Прайс с девочкой вышли из дома и подошли к ней. Стивен невольно замер, почувствовав под ногами обычную каменистую землю вместо привычных каменных плит, глубоко вдохнул солоноватый морской воздух, нагнувшись, сорвал травинку, сунул в рот и, лишь ощутив на губах её горьковато-пряный вкус, необыкновенно остро, до конца осознал: «Я жив. Я вернулся», и с благодарностью взглянул на Крис.

Девочка с тревогой склонилась над старухой. Ей показалось, что за этот день Наваджибигоквэ постарела лет на двадцать. Глаза старухи подёрнулись мутноватой плёнкой, как у умирающих хищных птиц.

 Великая Мать, спасибо, – Кристи опустилась на корточки перед индианкой и взяла её за руку, поразившись, как холодна высохшая старушачья кисть. – Ты замёрзла? Пойдём в машину, там ты согреешься.

 Мои дети свободны, – перебила её Наваджибигоквэ. – Они ушли в Поля счастливой охоты. Мой внук ждёт меня там. Он и всё моё племя. Я не заставлю их ждать. Я давно хотела этого. Я ухожу к ним.

Старуха перевела взгляд на подошедшего к ним Прайса.

 Я знаю, о чём ты думаешь. Хорошо это было или плохо, но дело сделано. Каждый обрёл то, к чему стремился и нашёл то, что искал. Каждый получил своё.

Стивен молча кивнул. Он по-прежнему считал, что лучше бы остался в Доме навсегда, чем допустил, чтобы Кристи рисковала жизнью. Но всё закончилось, и спорить теперь не имело смысла.

 Помогите мне подняться, – протянула к ним руки женщина. Когда Крис с отцом исполнили её просьбу, она заковыляла к обрыву.

 Не надо, Великая Мать! – испуганно воскликнула Крис.

Старуха на секунду остановилась.

 Белый человек — глупый человек, – беззлобно произнесла она и лукаво улыбнулась. – То, что ему кажется концом, иногда только начало нового пути.

Она двинулась дальше и, подойдя к самому краю, сделала следующий шаг. Через несколько секунд раздался глухой всплеск, а над обрывом всплыло крохотное белое облачко и неторопливо поплыло вверх, туда, где недавно растаял поток света.

 Пойдём, малыш, – повторил Прайс. – И нам пора.

 Посидим немного, папа, – тихо попросила Крис, подходя к обрыву и усаживаясь на камень. Стивен остановился сзади, положив ладонь ей на плечо. Девочка молчала, глядя вдаль. В сгущающейся тьме её лицо казалось белым пятном, парившим над бездной. «Как сильно она любила этого парня и насколько тяжелым ударом дл неё станет то, что с ним произошло? – думал Прайс.

- Этот Сирил… – всё-таки начал он, – вы с ним…

- Когда-то мы очень любили друг друга, – негромко ответила Крис. – Я думала, что это на всю жизнь. Но в последний год стало ясно, что мы с ним очень разные. Настолько разные, что навряд ли сможем долго оставаться вместе. Я старалась оттянуть этот момент, боялась причинить Рилу боль, надеялась, что ошибаюсь, но мы действительно плохо подходили друг другу.

Стивен вспомнил, как мальчишка трусливо опустил камеру и ничего не сказал о нём Кристи. Может, если рассказать ей об этом, девочка будет меньше страдать? Но, напомнил себе мужчина, как ни крути, Паркер спас Кристину. Если бы не он, Крис осталась бы в Доме, провалилась бы в бездну, в преисподнюю вместе с теми, кто это заслужил. Они – да, но она – нет. Даже если бы её душа вознеслась ввысь вместе с душами Карла, Навикамига и других невинных жертв Дома, утешило бы это Стивена? – Навряд ли. А значит, парень, несмотря на то, что сотворил, заслужил, чтобы его вспоминали добрым словом, решил Прайс и промолчал.

- Папа, – обратилась к нему Крис, – Сара и Эдди говорили, что Дом собирал наследников тех, кто вырвался из него во время пожара в 1931 году, тех, кого спас Томас.

- Ну да, – кивнул Стивен, не догадываясь, к чему клонит девочка.

- А меня он не пытался заманить. Я не получала приглашения.

- Правильно, его же получил я, – пожал плечами Прайс, но Кристи почувствовала, что его рука на её плече чуть дрогнула. Совсем незаметно, но девочка всё-таки ощутила.

- Когда ты узнал?

