Так, стоп! Если бы они были вместе, то и очнулся бы я на дороге рядом с ней, а не в стороне за деревом. Может, Гергис отправился втихаря на свидание с какой-нибудь деревенской красоткой, а жена вздумала его выследить?

Я сел в кресло у камина и машинально сунул руку в карман. Пальцы наткнулись на сложенную бумажку и так же машинально вытащили ее.

Это была короткая, всего в три строки записка. Без обращения, без подписи, без даты. Незнакомые буквы, похожие на мух, попавших в паутину. Но постепенно смысл слов начал проясняться, как будто кто-то наводил резкость, соотнося значки со звуками.

Кто-то назначал кому-то встречу завтра в полночь на том же месте. В языке этой страны – Эскары – у глаголов отсутствовала категория рода, поэтому автором записки мог быть кто угодно, и мужчина, и женщина. Но вот приписка о том, что эта встреча, возможно, последняя, поскольку тяжело стало ходить пешком…

Кому вдруг становится тяжело ходить? Старику, больному человеку – или женщине в конце беременности. Версия о том, что Эллерия выслеживала неверного мужа, показалась мне несостоятельной. Во-первых, тяжело беременная женщина вряд ли потащилась бы одна ночью в лес без очень веской причины, а во-вторых, если бы уж ей так приспичило, кралась бы за деревьями, а не топала по дороге, где я ее нашел.

И записка, и диспозиция намекали на обратное: это Гергис следил за женой. Именно она отправилась на ночное свидание, а не он.

Вот как? А такая на вид милая девушка. Обидно. Что ж ты, парень, так накосячил, что молодая жена бегает на сторону от наследного принца? Может, ты такой мерзкий хрен, у которого рожа просит кирпича, а в штанах никуда не годная фитюлька?

Как раз природа настоятельно намекнула, что не помешало бы ознакомиться с уровнем развития местной канализации. Выяснилось, что воду по трубам в ванну они подавать научились, а вот до цивилизованных способов удаления отходов жизнедеятельности еще не додумались. Ведро с сидушкой, но красиво задрапированное. Благо есть кому выносить.

Заодно заценил ТТХ фитюльки, которые даже в спящем режиме оказались ничего себе так. Не фитюлька, факт. Но это ни о чем не говорило. Вполне приличным инструментом некоторые способны только груши околачивать. В гардеробной подошел к зеркалу, полюбовался при свете коптилки на свое новое отражение. В ипостаси Игоря Званцева я нравился себе больше, но надо было признать, что и принц Гергис тоже не последний парень на деревне. Несмотря на усы и дурацкую щетину. Во всяком случае, бабам такое по вкусу.

А вот одной отдельной взятой принцессе что-то не зашло. Неважно, в каком смысле. Может, ее принудительно замуж за него выдали? Или она еще до этого была в кого-нибудь влюблена?

Как ни пытался я что-то раскопать в завалах Гергиса, вылезло только одно. Цепочка флеш-кадров.

Рыжеволосая девушка в синем платье, воровато озираясь, идет через сад. Подходит к задней калитке, прячет что-то между камнями стены и убегает. Гергис вытаскивает из тайника бумажку – видимо, эту самую.

Прекрасно, наверняка служанка-пособница. Вот кого потрясти за шкирку.

Не зная всей подноготной, я, разумеется, не мог судить, кто там прав, а кто виноват. Но что-то подсказывало – то ли память Гергиса, то ли аналогии с нашим миром: на шалости мужчин здесь смотрят сквозь пальцы, однако вряд ли простят такое замужней женщине. Если поймают с поличным, разумеется.

Вот тут-то и была загвоздка. Даже если Гергис законченный говнюк и своими ручками подтолкнул дорогую супругу в страстные объятия любовника, оставалась еще проблема политической репутации. Наследному принцу рога ну очень не к лицу. Хотя бы уже потому, что сам собой всплывает вопрос: кто же все-таки приложил руку – и не только руку! – к беременности принцессы. Ведь тот, кого она родит, на минуточку, будущий король. А теперь не то что весь замок и соседняя деревня, вся страна узнает, что жена принца где-то шлялась по ночам.

