— Ты права. К тому же он сам дал над чем подумать, — Цинци дышала тяжело.

— Ты устала, тебе стоит отдохнуть. Не стоит заставлять себя навещать меня каждый день, — Цинцю улыбнулась.

— Я знаю, ты сейчас скорбишь по Ло Бинхэ… — леди Ци стало неловко. — Но скажи, что ты думаешь о Лю Цингэ?.. — улыбка с лица Цинцю тут же пропала.

— Госпожа Ци, вы такая эгоистичная особа, — усмешка. — Ничего я о нём не думаю? Шиди и шиди. А если ты о той старой истории с влюблённостью, то это уже не имеет смысла. В прошлом я имела дурную привычку чересчур сильно привязываться к людям и идеализировать их, — сказала, как отрезала.

— Что ж, зато у меня не осталось глупых вопросов, — Цинци смутилась.

— Ничего такого, шимэй, как старшая я должна о вас заботиться. Ты моя младшая сестра, он мой младший брат, — мы семья: ни больше, ни меньше.

— Я отдала Тан Юэмэй корень женьшеня, мне прислали родители. Не отказывайся, тебе он нужнее, — Шэнь Цзю улыбнулась на эти слова, хитро сощурив глаза. — Хорошо иметь богатых друзей и не тратить ни копейки, да? — повелев шицзе не покидать постели без надобности, Ци Цинци ушла смеясь.

…

— Приветствую, Шэнь-шишу! — Гунъи собственной персоной. Она сидела на лавочке у своего дома и разглядывала бамбуковую рощу. Да его ждала. На приветствие лишь кивнула. — Тётя, как вы себя чувствуете? — госпожа Сяо, сестрица Хаомэй, пожелала, чтобы, если с ней и мужем что-то случится, Шэнь Цзю позаботилась об этом ребёнке. Всё же, если рассматривать клан Сяо как целое — неприятные люди.

— Твоими молитвами здравствую, — усмехнулась и похлопала рядом с собой. Щёки юноши слегка покраснели. В детстве сидеть под боком у лорда Цинцзин было любимым делом. Но теперь Сяо Гунъи оглядывался на правила и приличия. Разница их положений достаточно велика. — Садись, — и всё же не стоит расстраивать её. — Было тяжело?

— Немного стыдно перед некоторыми товарищами из дворца, но не перед главой. Если бы я по-настоящему оставался учеником дворца… — смог бы он разглядеть суть давно испорченной школы? Шэнь Цзю приобняла его.

— Всё хорошо. Тебе тяжело, но со временем станет легче. Да, неприятный осадок останется, будет давать о себе знать, — и погладила по плечу. Утешала ли она так кого-нибудь из своих учеников? Иногда. Но к этому дитя относилась с большей осторожностью. — Если ты захочешь покинуть Цанцюн… — юноша посмотрел в лицо названой тёти.

— Всё в порядке. Я очень рад наконец-то оказаться там, где хотел. Да и вас смогу навещать чаще, матушка будет рада, — и улыбнулся. Шэнь кивнула и убрала руку.

— Точно, сестрица. Ты ведь додумался не сообщать о моём здоровье? — и раскрыла веер, легко взмахнув. За ним пряталась снисходительная и несколько ласковая улыбка. Хотя сморщенные уголки глаз придавали взгляду насмешливости.

— Нет, нет, никак нет, тётя. Этому ученику хватило ума не выдавать положение лорда Цинцзин, — он рассмеялся, представляя суетливую матушку. И всё же вышел несколько нервный смех. Не хотелось обманывать родителя. Плохой и непочтительный сын!

— Ты слишком правильный, — Шэнь отвела взгляд. Её этим больше не подкупишь!

— Шишу, примите мои соболезнования, — Сяо Гунъи встал и поклонился.

— А? Да, — веер пришлось убрать, чтобы это ребёнок увидел благодарную и бодрую улыбку и ушёл со спокойной душой. — И смотри, чтобы твой учитель… не прыгал выше головы, — заботился о себе? Гунъи улыбнулся ещё раз и покинул Шэнь Цинцю.

«Ло Бинхэ…»

— Бинхэ, иди сюда, — тонкие и чуть-чуть грубые ладони тянутся к нему, будто прося, а не повелевая.

— Шицзунь… — почему-то голос тих. Почти сиплый.

— Шицзунь знает и совсем не злится, иди сюда, — в глазах плывёт всё меньше.

— Всё-таки знаете? — глухо, но она его слышит. — Значит, вы помните, что я спросил… — если её ученик окажется демоном, как она поступит? Кивок. — А вы помните свой ответ, шицзунь?

