— Да, я не изменился, но это не важно, — данная ему сила может позволить даже больше тысячи лет. Главное, хорошо прятаться среди людей. Только вот смысла он не видел.
— Не важно?! — Аслан взмахнул кулаками. — Не важно?! Влад, для всех ты полвека мёртв и вдруг появляешься здесь, когда я хочу спокойно умереть! — да, он знает, что разбередил старые раны.
— Но разве в таком саду можно спокойно умереть? — он ведь копия из их прошлого.
— Я вспоминаю юность, а не то, что после, — друг, старик, сделал короткий шаг в сторону стола, на котором стоял кувшин и стакан. Влад хотел подойти и помочь, но Аслан вскинул руку: — Я не настолько немощен, чтобы подавать мне воду, — наполнил стакан и неторопливо осушил его. Влад молчал.
— Я бы не стал тревожить тебя, но… — забылся, наблюдая, как Аслан дрожащими руками ставит стакан. Да, теперь его руки трясутся.
— Дай угадаю, картины? — Аслан обернулся даже слишком резво. Его глаза на миг словно засмеялись. Он пригрозил Владу пальцем: — У меня их нет, — почему он спросил именно о картинах? Это единственное, что могло остаться от Лале. — Я передал их Димитрису, — и опустил голову.
— Седьмая, есть седьмая, он сказал, ты… — Влад всё же подошёл к другу.
— Ничего я не обещал, искал, но в один момент остановился, — ради семьи не стоило так рисковать. Даже иголку в стоге сена было бы найти проще, чем какой-то портрет в этом государстве. Аслан закашлял, сгорбившись ещё сильнее.
— Аслан? — Влад взял его под руку.
— Нормально, это нормально, — старый друг повёл его к окну. Внучка подрезала куст роз. — Говорили, тебя убили. А ты просто исчез?.. — Аслан поднял голову, чтобы заглянуть в его глаза. Старые, почти слепые глаза, сейчас они видели Дракула чётко. Видимо, Влада узнал по голосу, потому и впустил.
— Мне нельзя долго задерживаться на одном месте, — в ответ Аслан рассмеялся, и он посмеялся вместе с ним.
— А ты был на её могиле? Или в тюрбе? — на самом деле, вопрос не нёс в себе никакой важности. Аслан оказался долгожителем и считался бодрячком, хорошо держался. Только иногда вёл себя по-детски: его поступки и слова не несли в себе нагрузки или окружающие не могли понять их так, как он.
— Я был в Эдирне, но во дворец… — Влад отвёл взгляд. Аслан покачал головой, убирая его руку со своей. Не смог войти? Что ж, не он один считает себя виноватым. Короткими шагами Аслан зашагал к старым полкам, закрутил в одну сторону, чтобы показались скрытые от посторонних глаз. Там стояла одна единственная шкатулка, из которой Аслан достал скрученную бумажку. Вздохнул, а затем принёс Владу и положил прямо в руку.
— Что это? — Дракула поспешил открыть и прочитать. — Греи? Что это? — он посмотрел на Аслана, но тот пожал плечами.
— Женщина, у которой была картина, только это и сказала: «Греи». Возможно, ты найдёшь ответ, ведь у тебя есть время, — они смотрели друг другу в глаза, и каждый знал, о чём думает другой. Аслан поверил в него. А он ведь… только раз увидеть хотел… картину… и после этого его ничего бы не держало на земле. — Живи, Влад, живи, — Аслан обнял его, старика несмело обняли в ответ. — А теперь иди, хватит с меня разговоров, — и присел на диван, повернув голову к окну.
— Крепись, — Влад отошёл спиной к двери, надеясь, что Аслан ещё раз обернётся, но старик продолжал наблюдать за внучкой. И посмотрел только на его спину, когда Влад шёл по саду прочь от этого дома. Остановился в один момент, но не стал оборачиваться. Несмотря на все эти годы, они хорошо поняли друг друга.
— Прощай, Влад, — шторка задёрнулась. Лале проследила за гостем, точно ли он ушёл. Влад всё думал, обернуться и пошутить? Но не стал. Стоило ему уйти, девушка понеслась в дом. Как бы этот неизвестный не разволновал дедушку! Но с Асланом всё хорошо. Он ещё встретит свои девяносто пять, а после тихо умрёт во сне.
И только Влад, Влад Дракула, решивший бросить вызов судьбе, остался один. Найдёт картину, увидит её… а что потом?
«Я конечно не узнаю, какую ношу возложит на тебя подобная сила, но это определённо стоит того. И сколько ты сможешь прожить в этом изменчивом мире? И как повлияешь на судьбу людей?»
