Пожилая женщина долго молчала, попивая чай и поглядывая на меня исподлобья, а потом заговорила:

– Я родилась в деревне на самой окраине Эйр’бендера. Равнины и поля, холмы и реки… Я, конечно, любила всё это, но моей страстью была литература и журналистика.

Мадам Кюри взглянула на меня, я тут же кивнула и взяла чашку в руки, предвкушая долгий разговор.

– Я поступила в Императорский университет и, закончив его с отличием, устроилась стажёром в газету. Писала небольшие статьи о бизнесе, я разбиралась в экономике лучше других студентов, и это было моим преимуществом. Вскоре, благодаря моему усердию, меня повысили, и вот я уже вела свою колонку, а потом и дослужилась до заместителя редактора журнала, – усмехнулась женщина. – Мне пророчили головокружительную карьеру.

Я внимательно наблюдала, как начинали светиться её глаза, когда она заговорила о прошлом.

– Я мечтала, что когда-нибудь стану владельцем собственной небольшой газеты и моё имя будут знать все, включая императора.

– Правда? – искренне удивилась я.

– Да, – она улыбнулась, но почти сразу же снова посерьёзнела и сказала приглушённым голосом: – Но судьба решила иначе.

– Что же случилось?

– Я встретила одного человека, и это изменило мою жизнь…

– Расскажете? – осторожно спросила я.

Она закивала и проложила рассказ:

– Мне было двадцать семь. У меня было почти всё, о чём может мечтать девушка, жаждущая успешной карьеры. Но не было лишь одного – любви. Я страдала из-за этого, думала, что со мной что-то не так, раз до сих пор никто так и не сделал мне предложение. Все мои деревенские подруги уже обзавелись детьми, а я на их фоне казалась белой вороной, – вздохнула мадам Кюри. – И вот тогда, волей случая, мне повстречался он…

Её глаза заволокло поволокой воспоминаний, и на мгновение я увидела в ней ту самую юную девушку, которой она когда-то была.

– В то утро ко мне в кабинет явился рассерженный редактор и заявил, что из-за халатности нашего внештатного корреспондента срывается одно очень важное интервью. В тот год в деловых кругах все только и говорили, что об одном юном таланте. Тридцатилетний гений из ничего создал свою компанию и постепенно захватывал рынок, подминая под себя мелких игроков. Некоторые боялись и ненавидели его, другие превозносили до небес. Но никто так и не смог взять у него интервью. Юноша скрывался от журналистов, и каждая газета и журнал только и мечтали, чтобы заполучить его на первую полосу. Каким-то образом нашему редактору удалось договориться с этим человеком, но интервью срывалось, и это была настоящая катастрофа, – она посмотрела на меня и сказала с печальной улыбкой: – И тогда я предложила заменить корреспондента, ведь у меня имелся опыт полевой…

Я попыталась вспомнить, читала ли что-то об этом бизнесмене в газетах, но, судя по всему, всё это происходило ещё до моего рождения.

«Надо попросить Хосе выяснить, кто он…» – подумала я.

Она отпила чая и продолжила:

– Мы с фотографом поехали на встречу. Я ожидала увидеть тощего ботаника в очках и подтяжках, но, к моему изумлению, нас ждал импозантный юноша со светлыми пшеничными волосами и аристократическими чертами лица. Он сразу понравился мне: высокий, статный, с пронзительным взглядом синих глаз. А голос, Пресвятая Дева Мария, – она прижала ладони к груди, – низкий, глубокий. Он буквально заворожил меня. Я влюбилась так крепко, что бо́льшую часть интервью только и могла, что глупо улыбаться и краснеть, потупив взгляд, словно какая-нибудь кисейная барышня, – рассмеялась она. – Интервью затянулось на несколько часов, и, со слов редактора, это было лучшее из того, что я сделала для журнала. Ведь благодаря моей статье, номер раскупали как горячие пирожки, и это принесло нам бешеную популярность. Но мне было всё это уже неважно, ведь этот человек вскоре позвонил и пригласил меня на свидание…

– Как романтично, – улыбнулась я.

– Я тоже летала в облаках, – вздохнула она. – И не видела очевидных вещей: он никогда не любил меня, хотя и умел производить впечатление.

