– Ага! – на лице замдиректора расцвело ликование при виде аспирантки. – Сознаваться пришла, Лисовец! А я знал, что это ты разнесла четырехсотлетнюю статую Гульберта Остроносого возле кабинета астрологии!

– Да я даже не бываю на той башне. У меня и астрологии-то нет в программе, – обиделась Регина.

Неприятно когда тебя подозревают, а ещё неприятней когда в самом деле не виновата в таком эпичном преступлении. Ту статую дряхлого астролога, светилы магического мира, с крючковатым носом и пышным париком, оживающую всегда некстати и забалтывающую ребят старческой тарабарщиной, от которой вяли уши, недолюбливал каждый второй. А после того, как кто-то проклял мраморное изваяние и то окончательно тронулось умом, путая времена, даты, эпохи и пол собеседника, и вовсе старались обходить стороной.

Подозрительность Фени могла бы брать золотые награды. Ученикам он не доверял из врождённой вредности и всегда всех во всём подозревал. Говорят, даже пухленькую книжечку с компроматом имел, где записывал проступок каждого, начиная с момента первого появления бедняги на пороге школы.

– В подвале занятий тоже не проходит, но тебе ведь не помешало разбить иерусалимский щит и выпустить на свободу заточённого в него духа разрушений! ― резонно заметил он.

– Это было шесть лет назад, – надулась, потупившись, Регина. – И его тогда почти сразу поймали.

– Спустя неделю. Неделю! Будь моя воля, я бы тебя…

– Леонид Афанасьевич, – донёсся из глубин кабинета голос директрисы. – Не задерживайте, пожалуйста, аспирантов. У меня к ним крайне срочный разговор.

Феня без особого восторга подчинился и, прижавшись к косяку, оставляя тем самым небольшой свободный участок, дал как бы понять, чтобы они проходили. Вернее, протиснулись. С трудом и втянув живот. Только после того, как ребятам это с горем пополам удалось, чуть повеселевший замдиректор демонстративно вышел из кабинета, оставив дверь нараспашку.

Есения Макарова, сидящая за большим письменным столом, покачав головой, почти неуловимо качнула пальцем, и дверь мягко закрылась, отрезая их от внешнего мира.

– Не обращайте внимания, – попросила она миролюбиво. – Леонид Афанасьевич просто злится, что я не посвящаю его во все детали.

Ого. Макарова динамит Феню? Свою правую руку? Того, кому она беззаветно верит. Вот это да.

– Присаживайтесь, – директриса подозвала к столу два кресла с высокой спинкой. Те послушно соскочили с привычного места у окна, перебежали на оживших ножках и замерли в положенном месте.

Регина робко присела, разглядывая чирикающих экзотических птиц всевозможных расцветок, висящих на цепях в золотых клетках под потолком. Всего клеток в кабинете было около дюжины. Просторные, с изящным плетением прутьев. Есения Макарова обожала разводить птиц. С бесконечным трепетом ухаживала за ними, кормила и частенько выпускала полетать.

Больше пернатых директриса любила только порядок. Книги на высоких стеллажах стояли не только по алфавиту, но и в строгой цветовой гамме. На дубовом столе каждая ручка гармонировала с органайзером. Стопки бумаг идеально ровно высились небольшой баррикадой, поделённые цветными ярлычками во избежание путаницы.

Пиджак аккуратно висел на плечиках. Цветы стояли в одинаковых горшках. Отличались только размеры – от совсем крошечных до огромных напольных. Эх, и почему чистоплотность не передаётся по наследству? Её сыну бы не помешало. Руслан даже когда чистил зубы, умудрялся всё зеркало заляпать пастой и снести половину тюбиков с полки.

– Итак, – директриса облокотилась локтями на столешницу, сцепила руки в замок и слегка устало положила на них подбородок. – Полагаю, вы в курсе последних новостей.

– Вы о драконах? – кивнула Регина.

– К сожалению, да. Случившееся нонсенс. Такого не должно и не могло случиться. Однако случилось.

– Почему? Потому что они сумели пробить защитное поле?

– Защитное поле пробила гроза, – Фокс недоверчиво сморщила нос. Директриса утверждающе кивнула. – Именно. Самая обычная гроза без какого-либо магического вмешательства. Это и переполошило Международный Департамент. Объяснение, что защитный купол при попадании в него молнии на доли секунды превратился в подобие тонкого стекла, их не успокоило. Вместо этого они разразились гневной тирадой, что, значит, мы здесь, дескать, все эти годы ставили опыты над драконами, раз глупые по натуре создания догадались поломить черепушкой барьер именно в этот самый момент. Ни позже и ни раньше.

