Принесли чай и закуски. Он не мог что-либо приготовить. Какое упущение.

— Мой император… — Ша Хуалин легко опустился на носочки. Даже смотреть не надо, чтобы понять, как широко тот улыбается. Ло Бинхэ повернул голову к проходу, где стоял «звездочёт дворца». Учитель не спешила показать своё лицо. Он хотел встать, поприветствовать и помочь сесть. Но женщина вскинула руку.

— Хах, именно так я вас и узнал, — ладонь застыла в воздухе. Шэнь Цинцю покосилась пальцы. — Не спешите уходить, шицзунь…

Комментарий к

8

Остались вопросы? Задавайте. Это поможет и мне)))

Только не молчите, это страшно...

====== 9 ======

Комментарий к

9

Абзацы мелкие, потому что глава писалась не в ворде, а на бумаге. И по смыслу текст делился на ней. Объединять показалось неуместным. И да, глава по размеру почти как предыдущая. Похоже, такой формат останется и дальше.

— Не спешите уходить, шицзунь, — как будто это возможно? Шэнь Цинцю посмотрела на собственную ладонь и, убедившись, опустила её. Она и раньше замечала за собой привычку слегка оттопыривать мизинец, но не зацикливалась на этом. Вовсе не досадное упущение, так, небольшая промашка в сложившейся ситуации. Хоть и нужно было увидеть Ло Бинхэ, встретиться с ним лично лорд не рассчитывала. Не собиралась, по крайней мере.

Ша Хуалин помог сесть, но тут же исчез. В присутствии своего императора он сама галантность. Уголок губ дёрнулся.

Маска снята, капюшон опущен. Чёрные волосы все собраны в низкий пучок, довольно тугой. Поэтому, не став спешить, Шэнь Цицню достала шпильку, и волосы свободно спали на спину. Пробовала ли она представить их разговор? Много раз. И не хотелось начинать.

— У меня не было времени приготовить хоть одно ваше любимое блюдо, предлагаю только чай, — Ло Бинхэ прикрыл глаза, чуть опустив голову, и поднёс чашу к губам. И отпил, не услышав ничего в ответ. Стук дна нефритового изделия о стол никого не раздражал. Шэнь Цинцю подняла голову так, чтобы спокойно рассмотреть лицо ученика. Она видела его до этого, само собой, признала, что тот возмужал и повзрослел не только физически. Изменения есть, не могло не быть. Жизнь в Царстве Демонов нелегка… хотя что ей об этом знать?

— Кто-то обещал рассказать всё после Собрания, — но в её голосе ни намёка не ожидание или предвкушение. Отшутиться? Ло Бинхэ не стал. — Было бы разумно не говорить тебе, — да, не говорить о том другом Шэнь Цзю, который закончил как свиная бочка. Однако — странно осознать и самой Шэнь Цзю — хочется уважить их отношения учителя и ученика.

«Не говорить?..» — другая чаша поставлена на стол. Демон положил ладонь на стол, немного согнув пальцы.

— Иногда у меня создавалось впечатление, будто ты знал меня до того, как попал на Цинцзин. В тот день я была на грани смерти… — какая ловкая и неудобная формулировка! — И у меня случился весьма занятный разговор с другим Шэнь Цзю, у вас с ним довольна длинная история произошла там, в другом мире, — нет ни обвинений, ни претензий, только осторожность звучит в словах. Женщина не нуждается в ответе. Однако пребывать в неведении куда неудобнее.

Тц!

— Вот как… — Бинхэ постучал пальцем. Никакой неконтролируемой агрессии, скорее удивление и лёгкое неверие. Да, упокоиться с миром негодяй точно не мог. — Признаться, вы застали меня врасплох, шицзунь, — и всё же его улыбка по прошествии лет почти не изменилась. Почти. Этот ученик, нет, сейчас уместнее вспомнить, что он демон, владыка демонов. Ведь его улыбка выдаёт желание владеть — жадность! Он отвёл взгляд, посмотрел вглубь кабинета, а потом на пейзаж. А улыбка не пропадала. — Моя версия вряд ли интересна шицзуню! — и хлопнул ладонью по столу.

— Дело не в версиях. Ты бросил свой мир, ворвался в чужой. Неужели всё так просто? — уж точно не Шэнь Цинцю судить всё это. Речь о мировом порядке. Больше поражали возможности Синьмо. Но способный владеть этим мечом поражал не меньше. Да и не интересна ей судьба того мира. А вот что думает об этом сам Ло Бинхэ?