†††
Семнадцатое ноября тысяча девятьсот двадцать второго года.
В порту собралось немало людей, но и не так уж много, относительно Стамбула. Все они пришли по разным причинам, событие одно — последний султан покидает город. Он больше не вернётся сюда. Поставив ногу на трап, Мехмед VI обернулся, чтобы посмотреть на людей, на город. Может, человек он неплохой, но правитель никудышный. Взойдя на корабль, он обернулся ещё раз. Хотелось заплакать, но раз ему позволили покинуть это место с гордо поднятой головой, он должен держаться. Каким бы он ни был султаном, нести на своих плечах подобную ношу невыносимо.
Позади толпы стоял человек, изменивший эту страну. К нему подошёл другой, чуть моложе. Один турок, другой европеец. Что объединяло их?
— Вы позволили династии покинуть республику? — кивок вместо приветствия, но к нему не повернули головы. Кемаль неотрывно смотрел за отдаляющейся спиной.
— Никому не нужно лишнее кровопролитье, — это во-первых. — К тому же их потомки могут однажды вернуться и трудиться на благо этих земель, во славу предков, — а это во-вторых. Шесть веков истории, люди — тоже наследие предков.
— А дворцы станут музеями? — Влад смотрел, как отплывает линкор, чуть нахмурившись.
— Друг мой, это наследие, которое я не посмею разрушить, — а потому они станут музеями. — И не нарушу данное вам слово, — в конце концов, с таким бескомпромиссным человеком мало кто может общаться так вольно. И не за просто так: Влад, просто Влад, помог Кемалю объединить страну, не потерять её. Только вот добрый друг никаких почестей не ожидал, просил лишь не разрушать дворцы в Стамбуле и Эдирне.
— Прошу прощения, просто… эти места были дороги моим предкам, — тихий морской бриз… погода сегодня хороша. Время идёт, и всё больше Влад недоговаривает. Неужели, однажды он станет нагло врать? Кемаль перестал наблюдать за кораблём и посмотрел на него:
— Сколько не спрашиваю, а вы так и не рассказываете о них, — лёгкая улыбка. — А поскольку вы румынин, на ум приходит только род Дракула, — смех.
— Да какой же из меня Дракула? Я похож на Дракона или Дьявола? — Влад усмехнулся.
— Ну, вполне. Если бы ещё на штык насадили кого-нибудь во время мировой, — народ стал расходиться. Кемаль указал на скромную и малолюдную улочку: дальше можно без лишнего внимания дойти до резиденции.
— Раз вы мой друг, признаюсь, был такой человек, которого можно было насадить на кол, — только мечом…
— Что же, ему очень повезло, — Кемаль заметил в его голосе нотки печали. Значит, из-за того человека случилось нечто непоправимое. Да, годы нынче тяжёлые для всех. — Что будете делать дальше? — дело сделано, теперь их пути не пересекутся.
— Пока не знаю, но время есть. Сначала в Англию, — можно было бы использовать силы против рода Греи, но Влад хотел договориться с ними по-хорошему. Картина хранилась у одной из ветвей рода, а их много. Но вариантов осталось мало, шансы найти желаемое увеличивались.
— Мне остаётся только пожелать удачи, — они остановились, и Кемаль протянул руку. — Надеюсь, вы не забудете старого друга? — крепкое рукопожатие. Первый президент Турецкой Республики намекал на возвращение, но это невозможно. Иначе он заподозрит и поймёт.
— Не забуду, — поэтому больше они не увидятся и не поговорят.
†††
Если брать в учёт его долгую жизнь, Влад частенько бывал то в Эдирне, то в Стамбуле. Часто посещает Топкапы и уцелевшие десять зданий в Эдирне. Музеи… как обещал, Кемаль их сохранил. Сохраняли и потомки. И возвращали стране величие, которое чуть не потеряли в начале прошлого века. Величие… кто же теперь так скажет, кроме него?
В этот раз Влад прибыл на национальный фестиваль, устраиваемый в разное время года волонтёрами. Не мог не приехать, ведь помогает финансово. И кому не будет интересно, на что ушли деньги? Пока ещё волонтёры никого не подводили. Играла музыка, иногда та, которую писали некоторые из султанов, зачитывали стихи различных поэтов, готовили традиционные вкусности, устраивали показательные выступления и соревнования. Среди современных людей мало найдётся ценителей, они приходят отдыхать. А он не хочет, чтобы стремительно меняющийся мир ничего не оставил от прошлого.
