Наехал Илья в чистом поле
На шатер белополо́тняный,
Стоит шатер под сырым дубом великиим,
И в том шатре кровать богатырская,
Длиной кровать в десять сажень,
Шириной – в шесть сажень.
Привязал Илья добра коня ко сыру дубу,
Лег на ту кровать богатырскую почивать.
Спит Илья крепким сном три дня и три ночи.
На третий день услыхал его добрый конь
Великий шум с северной сторонушки:
Мать сыра земля колыбается,
Темны леса шатаются,
Реки из крутых берегов выливаются.
Бьет конь копытом о сыру землю,
Не может разбудить Илью Муромца.
Провещал конь языком человеческим:
«Ай же ты, Илья Муромец!
Спишь себе, прохлаждаешься,
Над собой беды не ведаешь:
Едет к шатру Святогор-богатырь.
Ты пусти меня в чисто поле,
А сам полезай на сырой дуб».
Встал Илья, пустил коня в чисто поле,
Сам на сырой дуб влез.
Видит: едет богатырь выше леса стоячего,
Головой упирает под облако ходячее,
На плечах везет хрустальный ларец.
Приехал богатырь ко сыру дубу,
Снял ларец с плеч могучиих,
Отмыкал золотым ключом:
Выходит из ларца жена богатырская.
Такой красавицы на свете не видано,
На белом не слыхано:
Очи ясного сокола,
Брови черного соболя.
Постелила на стол скатерть бранную,
Ставила яства сахарные,
Питьица медвяные.
Откушал Святогор-богатырь
И пошел в шатер с женой прохлаждатися.
Тут Святогор и заснул крепким сном богатырскиим.
А красавица жена его гулять пошла по чисту полю
И высмотрела Илью на сыром дубе:
«Ай же ты, дородный добрый молодец!
Сойди-ка ты с сыра дуба,
Сойди, любовь со мной сотвори.
А не послушаешься – разбужу Святогора-богатыря,
Скажу, насильно ты меня в грех ввел».
Нечего Илье делать, слез он с сыра дуба,
Сотворил, что ему повелено.
Взяла его красавица богатырка за желты кудри,
Посадила Святогору в глубок карман.
Скоро Святогор от крепкого сна пробуждается,
Убирал он бел шатер поло́тняный,
Запирал жену в хрустальный ларец золотым ключом,
Сел на добра коня и поехал ко Святым горам.
Как едет он день до вечера,
Темну ноченьку едет до утра́,
Богатырский конь стал спотыкатися,
Проговорит конь языком человеческим:
«Прежде возил я богатыря да жену богатырскую,
А ныне везу жену богатырку и двух богатырей».
Вытащил Святогор из кармана Илью Муромца,
Начал выспрашивать да выведывать:
«Ты скажи, удалый добрый молодец,
Ты коей земли да коей орды,
Как тебя по имени-отчеству зовут?
А еще скажи, как ты ко мне в карман попал?»
Сказал ему Илья все по правде по истине.
Тут Святогор свою жену богатырку и сказнил,
Отрубил ей буйну голову,
Бросил тело в пропасть глубокую.
А с Ильей крестами поменялися,
И называл Святогор Илью меньшим братом,
А сам Святогор больший брат.
Говорит Святогору Илья Муромец:
«Ай же ты, Святогор-богатырь!
Не бывало на земле такой силы великоей,
Какая тебе, Святогору, дадена.
Кабы такую силу – беречь нашу Русь матушку,
Беречь стольный Киев-град,
Пособить князю Владимиру Красну Солнышку
Хранить землю русскую».
И говорит Святогор Илье Муромцу:
«Ай же ты, Илья Муромец, меньший брат!
Я бы ездил на матушку сыру землю,
Да не носит меня мать сыра земля,
Мне не придано ездить на святую Русь,
Мне позволено тут ездить по горам по высокиим,
Только горы каменные могут меня держать».
И поехали они ко Святым горам высокиим.
И наехали путем-дорогою на гроб каменный,
На гробе том надпись надписана:
«Кому суждено в гробу лежать,
Тот в нем и ляжет».
Говорит Святогор Илье Муромцу:
«А кому в этом гробе лежать сужено?
Ты послушай-ка, мой меньший брат,
Ты ложись-ка во гроб да померяйся,
Тебе ладен ли да этот гроб».
Илья Муромец тут послушался,
Ложился он в тот гроб каменный:
Домовище ему не в меру великое,
В длину длинно и в ширину широко.
Ложился в тот гроб Святогор-богатырь —
Гроб по нем в самый раз поладился.
Говорит Святогор Илье Муромцу:
«Гроб-то этот делан точно бы про меня.
Возьми-ка, Илья, крышку гробо́вую,
Закрой ты меня, меньший брат».
Отвечает Святогору Илья Муромец:
«Не возьму я крышки, больший брат,
Не закрою тебя крышкой гробовою,
Шутишь ты, брат, шутку нехорошую,
Сам себя хоронить собираешься».
Взял Святогор крышку, сам гроб закрыл.
Хочет поднять – а ему никак.
Проговорил Святогор Илье Муромцу:
«Ай, меньший брат, Илья Муромец!
Видно, нашла меня судьбинушка,
Не могу поднять крышки, попробуй ты».
Попробовал Илья поднять крышку, да где ему!
Говорит Илье Святогор-богатырь:
«Ай же ты, меньший брат, Илья Муромец!
Мне в гробу лежать тяжелешенько,
Мне дышать-то нечем, да тошнешенько.
Возьми мой меч-кладенец,
Ударь поперек крышки гробовоей».
А Илье не под силу и поднять меча Святогорова.
Зовет его Святогор-богатырь:
«Ай же ты, меньший брат, Илья Муромец!
Наклонись ко гробу, ко маленькой щелочке,
Я дохну на тебя духом богатырскиим».
Как наклонился Илья ко гробу, ко щелочке,
И дохнул на него Святогор духом своим богатырскиим.
Почуял Илья, что силы в нем втрое прибавилось,
Втрое прибавилось у него против прежнего.
Поднял он Святогоров меч-кладенец,
Ударил поперек крышки гробовоей.
От того удара наскочил обруч железныий.
Ударил крышку вдоль – другой тут обруч стал.
А куда ударит Илья Муромец —
Тут по всему гробу становятся обручи железные.
Зовет опять Святогор Илью Муромца:
«Душно мне, меньший братец, задыхаюся.
Наклонись-ка ко щелочке, дохну еще на тебя,
Передам тебе силушку великую».
Отвечает Святогору Илья Муромец:
«Будет с меня силы, больший брат,
Мне твоей-то силушки не надобно,
Не то не будет носить меня мать сыра земля».
Отвечал Святогор Илье Муромцу:
«Хорошо ты сделал, меньший брат,
Не послушал моего наказа последнего:
Я дохнул бы на тебя духом мертвыим.
А теперь прощай, владей моим мечом-кладенцом,
А добра коня моего богатырского
Привяжи ты, братец, к моему гробу́,
Никто не совладает-то ведь с этим конем».
Простился со Святогором Илья Муромец,
Привязал его коня ко тому гробу каменному,
Опоясал Святогоров меч-кладенец
И поехал во чисто поле.