— Бросил и бросил, — откинулся на спинку стула. Всё-таки хорошо, что дурной старик жил на широкую ногу. За весь день Ло Бинхэ устал, юлить нет никакого желания. — Как бы это сказать? Когда ты демон или человек и добиваешься лучшей жизни, естественно испытывать трудности. Но прошлый я их не просил. Я не хотел быть особенным, мне хватило бы быть и обычным. Обычным ребёнком, обычным заклинателем, возможно, неприметным до самой старости. Я не хотел неприятностей и не искал проблем… — Бинхэ сел в полуобороте к темнеющему от заката небу. Приближалась ночь. — Но получал «награду». И это ощущалось нормальным, пока я случайно не забрёл в другой мир. По возвращению всё стало казаться искусственным, не сразу, но было чёткое осознание, что всё это не для меня. Ни Царства, ни гарем… только так и не утолённая ненависть и зависть имели смысл, — ухватился за подбородок. — Забрать Шэнь Цинцю того мягкотелого дурака я не мог, мысль о том, что может существовать какой-то другой мир, значительно приободрила меня, — осторожно покосился в сторону учителя.

— Вероятность того, что третий Шэнь Цинцю будет как второй, довольна мала, знаешь ли, — аккуратные пальцы застыли на нефритовой крышке чаши. Шэнь Цзю опустила взгляд.

— Да, у меня было много неприятных ожиданий, — горькая усмешка хуже не сделает.

— Например, такое? — рука не дёрнулась случайно. Ровное и точно движение, вскинутая под правильным углом рука — и чай пролит.

Ло Бинхэ честно ничего не понял сначала. Да, в небольшое мгновение осознания он испытал и злость, и обиду, и вспомнил вкус старой ненависти, утихшей под давлением благоприятной жизни на Цинцзин и лучшим развитием событий в Царстве Демонов после. Он мог направить всё это на учителя, выразить это через действие, но даже не успел подумать. Рассмеялся! От души так! Волосы с висков убрал назад.

Шэнь Цзю всё это время хотела задать лишь один вопрос: кого он видел всё это время? Она была тем другим учителем, который даже своей смертью не успокоил порождённую им же ненависть, или тем учителем, который был у «мягкотелого дурака»? Или она была собой? У неё не было намерений нанести ту же травму: чай охлаждён до омерзения. Только за этим она поднесла его к губам в самом начале, чтобы остудить. Несмотря на риск, отчаянно хотелось понять, знала ли она Ло Бинхэ хоть чуть-чуть. Но вопрос так и не произнесён. Разве должен он смеяться?

— Шицзунь, — резко встал, он наклонился к ней, опёршись руками на стол, — ваша рука дрогнула под конец, — опустил взгляд на чашу в руке учителя, поднесённую к груди, там ещё оставалось и немного стекало по её ладони. — Я совсем не обижен, — до этого чужое превосходство не ощущалось. — Позвольте сказать кое-что неуважительное: если сесть и подумать, ваши действия легко предсказать. Но этот ученик удивлён, — ей необходимо было наклонить голову назад; намокший локон упал на щеку. — Думал, вы удивитесь и рассердитесь, — потому что Ло Бинхэ никогда не забывал: Шэнь Цинцю не отказалась от него, — станете отчитывать или…

— Удивлюсь? Рассержусь? Что же, это было невозможно, с самого начала, — чаша на столе, а стул отодвинут в спешке. Женщина встала. Нужно как-то забрать маску. На лице демона наглая улыбка: смахнул чёртову маску на пол. Не фарфор, не разобьётся. — Если кто здесь и обижен, то это я. Что тебе было нужно от меня, ты получил? — кажется, произнесённые слова должны были разделиться на два вопроса, но нет. Всё верно: ей уже не хочется знать, что нужно было от неё. Тот Шэнь Цзю рассказал. И кое-что оставалось не полученным. Только вот она не обязана давать ту любовь, которую от неё могут ожидать.

— Было? — Бинхэ выпрямился, и поспешил преградить проход. — Шицзунь не желает, чтобы этот демон оставался её учеником? — улыбка пропала.

Можно было бы сказать, что негоже императору Царства Демонов иметь наставника. Но ведь можно! Так заклинатель же…

Шэнь сжала губы. Не хватало веера. Обернулась и притянула маску. Но прятаться за ней? Нет.