Среди переселенцев оказалось шестеро выходцев из России, четыре американца, больше десяти китайцев... англичане... чехи... болгары... шведы... бразильцы... аргентинцы... индийцы... корейцы... представители многих других стран... сейчас я затрудняюсь вспомнить точно. Если говорить о местном "расовом" составе, то все они оказались в телах пяти видов - небольших однорогих копытных, крупных, размером чуть больше варана ящериц, покрытых ороговевшей чешуей, жукообразных насекомых размером с собаку, плохо летающих оранжевых птиц и котов, которых с натяжкой можно было бы назвать рысями, если бы не ярко-зеленая окраска и красные глаза. Старшими были "кот" Карлуш Оливейра, "носорог" Пьетро Ламбертини и "птица" Мария Постнова (именно она вступила в контакт с Лидой прошлой ночью), отличавшиеся от других ярко выраженными экстрасенсорными способностями, развитыми еще на Земле. Довольно быстро они признали Лиду равной себе.
Первым делом они попросили нас помочь восстановить разрушенные чудовищами шалаши, а потом - достроить Большой каменный круг. Первая задача оказалась несложной, а вторая потребовала значительных усилий. Под руководством Оливейры и Ламбертини мы собирали на склоне скалы камни определенной формы, перетаскивали их на плато и завершали уже начатую до нас окружность диаметром метров пятьдесят, в центре которой возвышалась грубо слепленная глиняная статуя человека. Оливейра руководил процессом, время от времени то глядя на сложенную рядом миниатюрную схему из маленьких камешков, то издавая странные клекочущие звуки, воздевая к небу передние лапы и застывая с закрытыми глазами. Он сказал, что скоро наступит местное солнцестояние, когда через правильно настроенный круг мы сможем связаться с родиной.
Я подружился с Кириллом Савельевым из Новосибирска и болгарином Петром Николовым. Мы долго говорили, вспоминая бесконечно далекие развлечения, и даже сыграли несколько партий в шахматы и шашки глиняными фигурками на расчерченной на земле доске. Лида проводила время в обществе Марии Постновой...
Сидеть напротив огромного жука и ящерицы, разговаривать с ними не открывая рта, передвигать фигуры огромной мохнатой лапой... и время от времени испытывать идущее от голодного тела труднопреодолимое желание разорвать собеседников на части и вкусить их свежее кровавое мясо... сейчас мне трудно подобрать эпитет, чтобы передать это ощущение. Петр рассказал, что у них несколько раз были эксцессы, когда хищники-коты и птицы, повинуясь животным инстинктам, набрасывались на ящериц и жуков, и однажды трагического исход избежать не удалось. И еще один раз разумный кот на охоте чуть не загрыз птенца, совсем недавно обретшего человеческую душу. С тех пор к охоте стали относиться с большой осторожностью, тщательно изучая поведение добычи.
После наступления темноты мы отправились в поход, призванный оградить нас от опасности, подобной пережитой этой ночью. Идею подал Ламбертини, а Лида взяла на себя исполнение. Звериное чутье, помноженное на человеческие экстрасенсорные способности, позволяло ей за километры чувствовать, где находятся стойбища подобных нам мохнатых яйцекладущих гигантов. На острове длиной около пятидесяти и шириной от одного до примерно десяти километров таких стоянок оказалось две - одна неподалеку от места, в которое мы с Лидой перенеслись в самом начале, а другая совсем недалеко, прямо за ближайшими горами. Коты принесли нам тушки четырех зверьков, напоминающих крыс размером со среднюю собаку, и впрыснули внутрь растерзанной плоти сок от нескольких горстей смертоносных коричневых ягод. Потом они показали нам удобный путь через перевал... Ночь была довольно светлой, и мы без труда добрались до противоположного берега, оставив приманку около пещер, в которых спали те, кто при неблагоприятных обстоятельствах мог стать нашими главными врагами. Мы отчетливо понимали, что подобные нам, особенно не обладающие разумом, никогда не откажутся от падали. Впрочем, главный вопрос, который не давал нам покоя тогда и иногда преследует меня сейчас, состоит в другом "А что если бы кто-то из них оказался разумным и был на нашей стороне?" Тогда Лида уверяла меня, что не чувствовала там никакого разума. Как всегда, я склонен верить ее чутью, да и мысль о том, что в любой момент эти существа могли стать разумно-чужими, придает уверенности в правильности сделанного нами в ту и следующую ночь, когда мы совершили рейд ко второму стойбищу. Но все же содеянное нами тогда останется темным пятном в моих воспоминаниях и еще долго будет омрачать мою жизнь.
День 4-й
Под моим руководством удалось выплавить бронзу. Во время похода на другую сторону острова я профессиональным взглядом металлурга увидел на склоне горы породу, содержащую медную руду. Потом мы с Савельевым и Ламбертини долго разводили большой костер (маленький здесь поддерживают постоянно, чтобы не мучиться с первобытной процедурой розжига трением), сделали две глиняные формочки и отлили первые изделия - миниатюрный нож и медальон. Все племя собралось вокруг нас и с восхищением смотрело на эту победу технического прогресса.
Потом обсуждали планы строительства плота, чтобы перебраться на материк, отделенный от обратной стороны острова проливом шириной в несколько километров, но решили, что пока это слишком рискованно и бессмысленно.
И наконец, самое главное. Вечером Оливейра долго медитировал, то заходя в каменный круг, то покидая его пределы, добавлял в него небольшие камешки, потом велел нам с Лидой принести еще два больших и снова долго сидел в центре, глядя на постепенно проступающие на темнеющем небосводе звезды.
"Оно работает! Я был там, дома, по-настоящему, прямо сейчас, даже не в солнцестояние!" восторженно воскликнул он, выйдя из ритуального сооружения и указывая лапой на верхние звезды простирающегося в зените Лебедя.
Я пошел следующим и уселся в центре круга, пристально глядя на небо. Сначала я ничего не чувствовал и даже готов был посмеяться над сказками бразильского шамана, но через пару минут, когда расслабился и от усталости после насыщенного дня стал проваливаться в обволакивающую сознание дремоту... Это было невероятно! Я сидел одновременно здесь, в теле полумедведя-полуящера, и дома у телевизора с газетой в руках. Да, я смотрел вечерние новости и отчетливо слышал, что говорилось о каком-то коррупционном скандале, разгадывая кроссворд в телепрограмме и погружаясь в легкую полудрему от ощущения тепла и уюта после полного забот морозного дня. Это длилось несколько минут, а потом растаяло вместе с полусонным состоянием, из которого меня вырвала Лида словами "Иди чай пить!" и "Ну хватит дурака валять, уступи место другим!", потревожившими мой медитирующий разум одновременно в двух мирах.
Потом в круг по очереди заходили почти все, но контакт получился только у восьмерых. Мы еще долго обменивались грустными взглядами и обрывками воспоминаний, а потом, задрав головы вверх, неотрывно глядели в темную бесконечность за созвездием Лебедя, издавая тоскливые звуки, прежде чем мы с Лидой отправились в поход к оставшимся логовам потенциальных врагов. По дороге мы долго говорили о доме, который ей, несмотря на все способности, увидеть почему-то не удалось.
