— Это будет другой подарок, о нём будем знать только мы. Так что думай быстрее, третий раз предлагать не буду, — и такое довольное лицо! Самому улыбаться захотелось.

— Доверюсь вашему выбору, шицзунь, — «увидим, как хорошо вы меня знаете!»

Вот уже второй раз в своей жизни Шэнь Цинцю посещает Запретный город. Величественен и прекрасен, но строг и беспощаден. Красивые стены всё же серы. Большая площадь перед залом Тайхэ Его Величества заполнена людьми. Министры… и все здесь собрались ради приветствия совершенствующихся бессмертных из четырёх великих школ. Ведь их нечасто встретишь в столице. Лорд Шэнь Цинцю, монах Цзяцо, один из первых учеников главы дворца — ныне бродячий заклинатель — Ци Юаньжо и аскет из Тяньи — госпожа Тьенхай.

Тысячи шагов — встать на колени и поклониться девять раз. Благодушный смех императора — и разрешение подняться. Здесь так неуютно. Его Величество ещё молод, но уже достаточно силён. И свою силу не прячет. После заседания наверняка призовёт бессмертных к себе, а пока их всех поселили в один дворец, на окраине Запретного города. Чтобы никто не посмел докучать почитаемым совершенствующимся бессмертным. Друг с другом они перекинулись лишь короткими приветствиями и поспешили разойтись по выделенным им покоям.

Присев перед зеркалом, Шэнь вздохнула. Она не стала кого-либо брать, не сумев представить, что может ожидать её в этом месте. Впрочем, остальные поступили также. Возможно, они думали, что лорд Цинцзин явится при параде. Ну, разве что уважаемый Цзяцо приветлив и не затевает интриг. Приставленная служанка тиха и спокойна, как статуя Будды.

— Как тебя зовут? — заклинательница не стала прятать улыбку. Девушка тут же поклонилась и представилась.

— Эту слугу зовут Лиэр, госпожа Шэнь, — и выпрямилась, не поднимая взгляда. Подослана ли? И кем? Столько лет прошло; переписка с императором — одно, посещение Запретного города — другое. На расстоянии — друг, вблизи — может оказаться и врагом.

— Чем ты обычно занимаешься? — грелка в руках начала остывать. Нужно поменять угли.

— Я служу во дворце императрицы, — так сразу? Честный ли ответ? — Госпоже Шэнь не нужно беспокоиться: Его Величество и Её Величество благоволят лорду Цинцзин, — и снова поклон.

«Её Величество благоволит мне?» — и бровью не повела, но про себя сильно так удивилась. Это даже на шутку не похоже, а на издевательство.

— Хорошо, — Шэнь поставила грелку у зеркала, встала. — Не пренебрегай своими обязанностями, после отблагодарю тебя за твою заботу. А сейчас поменяй угли, — подойдя к выходу на веранду, Шэнь закусила губу. Надо ли приветствовать императрицу?

— Желаете ли чего-нибудь ещё? — не слишком навязчиво. Славно.

— Нет, — Шэнь вышла на веранду. Хорошо, что не снимала накидку. Присев в старое, но изящное кресло, заклинательница навострила уши. Тихо. Никто из приглашённых не побежал навещать кого-то другого. Звуки шагов — слуги тихие, но недостаточно, чтобы остаться незамеченными заклинателями. Или только её слух такой острый? В прошлый раз она о многом не заботилась. Но тогда и положение Цинцю было другим. Вмешательство в дела дворца могло лишить её статуса преемницы лорда Цинцзин. И всё же предыдущий лорд настоял, чтобы его место заняла имено Шэнь Цинцю.

Никого с собой не взяла — никто не станет волноваться. Особенно троица первых учеников и Тан-шимэй. Ожидание мучительно.

Прошло около получаса.

С её веранды можно увидеть дорогу в этот дворец, а потому спешащего евнуха сложно не заметить. Ещё немного времени проходит, и вот уже Лиэр приходит, чтобы передать приглашение императрицы.

— Император тоже там будет? — Шэнь поправила причёску. Носить уменьшенный гуань лорда Цинцзин, сделанный специально для неё, во дворце неуместно. Поэтому свой высокий пучок она опустила пониже, добавив чуть больше из распущенных волос. Закрепила простой нефритовой шпилькой. А вместо гуаня на висках закрепила связанные лёгкой цепочкой серебряные заколки в виде веток бамбука. Они были достаточно массивными. Возможно, отсутствие драгоценных камней в них делало украшение простым. Но только вблизи можно увидеть сложные узоры: на каждой заколке в роще бамбука спрятались четыре змеи. Четыре — несчастливое число. Но если их сложить, получится восьмёрка — достаток и удача.