— Я ответила, что не знаю, — Шэнь Цинцю чуть опустила голову в бок. — Но мы что-нибудь придумаем, — и всё же перед глазами не достаточно ясно, чтобы отчётливо видеть его лицо.

— Тогда шицзунь понимает, что лучше отказаться от этого ученика. Сейчас мне лучше уйти, ведь так? — но голос не подвёл.

— Не смей! — Цинцю сделала резкий шаг, и ноги подкосились…

«Что мне делать? Что?..» — сердце защемило: не стоит нервничать. Она выздоравливает, но если продолжит нервничать, то и её организм бессмертной совершенствующей может не выдержать, особенно после заклинания Мобэй-цзюня.

Вдох. Выдох. В ушах шумит ветер и слышатся вдали голоса. У неё всё ещё есть Цинцзин, Цанцюн, люди, которых нужно защищать, которых нужно обучать и наставлять… она всё ещё лорд Цинцзин. Нельзя думать только о себе.

Ах, ещё надо проведать Шан Цинхуа. А то он не показывался с самого дня её пробуждения.

…

Шан Цинхуа сидел напротив Шэнь-шицзе, держал предложенный чай двумя руками, опустив голову. Он действительно чувствовал себя виноватым. И сейчас старался вовсе не дышать, будто один малейший вдох выведет Цинцю из себя. Звуки улицы хорошо слышны, даже через закрытое окно.

— Спасибо, ты спас мне жизнь, — слова благодарности были сказаны. Просто сказаны. В них чувствовалось удивление. — После этого я могу не сомневаться, что ты действительно мой друг, — Цинцю продолжила спокойно пить чай.

— Эй! — и никак не среагировала на возмущенное восклицание. — Цзецзе!!! — Шан Цинхуа поставил чай от себя подальше. — Да, я ищу в первую очередь выгоду, — обида, ничем не прикрытая обида, — и, естественно мне выгоднее твоя долгая жизнь, а не смерть. Позаботься обо мне хорошенько, поскольку больше я не сунусь в… сама знаешь! Действительно не сунусь, — лорд Аньдин сложил руки на груди и уставился на злосчастную кружку чая.

Стук: Цинцю поставила свою чашу. Положила руки на колени и вздохнула.

— Само собой, — и это ответ? На всё? Вот не надо тут!

Цинхуа цокнул.

— Я не думал, что им нужен Ло Бинхэ, — совершенно неожиданно прозвучало признание. — Я… доверял ко… Мобэй-цзюнь никогда меня не обманывал. То, что должно было произойти, разнится с тем, что случилось на самом деле… — мужчина выругался и подскочил на ноги без помощи рук. Их он запустил в волосы: — Я виноват.

— Виноват, — тут же вторила ему Цинцю. — Но лучше тебе больше не говорить об этом. Пока ни у кого нет к тебе вопросов. Не знаю, ты или кто-то другой прикрыл тебя, — женские руки потянулись к чашке. — Ничего не делай. Выполняй обязанности лорда Аньдин, носи траур, захочешь поплакаться, так и быть, плечо предоставлю, — женщина случайно сербнула и, ойкнув, приложила ладонь к губам.

— Цинцю! — разве можно так шутить? Но нет, она была серьёзна. Причём ей тоже было нелегко. Если бы кто-то узнал, что столько лет она растила демона. Если был кто-то ещё, кто видел всё? Она не сможет притвориться, что ничего не знала. Точно. У неё всегда было щекотливое положение.

Глубокий вдох.

— Спасибо. В любом случае, если что-то нужно, пожалуйста, скажи, — он не поленится. Сделает. Достанет. Что угодно! Только если она не будет винить его, а она не будет. — Я пойду, — он поклонился старшей и поспешил покинуть дом, в котором теперь снова живёт один человек.

…

Мин Фань был последним, кто показался на глаза впервые спустя неделю. Причин глупых не было, он не трусил показаться на глаза учителю. Просто не был способен думать под конец дня. Осталось отчитаться за проделанную работу и решить, что делать с выигрышем Ло Бинхэ. Ей уже сообщили между делом. Лю Цингэ. Он ведь тоже ставил на этого ребёнка. И не прогадал. Отдал ей право решать, что делать с этим выигрышем. Сначала Цицню хотела разменять духовные кристаллы на деньги и раздать бедным. Сейчас, подумав немного в тишине, она внесла изменения в данное решение.

— Раздели выигрыш на три часть, одну отправь во дворец Хуаньхуа, вторую обменяй на деньги, чтобы отдать в казну государства, а третью… в зависимости от того, что нужно семьям погибших, раздели поровну, — он стоял рядом, поэтому Цинцю говорила тихо. Спокойно.