— Понял, — у Мин Фаня память хорошая. — Чжэнъян я пока не отдавал…

— Отдай. Пусть приведут его в порядок, — грудь вздымалась тяжело. Как будто она забыла как дышать. На самом деле, женщина просто задумывалась, уходя глубоко в себя. Она горевала, но не так тягостно, как казалось окружающим. Мин Фаню было отрадно от той мысли, что он понимал это, понимал учителя.

— А комната шиди? — голос чуть-чуть подвел.

— Не трогайте, — лорд подняла голову. — И успокой остальных, через пару дней я покажусь в обеденной, — и улыбнулась. Лицо главного ученика просияло.

— Шицзунь, — он улыбнулся, приоткрыв рот, будто хотел сказать что-то ещё. Цинцю взяла за руку и посадила его рядом. Мин Фань удивился. Но ещё больше он удивился, когда его обняли, прижав голову к плечу. На душе одновременно стало тяжело, будто на плечи опустили скалу, но вместе с тем казалось, что он стал вырвавшейся из клетки птицей. Рыданий не было. Просто лёгкие дорожки слёз.

— Я рада, что ты и А-Нин в порядке, — учитель улыбалась, ему так казалось. Однако обнять её в ответ он не посмел. — Поправлюсь, вам стоит навестить свои семьи. Ты меня понял? — показывать своё умытое слезами лицо учителю не хочется. Кто будет исключением? Опустив голову, Мин Фань, выпущенный из объятий, тут же поклонился и со словами:

— Шицзунь лучше знает, как нам позаботиться о себе, — покинул дом.

Слёз было мало, но плечо успело намокнуть. Шэнь Цинцю дотронулась до него, немного посидела, а потом легла. Стоит поспать, вдруг получится выспаться наперёд.

«Не вернётся в течение пяти лет, сдох! А так гадёныш не глуп, обдумывай каждое его действие и свои тоже».

Прошло два года. В мире заклинателей ничего не изменилось. Траур давно завершён, однако вспоминать произошедшее в Цзюэди без печали невозможно. Но люди быстро приспосабливаются. Уже скоро подойдёт время нового отбора учеников. Среди них есть одна девочка, точнее она уже несколько месяцев живёт на Цинцзин. И станет ученицей лорда вне отбора, а пока её как будто нет. За ней присматривают разные ученики, иногда тётушки, иногда дядюшки. Она может приходить к лорду, когда пожелает.

Хань Со, имя в быту будет Сунмин. Циньчжоу вляпался, заигрался. Ему теперь только в ссылке и работать где-то на северных границах. Но передать дочку он сумел. Странно, но маленькая А-Со не плакала. Папа давно готовил её к тому, что однажды ей придётся жить без него. Зато с тётей Шэнь! Только теперь ей нужно обращаться к ней по статусу, на людях точно.

Лорд Цинцзин, госпожа Шэнь. И вскоре — шицзунь.

— А-Со? Ты помогала сегодня на кухне? — Инъин пробовала печенье, что принесла девятилетняя девочка. Но всем говорят, что ей уже десять, чтобы она не стала явным исключением.

— Да! Нин-цзецзе нравится? — девочка улыбнулась. Она ещё носила пучки, а Нин Инъин уже ходила с одним пучком, который переходил в косу. Нефритовая шпилька с ласточкой ей к лицу. Это украшение Хань Со отдала ей сама, хоть то и принадлежало маме. «Тебе оно больше подойдёт» — и вышло так, что Нин Инъин договорилась со своими родителями удочерить девочку, чтобы в будущем у неё не было проблем с замужеством. Родители — хвала Небесам — не шибко расспрашивали детали. Они знали, что их дочь является главной ученицей одной из самых авторитетных личностей в Поднебесной. И этого было достаточно, чтобы считать её решения и просьбы правильными и разумными.

— Конечно! — девушка кивнула, довольно щурясь. — Привыкай называть меня шицзе. Помнишь? А Мин Фань… — он как раз показался на горизонте в окружении старших товарищей.

— Шисюн! — довольно громко прокричала Хань Со. — Ой! — и приложила ладони ко рту. Да, отец добился статуса аристократа, малая аристократия. Вроде статус имеется, но воспитание… таким людям было далеко до воспитания древних и уважаемых семей. Такое воспитание прививалось и в Цанцюн, а на пике Цинцзин особенно. «Пик аристократов».