- Что узнал? Крис, я не понимаю, – Кристина сидела к нему спиной и не могла видеть, как тревожно забегали глаза Стивена.

- Папа, помнишь, когда мне было пять лет, ты сказал, что никогда не будешь мне врать, потому что уважаешь меня. Что-то изменилось?

- Всегда, – выдохнул Прайс, прикрыв глаза. Девочка права, не нужно нарушать им самим же установленные правила. Пока она не спрашивала, он молчал. Но пришло время, когда она спросила, и он должен сказать ей правду, к чему бы эта правда ни привела.

- Что? – не поняла Кристи.

- Всегда знал, малыш, с самого начала, ещё до твоего рождения. По срокам не сходилось, да и вообще. – Стивену не хотелось ворошить подробности, но Кристи, кажется, на них не настаивала. Ей нужно было узнать главное, что ж, она узнала, что хотела. Вернее, он подтвердил то, что девочка уже знала и так, хотя он надеялся, что она никогда этого не узнает. – А ты, Крис? Откуда ты знаешь? Маргарет всё-таки проболталась?

- Нет, мама никогда не поднимала эту тему. Я узнала год назад. У нас был курс генетики в колледже, вспомогательный, ничего важного, но я записалась – рассчитывала больше узнать о передающихся по наследству проблемах с психикой, ну и просто интересно. На экзамене мы решали задачи, нужно было выбрать несовместимые между собой варианты по группам крови и резусам. Я хорошо помню данные твоей медкарты, и свои, естественно, знаю. Биологически ты не мог быть моим отцом.

Стивен опустился на землю рядом с девочкой, как и она, глядя вперёд, на линию горизонта, где чёрная вода сливалась с таким же чёрным ночным небом, и лишь по линии раздела проходила тонкая фосфоресцирующая линия, вроде тех, что очерчивали фантомные абрисы опускающегося Дома.

Ни один из них не решался задать главный вопрос – «и что же теперь?»

- Не знаю, может, следовало тебе раньше рассказать, но я не видел ни смысла, ни необходимости, – наконец выдавил Прайс.

- Ты простил мать? – перебила его Крис.

Стив усмехнулся.

- К тому моменту я слишком хорошо её узнал. Мотылёк, не отдающий себе отчёта в собственных действиях. Не было смысла в чём-то её обвинять и, соответственно, не было необходимости прощать. Думаю, сама она забыла об этом ещё в первом триместре.

- Тебе было больно видеть в своём доме чужого ребёнка?

- Ты что говоришь, девочка? – возмутился Прайс. – Ты никогда не была мне чужой, Крис. Ты росла в моём доме, носила моё имя, была такой крошечной, совсем беспомощной, беззащитной. Я отвечал за тебя. От Маргарет толку…

Мужчина махнул рукой

- Сама понимаешь. В общем, – закончил он, – привязался я к тебе, незаметно для самого себя, а потом в какой-то момент понял, что люблю тебя, а остальное для меня неважно, и выбросил это из головы.

- А мой… – Кристи слегка замялась, подбирая нужное слово, – биологический отец? Ты знаешь, кто он?

- Нет, – честно ответил Стив. – Не знаю. Не стал выяснять, не нужно это мне. А ты хочешь знать, малыш?

Крис качнула головой.

- Наверное, нет.

- Знаешь, – улыбнулся Прайс, – лет с четырёх многие стали говорить, что мы с тобой похожи. Я сначала думал, просто из вежливости или автоматически, но потом и сам увидел – действительно, ты стала чем-то походить на меня.

- Это и сейчас говорят, – тоже улыбнулась Кристи. – Дети подсознательно копируют тех, кого любят: их жесты, походку, улыбку, позы. Такое сходство иногда сильнее генетического.

- Крис, ты только не думай, что я предпочёл тебе Эвелин потому что… – заторопился Прайс.

- Я не думаю, папа, – перебила его Кристи. – Ты поступил, как всегда: не ломал меня и не прогибался сам. Ты жил как хотел и всегда позволял мне делать то же самое. И спасибо тебе за это.

- Не скажу, что это был мой лучший выбор, – грустно усмехнулся Прайс.

- Я всё понимаю, – вздохнула Крис. – Но не могла я видеть её рядом с тобой. Я знала, что она тебя не любит.

- Более того, как оказалось, ей всегда хотелось блевать от моей физиономии, – щека Стивена непроизвольно дёрнулась и он поморщился от боли. Порез всё-таки напомнил о себе, хотя не исключено, что это был лишь отголосок другой, душевной боли.