Спасибо, дорогая Эллерия, за позорище. В нашей истории за такие дела некоторым высокородным дамочкам рубили головы. Или отсылали на вечное поселение в монастырь без права УДО. Я пока еще не знал, как обстояли дела в этом мире, но не сомневался, что поймай Гергис женушку с поличным, мало не показалось бы ни ей, ни ее любезному.

Стоп, нестыковочка. Если он выследил служанку и вытащил из тайника записку, то дружок принцессы не мог знать о назначенном свидании. Тогда зачем Гергису следить за женой? Ну прогуляется суслик по лесу – и никого не встретит. Или чтобы устроить сцену на полянке: ах, какая встреча, а ты что тут делаешь? Трепещи, неверная, мне все известно!

Ладно, с этим разберемся. Пусть сначала в себя придет и родит нормально. Судя по всему, ей сказочно повезло, этот самый звездный дождь не шутка.

Из коридора послышался какой-то шорох. Как будто кто-то подкрался и прилип к двери, подслушивая. Или подглядывая в замочную скважину. Я подошел на цыпочках, открыл рывком – метнулась прочь тень, медно блеснули волосы в отблеске висящего на стене светильника.

Ты-то мне и нужна, лиса.

- А ну иди сюда!

- Да, господин, - девушка подошла, низко поклонилась с видом кошки, пойманной за кражей сосиски.

- Почему принцесса оказалась за стенами замка? Куда она ходила?

- Я… я не знаю, господин. Я помогла ей лечь и ушла. Клянусь высшими силами, что ничего знаю!

Да-да, рыжая, тебе поверить – себя обмануть. А я не ошибся – она служанка Эллерии. Ну, это дело поправимое. И с этим тоже разберемся.

- Иди. Поговорим позже.

Девица всхлипнула и исчезла, а я вернулся в комнату. Походил из угла в угол, посмотрел в окно.

Сходить узнать, как она там? Да нет, не барское это дело, позовут. Прилег на кровать поверх одеяла и неожиданно задремал. И проснулся от тихого, но настойчивого:

- Господин, господин! Принцесса родила.

Моего робота-пылесоса звали Вася. На пульт он не всегда реагировал, а вот на голос - безупречно. Куда я приказывал – туда и ехал. Спрашивать слугу, где комната моей жены, было бы как-то странно. Пришлось дать команду встроенному Васе. Тот посовещался с архивом Гергиса и выдал маршрут. Безошибочно.

Покои принцессы оказались довольно далеко от моих. Любопытно. Это только на время беременности, или у них всегда были отдельные спальни?

На полпути встретился высокий седой мужчина в черной свободной одежде.

Лекарь Солтер, выдал справку архив.

- Поздравляю, господин, - поклонился он. И добавил каким-то странным голосом: - С ребенком были сложности, но все завершилось благополучно.

- А принцесса?

- Она… пришла в себя.

Поклонившись еще раз, лекарь поспешно удалился.

Так, ясно. Интересно, остался ли в замке хотя бы один человек, который не знает, что ее нашли на дороге? Наверняка главная тема не кого родит жена принца, а от кого.

А кстати, кого она родила, лекарь не сказал. Хотя и без того ясно. Был бы сын – так бы и прозвучало. А не обтекаемое «ребенок».

По роскоши комната почти не уступала моей. Эллерия лежала на широкой кровати под одеялом, под боком – завернутый в пеленку красный сморщенный младенец. Выглядела она не лучшим образом: темные круги под глазами, слипшиеся от пота волосы, запекшиеся губы. И взгляд – рассеянный, невидящий. Услышав шаги, Эллерия повернулась в мою сторону, но посмотрела куда-то мимо, как будто я был прозрачным.

- Поздравляю, господин, у вас дочь.

Пожилая женщина в черном платье наклонилась над кроватью, взяла ребенка и подала мне. Я неловко подставил руки, и тут меня затопило ощущение полнейшей абсурдности происходящего.

Эта девочка – моя дочь. Плоть от плоти. Но я не имею к этому ни малейшего отношения. Впрочем, вполне вероятно, что автором проекта был вовсе не Гергис. Если уж они тут не смогли пока изобрести унитазы, то и с контрацепцией, надо думать, все фиговато. И к новорожденной принцессе… Марилле… Да, так, потому что Эллерия хотела назвать дочь этим именем. Так вот к принцессе Марилле я, возможно, не причастен ни сознанием, ни телом.