Мин Фань улыбнулся двум шимэй, другие тоже, однако свой путь прерывать они не стали. В последнее время шисюн уделял много времени тренировкам с мечом и медитациям. Учитель посчитала, что не стоит сбавлять обороты и засиживаться над бумагами. Дядюшка Ю, Ю Югао, был помощником вместо главного ученика. Он был одним из тех, кому однажды пророчили место лорда Цинцзин. Нелюбовь к Шэнь Цинцю он не питал. Наоборот, розовая пелена спала с мечты, и его нынешнее положение устраивало его куда больше, чем ответственность лорда. При этом он уважал Мин Фаня, взор которого был ясен. Молодой человек прекрасно представлял то, на что шёл годами.

— Нин-шицзе, а как поживает лорд? — девочка продолжала улыбаться. Щёчки уже перестали краснеть о чувства вины, что она может помешать. Привыкла.

— Сегодня после ужина можешь погулять с ней, — Инъин подмигнула. Учителю стоит отдохнуть.

— М! Хорошо, — девочка кивнула и с большим энтузиазмом спросила: — А тебе можно помочь? — большие невинные глаза умиляли. Нин Инъин укусила щеку, наклонив голову на бок.

— Да, пойдём, поможешь разложить принадлежности для письма, — близился урок каллиграфии, а почерк Нин Инъин становился всё лучше. И поэтому всё чаще она вела эти занятия вместо учителя. Нет, Цинцю их посещала, наблюдала со стороны. Иногда проходилась между рядами да шутливо бранила мечтателей и помогала сосредоточиться растяпам и излишне нервным ученикам. Не то чтобы такие ученики были, просто после некоторых заданий ученики возвращались никакими. Каждый раз в голове куча мыслей, с которыми нужно суметь разобраться.

У Фэнминь, старший среди своего поколения, очень скучал по Ло Бинхэ. Товарищ, конечно, почти всё своё время проводил с учителем, но от этого воспоминания становились ценнее. Что бы он сказал, имей возможность видеть, как выросли в мастерстве его соученики и старшие соученики? Ему довелось побывать на заданиях с учителем, когда та прикидывалась мужчиной. И, понаблюдав за ней, этот молодой человек обнаружил за собой ту же привычку — спать на дереве.

Поэтому, притаившись, он стал наблюдать, как маленькая Хань Со помогала Нин-шицзе. Зал для каллиграфии в тёплую пору не заставлен стенами. А потому всё видно, но слышно плохо, если говорят тихо. Понаблюдав немного, он снова уснул, дав смелым птичкам устроится на нём.

А ещё через год всех удивил Лю Цингэ. Ученики пика Байчжань не считались его личными учениками, он даже толком их не тренировал. Иногда устраивал дуэли с зазнавшимися. Ну, как дуэли? Ставил перед фактом, что сейчас поставит этого товарища на место. Иногда и Чэнлуань обнажать не нужно было, чтобы поставить идиота на колени.

«Пустослов».

Что было с этими выскочками после? Его не интересовало.

Но после задания в городе Цзиньлань, где хватило стараний Лю Цингэ и Му Цинфана, на пике Байчжань появилась ученица. Ученица Лю Цингэ. Даже не показывавшаяся там больше года Шэнь Цинцю изъявила желание прогуляться до пика Байчжань по Радужному мосту. Будто давала лорду Лю призрачный шанс куда-нибудь деться.

— О, какая красота! — на тренировочной площадке девушка выделялась. Форма шла ей. Подчёркивало крепкую фигуру. Достойная преемница старших воительниц. Ей не доставало техники, да и формировать ядро она только-только начала. Но силы в ней… даже Шэнь Цзю вздрогнула. Усердные тренировки — и стоит эту молодую госпожу остерегаться.

— Цинцю! Тебя не приглашали! — из своего дома, как по приказу, показался лорд Лю. И гостье он не рад.

— Добрый день, Лю-шиди. Не хочешь познакомить меня с новым талантом нашей школы? Казалось, возраст не тот…

— У тебя тоже был не тот возраст, — тут же перебил он.

— Она старше, чем была я, — не оскорбилась Шэнь Цзю. Переглянулись. В одних серых глазах таилось ехидство, в других серых глазах кипело раздражение. — Хватит ли у тебя терпения, ши-ди? — вопрос озвучен тягуче, издевательски. Ши. Ди. Цинцю рассмеялась, раскрыв веер и спрятав лицо. Однако пришлось неожиданно прерваться.

— Приветствую, шицзунь. Э… Шэнь-шигу, — поскольку что обращение к Цингэ, что к ней прозвучали ново. От одного слова весело, другое надо смаковать.