– Как же так? Я думала, это будет история со счастливым концом.

– Я тоже так думала по своей наивности из-за отсутствия опыта в отношениях… – мадам Кюри вздохнула и продолжила: – Он мог неделями не звонить и не появляться, а после приехать с охапкой роз и удивляться, почему я обижаюсь на него. Как-то он пригласил меня в театр, я ради такого случая купила новое платье и сделала причёску, но он так и не появился… Ни этим, ни следующим вечером. Я порыдала две ночи и пообещала себе никогда больше не заговаривать с ним, но он приехал к редакции на белоснежной машине с открытым ве́рхом и так улыбался… Я не смогла сказать ему «нет». Он часто был груб со мной или болезненно ревнив, а потом вдруг настроение менялось, и он носил меня на руках… Сейчас я понимаю, что должна была сразу понять – я не нужна ему, но тогда старалась не замечать этого… Ведь он был так хорош собой, богат, успешен. И я не понимала, почему он обратил на меня внимание… Два года мы встречались урывками, а я так и не знала, могу ли назвать его своим женихом… Потом я забеременела, и он, ничуть не раздумывая, женился на мне.

– Значит, не такой он и подлец, – сказала я, отпив чая. – И видно, любил вас, как умел.

– Не торопитесь с выводами, Ваше Высочество, – сказала она печально. – Стоило только наследнику родиться, как я стала ему не нужна. Он использовал меня всё это время, а после того как на свет появился сын, стал относиться ко мне как к прислуге. Я вынуждена была уйти с работы, и моё место отдали другому, я сидела дома с малышом, пока он порхал с одного приёма на другой, изменяя мне…

– Как знакомо, – пробурчала я, но мадам Кюри даже не заметила этого, продолжая свой безрадостный рассказ:

– Он стал кричать на меня по пустякам: разбитая чашка, недосоленный суп, грязные пелёнки нашего сына или его плач… – По морщинистой щеке скатилась скупая слеза, и мадам Кюри утёрла её ладонью. – Он говорил, что я никчёмная женщина, которой нельзя доверить ничего, а уж тем более малыша. Я пыталась объяснить ему, что наш сын плачет не потому, что я плохая мать, а потому, что это естественно для младенца, но… – она умолкла, а потом произнесла чуть слышно: – И тогда он первый раз меня ударил.

– Что? – я уставилась на неё круглыми глазами. – Как он посмел? За что?

– Уже и не помню, – вздыхала женщина, – конечно, он попросил прощение, сославшись на проблемы на работе. Но это стало повторяться всё чаще… Я терпела, сначала оправдывала его, а потом ради сына.

– Разве можно о таком молчать?

– Кто мог меня защитить? У меня никого не было. Работу я потеряла, вернуться в деревню не могла, к тому же я всё ещё любила его, как не смешно это звучит…

– А полиция?

– Мне было стыдно признаться в том, что он делает это со мной, – она невесело усмехнулась. – А если бы началось разбирательство, он мог бы потерять бизнес, а я не хотела ему зла.

– Ну и зря! – выпалила я.

– Моя одежда становилась всё более закрытой… Из-за стыда я перестала общаться с людьми: боялась, что они узнают и встанут на его сторону. Всё моё тело было в синяках, и мне сложно было скрывать это, а мы с мужем всё больше и больше отдалялись друг от друга. Моё терпение лопнуло в тот день, когда муж, вернувшись в очередной раз пьяный, начал просто так избивать меня. Я потеряла сознание, а очнулась в больнице.

– Боги, – у меня задрожало всё внутри, – ну на этот раз он попал в тюрьму?

– Нет, – она помотала головой. – Я тогда так сильно испугалась, что, когда вышла из больницы, решила уйти от него.

– А сын? Вы ведь забрали его?

В мою голову закралось нехорошее подозрение, и она подтвердила его…

– Попыталась, но он меня поймал, отобрал сына и пригрозил меня убить, если я ещё раз попытаюсь украсть его ребёнка. Меня же он выгнал на улицу.

– Боги! Какой кошмар! – Я прижала руку к груди и ощутила, как к горлу подкатывается комок. – Он не мог так поступить с вами. Я не могу поверить, что кто-то может быть таким чудовищем. Отобрать мать у ребёнка, немыслимо!