До Шэнь Цинцю в истории Цанцюн пиком Цинцзин уже управляли две женщины. Вторая была известна своей расточительностью. Несмотря на то что гуань она не решилась носить, хотела иметь свою особую регалию. Именно по её желанию создали эти заколки.

— Нет, сегодня Его Величество занят. Кажется, сегодня произойдут некоторые изменения. Но точнее эта слуга сказать не может, — даже если знает больше, этого вполне достаточно.

— Другие тоже приглашены?

— Нет. Его Величество пожелал, чтобы приглашённые бессмертные отужинали вместе с императорской четой. Полагаю, Её Величество зовёт госпожу Шэнь по просьбе Му-ванфэй, — по просьбе человека, из-за которого про неё долго говорили как о любительнице копаться в чужом белье. Императорский наложник, получивший официальный статус, проживающий в одном из шести дворцов в одиночестве по логичным причинам. Постоянно окружённый присутствием служанок и евнухов, дабы никто не смел его обвинить в чём-то непростительном в отношении женщин гарема.

А ещё он один из младших рабов семьи Цю, которому просто повезло выбиться в люди. Наивный дурачок, который только улыбаться умеет. И рисовать. Кажется, по этой причине его пригласили во дворец, где его заметил сам император…

Если бы их сын Неба выбрал кого-то другого, Шэнь Цинцю и пальцем не пошевелила бы. Ей было всё равно. Но «счастливым избранником» стал её старый друг, почти что младший брат. Поэтому пришлось покопаться в чужом белье и вывалить грязь наружу тех, кто при дворе так яро осуждал Его Величество. А народ? Что народ? Посудачил пару лет и умолк. В конце концов, Его Величество оказался хорошим правителем — и это главное. Но что ещё главнее — наличие законных наследников от одной императрицы — целых три принца.

Хотя есть ещё императорская супруга и две благородные дамы. Все наложницы — зачем Цинцю грузить голову?

Поклон императрице. Статная женщина, благородно восседающая и смотрящая строгим, но добродетельным взглядом. Насколько это может быть правдой здесь, во дворце, если жизнь высокопоставленных совершенствующихся близка к этому? Чуть подальше от императрицы сидел Му-ванфэй. Лицо всё ещё выдаёт его, хотя невинности и наивности поубавилось. Мужчина несколько усталый.

«Цзю-цзезе!» — будто бы ненадолго засиял.

— Рады приветствовать вас, лорд Цинцзин, — а сам смог поздороваться только после императрицы. Да и вообще не мешал беседе двух благородных женщин. Больше смотрел. То на императрицу, то на заклинательницу. Или осматривался вокруг.

— Для нас большая честь, что такие почтенные бессмертные прибыли взглянуть на наших принцев, — императрица улыбнулась. — Император знает, что вам подобное не по нраву. Вы можете ничего не говорить… — мать народа действительно понимала всю сложность положения Шэнь Цинцю.

— Это будет непростительной грубостью. Особенно сейчас, когда я представляю Цанцюн, — ещё несколько бесполезных вежливых фраз. Но уже по ним можно судить, что императрица действительна благосклонна.

— Прошу простить, у меня приболела голова. Ничего серьёзного, но я хочу немного отдохнуть. Лорд Цинцзин, вы же не сочтёте за грубость, если Му-ванфэй побудет вашим собеседником, — женщина улыбнулась сначала гостье, затем наложнику, который прытко подскочил и поклонился, довольный положением дел. И сразу же повёл заклинательницу в сад, чтобы можно было отойти подальше от лишних ушей. Но не забывал, что ему нужно оставаться на виду.

— Счастлив? — совсем не выглядит таким.

— Устал, я очень устал Цзю-цзецзе, — мужчина опустил голову, позволяя прядям с висков спрятать его лицо. — Мне доводилось рисовать аристократов до того, как попал во дворец. Я был наслышан, как тяжела жизнь в этой красивой обёртке. Мне не стоило поддаваться лёгкой влюблённости: больше потерял, чем приобрёл, — но речь его стала благороднее.