"Да, елки-палки, ведь там мы детей хотели родить, там комфорт, телевизор, спорт, интернет, книги и еще множество удовольствий... Хотя, с другой стороны, как подумаешь обо всей этой бюрократической рутине... И вообще ты права - хочется каких-то приключений, ну как в кино или в турпоходе, а сейчас наш фильм или сон только начался".
"А мне и здесь хорошо. Помнишь, как я там иногда зверела и начинала крушить посуду, а потом сама не понимала, что со мной творится, и эту позу тебе предлагала. Так вот теперь та часть меня, которая не давала мне покоя, попала сюда, и здесь меня обратно особо не тянет. Нет, хочется конечно и сериал посмотреть, и с подругами поболтать, да и поработать по-человечески тоже. Но знаешь - если у той Лиды, которая там осталась, все это есть и она по-прежнему с тобой, то пускай остается там и будет счастлива, а мне хватит того, что я о ней иногда вспоминать буду".
"Не пугай меня, ты же все-таки внутри человек, а не этот... черт, мы даже не знаем, как назвать этих мохнатых тварей. И как называется этот мир? Хоть в каком мы созвездии? Надо на звезды посмотреть. Хотя вот увидим мы, например, что Большая Медведица и Орион не такие, какими мы их видим на Земле, ну и что дальше? А ведь астроном или какой-нибудь древний жрец понял бы. А может и вообще ничего знакомого не увидим, если мы в какой-нибудь другой галактике".
"Да какая разница? Это вас, мужиков, всегда такое волнует - на какой планете находимся, в какой галактике, как звезды расположены, кто президентом станет и на чемпионате мира победит, а нам все это пофиг - главное - жизнь обустроить и вас накормить".
"Так может это миссия у нас такая - цивилизацию здесь создать? Тогда и правда должны быть и другие такие же как мы. Если нас будет много, мы сможем это сделать".
Мы обменивались мыслями обо всем во Вселенной еще, наверное, часа полтора или два по земному времени, а потом доели вчерашнюю добычу и предались любви, закрыв глаза и представляя себя на бесконечно далеком родном диване. Эта поза на боку, столь странная для меня как homo sapiens на Земле, здесь на редкость удобна - можно не бояться задавить друг друга своими массивными тушами, и длинным толстые хвосты не мешают любовным утехам.
Вскоре дождь кончился, и зеленые лучи солнца стали прорываться сквозь клубы поднимающегося пара. Мы подождали, пока туман немного рассеется, и тронулись в путь. Сложнее всего было спуститься на берег. Тела, в которых мы оказались, практически не приспособлены к спуску и подъему по горным склонам. Лида чуть не свалилась с косогора, и мне еле удалось удержаться на крутом склоне, изо всех сил вцепившись в ее лапу и не давая нам кубарем покатиться вниз. Избежать серьезных царапин удалось только благодаря толстой шкуре. И вообще, мы считали, что при наших размерах у нас там не должно быть врагов, как у медведей в нашем лесу. Однако мы думали только о крупных противниках, не учитывая мелких, с одним из которых мне пришлось столкнуться в конце первого дня пути. Насекомое, одновременно напоминающее огромного муравья и скорпиона, впилось мне в лапу, которая распухла и побаливала еще почти два дня. С этого момента мы стали предельно осторожными.
Мы брели по каменистому берегу, время от времени позволяя прибою касаться наших лап, а один раз даже искупались, забравшись в море по горло. Вода здесь какая-то вязкая и пахучая - похоже, этот пряный аромат исходит от красноватых водорослей, разлагающихся на берегу. Ближе к вечеру мы утолили голод неповоротливым животным, отдаленно напоминающим небольшого морского котика, а жажду - сочными грушевидными плодами в толстой зеленой кожуре. Для ночлега выбрали небольшой грот в прибрежной скале и на всякий случай спали по очереди. Пока Лида похрапывала, свернувшись в расщелине, я долго смотрел на небо. Три красноватых спутника размерами меньше нашей Луны, поднявшиеся с разных сторон невысоко над горизонтом, освещали лес, горы и море мглистым заревом, похожим на подсветку от огней центра ночного города, если смотреть на него издалека. Впрочем, меня больше интересовали звезды - довольно тусклые, но все же вполне различимые в черно-коричневой вышине. Как я и надеялся, некоторые созвездия были знакомыми, хотя и находились не там, где мы привыкли их видеть. Самым ярким был огромный Лебедь в зените и, глядя на него, я испытал щемящую тоску по детству, когда так любил смотреть на него темными августовскими вечерами. Потом, осознав, что голова звездной птицы повернута в противоположную сторону по сравнению с тем, как она видна с Земли, и пристально всмотревшись в участок неба рядом с ее крылом, я одновременно ощутил и понял, что именно там, за миллиарды километров с другой стороны от нее, остались родной дом, город, работа и друзья двадцативосьмилетнего Андрея Власова.
Внезапно Лида стала метаться и глухо рычать во сне, а потом проснулась, вскочила на ноги и
(закричала)
громко подумала "Бежим! Быстрее! Мы должны их спасти!", сопровождая мысли утробным ревом.
"Что случилось?" - удивленно спросил я, вырванный из глубокой межзвездной медитации, в которой видел
(или воображал - в тот момент я не был в этом уверен)
себя в привычном рабочем кресле перед компьютером, заполняющего таблицу в отчете и время от времени заглядывающего на свою страницу "В контакте".
Прежде чем я получил ответ, Лида протащила меня метров двести по слегка фосфоресцирующему берегу.
"Мы идем к хорошим... Они мирные и хотят, чтобы все виды с разных миров, которые сюда прибыли, жили дружно и строили цивилизацию. А есть еще другие, злые, которые хотят, чтобы миром владела только их раса. Я слышала их голоса во сне. Пока их немного, но они больше и сильнее тех, к кому мы идем, и собираются напасть на их лагерь. Я предупредила наших друзей, и они успеют укрыться в лесу. Мы должны им помочь", поток тревожных мыслей врывался в мою голову... я верил этой информации процентов на... нет, не скажу, что на все сто, наверное, на девяносто, и, превозмогая боль в опухшей лапе, тяжелыми мерными прыжками следовал за супругой.
Мы шли несколько часов - то рысцой, то переходя на быстрый шаг, то переводя дух, озираясь по сторонам и прислушиваясь к невнятным ночным шорохам. Наконец во время одного из привалов Лида вздрогнула и закричала "Они здесь, совсем рядом! И те, сволочи, тоже, только... я не понимаю, чувствую, там творится что-то странное. Бежим, быстрее!".
Я тоже почувствовал всё это, но несколькими минутами позже, когда мы изо всех сил мчались вдоль перелеска прибрежных зарослей. Волны чужого разума захлестнули меня подобно радио, неожиданно включившемуся посреди дремотной тишины. Точнее, я ощутил две волны - одну совсем близкую и спокойную, напоминающую общий фон разношерстной толпы на проспекте, а другую жестокую и холодную, вызывающую испуганно-брезгливо-омерзительное чувство вроде того, которое возникает от вида сборища бритоголовых хулиганов, но почему-то ослабевающую и угасающую.
