейн все-таки пришел к выводу, что последняя фраза Джарлакса лжива. С другой стороны, он понимал, что у него самого нет выбора: его так или иначе отправят в Дом До’Урден.

– Я уже получил свое вознаграждение, – добавил Джарлакс. – Все, что мне теперь остается, – это доставить тебя, живого, к дверям Матери Мэлис. А что произойдет дальше – это уже не мое дело.

– Если я соглашусь, – упрямо повторил Закнафейн, – то попрошу тебя об одной услуге.

Прошло несколько мгновений, и неподвижное лицо Джарлакса смягчилось.

– Я окажу тебе эту услугу, если смогу, но лишь в обмен на одну ответную любезность. Пообещай, что не убьешь меня, если однажды я лягу в постель с твоей будущей женой.

Закнафейн лишь поморщился, вздохнул и покачал головой.

– Я хорошо заплатила тебе! – орала Мать Хаузз, уставившись в чашу для ясновидения на самодовольное лицо Хорроодиссомота Ксорларрина, который находился в своих покоях рядом с такой же чашей.

– И ворота Дома Симфрэй были сломаны, как мы договаривались, – отвечал волшебник.

– Ты спокойно смотрел, как моих воинов истребляют, словно скот на бойне! Ты смотрел, как зарубили мою дочь, и даже пальцем не пошевелил!

– Но ты же не ожидала, что Дом Ксорларрин примет участие в битве, которой не было.

Эти странные слова охладили пыл Матери Хаузз и послужили ей напоминанием о том, что войны между Домами дроу не обсуждались вслух. А если о них не говорили, то их как бы и не происходило. Но если кто-то упоминал о такой войне, если новости о нападении разлетались по городу, если о нем говорили открыто, Правящий Совет уже не мог игнорировать это событие, и агрессора почти всегда ждала кара.

Точнее, агрессора почти всегда сметали с лица земли.

– Да, разумеется, – пробормотала выбитая из колеи Мать Хаузз.

– Возьми себя в руки, созови своих помощниц, и вместе, не спеша, оцените положение, – посоветовал Хорроодиссомот. – Мать Симфрэй и все ее жрицы мертвы. Вы понесли большие потери, но Дом Тр’арах еще может оправиться, а ваш самый ненавистный противник уничтожен.

– Мои дети… – начала она.

– У тебя осталась Даб’най, которая делает большие успехи в Арах-Тинилит. Кроме того, тебя, возможно, утешит новость о том, что Дювон жив.

– Что тебе известно?

– Скоро он вернется к тебе, – пообещал Хорроодиссомот, взмахом руки прервал сеанс ясновидения, и вода в чаше Матери Хаузз вновь почернела.

Правительница Дома Тр’арах оперлась руками о край каменной чаши и тяжело вздохнула. Победа ей не досталась – это не подлежало сомнению. Более половины из пятидесяти ее простых воинов, три ее самые могущественные жрицы – включая Донджелину, единственную верховную жрицу в семье, за исключением самой Хаузз, – и два весьма посредственных мага, называвших Тр’арах своим домом, погибли или пропали без вести. Да, Дом Симфрэй тоже понес потери, но не настолько существенные, чтобы называть подобный исход победой семьи Тр’арах.

– Это правда, – произнесла Даб’най, стоявшая за спиной матери. – Меня действительно хвалят наставницы Арах-Тинилит. Однажды я стану верховной жрицей, Мать, и буду должным образом служить Дому Тр’арах.

Мать сумела изобразить вялый кивок, но не обернулась к своей дочери, младшему ребенку, которая действительно была еще ребенком – ей не исполнилось и сорока. Даб’най поступила в Академию в довольно раннем возрасте и провела там пять с лишним лет. Девушка была настолько поглощена своими занятиями, что семья почти не видела ее, и поэтому Мать Хаузз очень удивилась, когда младшая дочь вернулась домой в этот печальный день. Теперь, разумеется, это показалось ей счастливым совпадением.