– Драконы вовсе не глупые, – обиделась за них Регина.

– А предположить, что это чистая случайность ни у кого мозгов, конечно, не хватило? – усмехнулся Генри.

Есения Макарова неопределенно всплеснула руками. Мол, ну как видишь.

– Такой вариант порушил бы все их планы. К тому же, как бы это не звучало, полагаю, драконы действительно сделали это не случайно.

На неё уставилось две пары удивлённых глаз.

– Это как?

– Такое уже случалось. Много лет назад. И не здесь, но уж больно их поведение тогда и сейчас схоже. Сдается мне, гроза и брешь позволила драконам учуять то, что скрывалось в обычное время за защитной стеной. Вот им и сорвало голову.

Регина с Генри непонимающе переглянулись.

– Что учуять?

– Не что, а кого. Об этом, прибывшим к нам господам я, разумеется, не сказала. Ни к чему им лишние сведения. У них и так достаточно козырей. Особенно после того, как наши маленькие птички обезумели от запаха свободы этой ночью. Не смотрели новости?

– Нет, – сердце Регины ухнуло к пяткам.

– Ничего, успеете. Не сомневаюсь, эту сенсацию будут крутить ещё с неделю. Сорвавшиеся с поводка драконы устроили массовую зачистку, поиграли в поджигателей и сожрали весь скот на пастбище возле производственного завода.

– Ой… – пискнула Фокс с плохим предчувствием. – Только скот?

– Не только. Пронырливые жуки из СМИ уже выставили бедняг безжалостными монстрами, чьё существование опасно для человеческой расы. Уверена, сектор устранения последствий в предвкушении трёт ручки и со скорбным лицом всем коллективом подписывает пакт о массовом истреблении.

– Они их убьют??? – Регина в ужасе вскочила с места. – Они не могут этого сделать! Они ведь разумные существа!

– Для них это не аргумент, увы, – Есения жестом попросила её попридержать эмоции. – Всё это время они мирились с драконами, пока Иллюзион мог гарантировать контроль на ними.

– Он и сейчас может. Нужно просто вернуть их и всё снова станет как прежде, – не унималась Фокс.

– Всё не так просто, да? – Генри, в отличие от неё, внимательно следил за лицом Макаровой. – Департамент выставит всё так, что Иллюзион будет дискредитирован?

– Он уже изо всех сил старается, – кивнула та. – В ближайшее время, насколько верно я уловила суть монолога сегодняшних гостей, к нам прибудет комиссия с проверкой, после которой будет принято решение, оставлять ли школу открытой.

Регина, стоящая всё это время на ногах, плюхнулась в кресло, прижимая руки к пылающих щекам. Руслан прав. МежМагДеп только и ждал возможности поквитаться с заведением, которое столько лет отказывается жить по общепринятым правилам. Они до сих пор не простили Иллюзион за то, что тот отказался консервировать способности у стихийников. Последние Магические Игры ничего не изменили.

– Иллюзион не пройдёт проверку. Они сделают всё для этого, – шёпотом, словно боясь, что её услышат где-то ещё, кроме этого кабинета, произнесла она.

 По лицу директрисы было понятно, что она того же мнения.

– Этот вопрос учителя и лично я уже возьмём на себя. Вас же я хотела попросить об услуге. Непростой. Вы вправе отказаться.

– Всё, что угодно! – не думая подалась вперед Регина. Ей не нужно было переглядываться с Генри, чтобы знать, что он тоже не останется в стороне. Хотя бы ради неё.

Есения Макарова благодарно улыбнулась.

– Спасибо. Меня, конечно, не прельщает затея втягивать вас, но за действиями учителей сейчас будут следить, а не окончивших школу детей я по определению не могу привлекать. Остаетесь вы, как лица совершеннолетние и имеющее разрешение покидать школу. Однако, по возможности, вам придётся ограничивать потребление магии. Особенно это касается перемещений, над которыми Департамент ведёт учёт. Лучше, чтобы они не знали о вашем местоположении. Уверена, несмотря на письменный запрет, который мне столь любезно сунули под нос, – Есения без особого воодушевления ковырнула ногтём разорванный конверт, лежащий на столе. – Они понимают, что я не стану подчиняться.