Вячеслав Овсянников
Сокол-корабль. Сказание о богатырях
Посвящается памяти Александра Невского
© Овсянников В., 2021
© Санкт-Петербургское отделение Общероссийской общественной организации «Союз писателей России», 2021
© Оформление. ООО «Издательско-Торговый Дом «СКИФИЯ», 2021
Предисловие
Русский героический эпос самобытен и самоценен, в нем в полной мере воплотился героический дух нашего народа. В наших древних эпических песнях изначально предстала сила и красота русского слова. В них народ выразил свои идеалы.
Как утверждает известный фольклорист В. Я. Пропп:
«Эпос любого народа всегда состоит только из разрозненных, отдельных песен… народ никогда не создает эпопей… Эпос создается для пения, а не для чтения… Эпопея не соответствует внутренней системе фольклора… Подлинный эпос всегда состоит из разрозненных песен, которые народом не объединяются, но представляют собой цельность». («Калевала в свете фольклора»).
Однако эпопеи создаются и не могут не создаваться. Эпос становится литературой. То, что существовало только в устном исполнении народных певцов, обретает новую жизнь в чтении. Национальное самосознание не может удовлетвориться одним только устным творчеством и выражает себя в форме письменной, в форме эпопеи, большого, цельного литературного произведения. «Илиада» и «Одиссея», «Песнь о Роланде», «Песнь о нибелунгах», «Махабхарата» и «Рамаяна», «Шах-наме», «Сказание о Рустаме», «Калевала» и т. д. Так исторически сложилось, что русский героический эпос не стал цельной эпопеей, из его песен и преданий не было создано литературное произведение с единым повествованием (что, конечно, нисколько не умаляет его достоинств в сопоставлении с эпосами других народов). Русский героический эпос в основном дошел до нас в исполнении народных певцов-сказителей в виде отдельных былин, не объединенных общим сюжетом. Большая часть былин была записана только в девятнадцатом веке. Впервые русский народный эпос был открыт как таковой с выходом в свет знаменитого сборника Кирши Данилова. До этого былинный эпос письменно существовал только в редких записях, прозаических пересказах, лубочных переложениях и переделках в воинские повести. Древнейшая запись русских эпических песен сделана в 1619–1620 гг. для англичанина Ричарда Джеймса.
Предпринимались и у нас неоднократные попытки придать своду русских былин композиционную цельность и единство сюжетного повествования. В. П. Авенариус, Л. И. Поливанов, Н. В. Водовозов. Брались за эту задачу и поэты. Намеревался создать на основе былин единое цельное произведение Николай Заболоцкий. В своей статье «О необходимости обработки русских былин» он писал:
«Мысль об отборе наиболее целостных текстов – дело не новое. Эти мысли появились еще во времена собирания былин, о критическом отборе их мечтал еще Гильфердинг. Былины пытался обрабатывать Л. Н. Толстой и многие другие писатели. Необходимость отбора и обработки былин диктуется следующими соображениями:
1. Наши былины записаны собирателями на разных стадиях распада старинного народного творчества, в многочисленных и часто противоречивых интерпретациях их сюжетов. Многие тома этих записей, представляя собой богатейший материал для науки, недоступны для рядового читателя, который, естественно, хочет иметь единый цельный художественный текст.
2. В силу исторически сложившихся обстоятельств наши северные крестьяне-сказители привнесли в былинный язык многие диалектизмы своего края. Эти местные речения и обороты противоречат общенародности наших былин и затрудняют их чтение.
3. Былинный стих, будучи записан на бумагу, из явления музыкально-вокального стал явлением писаной литературы. Известно, что в живом исполнении сказителей он звучит как стих чисто тонический, а в записи часто превращается в “рубленую прозу” (Гильфердинг). Кроме того: множество мелких вставных бессмысленных словечек (то, ти, ка, ва, нунь, и пр.), которые вставляются певцами для размера, в писаном тексте необычайно затрудняют чтение, препятствуя естественному движению речи.
Все эти обстоятельства, вместе взятые, приводят к странному положению, которое хорошо охарактеризовал проф. Водовозов. Он пишет: “Получается совершенно недопустимое положение, когда даже высококультурный читатель в нашей стране, отлично знающий «Илиаду», «Одиссею», «Песнь о Роланде», «Калевалу» и другие народные эпосы, почти не знает великолепного эпоса русского народа”.
В наше время интенсивного роста народного самосознания и новой международной роли русского языка дело организации народного эпоса в единое художественное целое следовало бы считать делом общенародного и государственного значения. Создание народа – русские былины должны быть возвращены народу в художественно целостном виде…
Мне кажется, работу над былинами должен выполнить художник слова, поэт, имеющий достаточную научную подготовку и хорошо знающий язык своего народа. В основу его работы должны лечь следующие соображения:
1. Наши былины не представляют собой единого композиционно цельного произведения, хотя многие из них сюжетно связаны между собою. С этим обстоятельством надо считаться. На основе былин можно написать самостоятельное единое произведение, но превратить народные былины в целостный единый свод нельзя. Былины должны оставаться былинами.
2. Каждая из них, в отдельности взятая, должна быть обработана в части содержания на основании отбора и сличения всех записей данного сюжета. Нередко бывает так, что отдельные ценные мотивы сюжета сохраняются только в разрушенных образцах, в былинных сказках, утерявших стихотворный размер. В этих случаях ценный мотив должен быть возвращен в былину. По своему содержанию каждая в отдельности взятая былина должна быть художественно целостным произведением.
3. Язык должен быть безусловно очищен от диалектизмов. Он должен сохранять свой народный характер во всем его богатстве, должен быть выдержан в былинном стиле и свободен от новейших особенностей литературной речи.
4. Стих должен быть тоническим, былинным, легко читаемым, свободным от вставных словечек. Здесь потребуется смелая и сложная работа художника-поэта.
Воссозданные таким образом былины могут стать действительным достоянием народа, но уже не как произведение вокального творчества, а как произведение книжной общенародной литературы».
В приведенном мной фрагменте статьи Заболоцкий подробно изложил суть задуманного им труда. Эти соображения не потеряли свою актуальность, они остаются в силе; сейчас они могут звучать своего рода завещанием. Соображения эти вдохновили меня попытаться осуществить то, что Заболоцкий в свое время сделать не смог.
В своей работе я старался сохранить не только подлинный дух русского народного героического эпоса, но и сам народный язык во всей его неподдельной свежести, красочности, самобытности, яркой образности, такой, как он вышел из уст певцов-сказителей. Также моим принципом в работе было сохранить в неприкосновенности всю выработанную веками поэтику русского эпоса, особую ритмику и исключительную певучесть, которой отличаются наши былины. Разумеется, вся красота и магия устного, песенного исполнения при литературной передаче утрачивается; особый былинный напев средствами литературы не передать и ничем не восполнить. Но литературное, письменное исполнение в отличие от устного имеет свои требования. Эти требования: работа с написанным словом. Записи былин с живого голоса требуют предельной точности. Но «эпос создается для пения, а не для чтения». Поэтому с литературной точки зрения для чтения он зачастую не совсем пригоден и приходится переводить его в читаемый вид (о чем и пишет Заболоцкий в своей статье). Таким образом, у меня была непростая задача: сделать из записей былин их литературное переложение, при этом стараясь максимально сохранить их в том виде, как они есть, с их живым устным звучанием, поэтикой и языком. За образец я взял сборник Кирши Данилова, в котором такая работа как раз и произведена. Эту особенность сборника отметил Б. Н. Путилов:
