<p>
</p>
День 1-й (30.11.2012)
Мы попали. Куда? Даже сейчас я этого точно не знаю, и лишь иногда со смешанным чувством удивления, испуга и тоски смотрю на созвездие Лебедя в пьянящем весеннем небе... и вспоминаю, что любил завороженно созерцать его и в детстве, и в юности, и во время вечерних прогулок с Лидой вскоре после нашего знакомства. Впрочем, сейчас я уже кое-что понимаю, а тогда...
Тогда я просто обезумел (сейчас это состояние хочется передать другим, отнюдь не литературным словом, но в тот момент - пожалуй, иначе и не скажешь). Я отчетливо помнил, с какими мыслями засыпал в четверг 29 ноября около полуночи, устало обнимая Лиду под теплым одеялом. "Лидка, ты просто супер, как я счастлив, что с тобой живу. Спасибо тебе, что столькому научила. Никогда бы не подумал, что все это реально, еще год назад посмеялся бы над тем, что можно руками головную боль снять или по карте предмет найти, а теперь сам все это умею... И поговорить с ней можно обо всем по-человечески, как с лучшим другом. Только вот почему она иногда вдруг такой стервой становится, орет истошно по любому пустяку и посуду бьет? Нет, я человек спокойный и на это особо не реагирую, только иногда так иронично замечаю "Лида, ну слушай, ты же парапсихолог, сама учишь, как свое состояние можно регулировать", а она потом всегда извиняется и говорит, что сама не понимает, что на нее находит. Ладно, находит так находит, зато в постели она просто бешеная, никогда даже не мечтал, что такая попадется, разве что эта поза на боку... Откуда она ее выдумала, ни в какой порнухе такого нет. Мне не очень нравится, а ее просто до исступления доводит, прямо рычит от наслаждения. Ничего, она и во всех остальных позах замечательная... Вот и сейчас насытилась и спит, да и мне тоже пора, ведь завтра опять в шесть утра вставать и на работе по меньшей мере до восьми торчать из-за этого гребаного отчета. Как задолбал этот бюрократизм, ни за что бы в науку не пошел, если бы знал, что по каждому проекту придется столько всяких дурацких форм заполнять, так что вместо десяти-пятнадцати страниц получается больше пятидесяти. И сдавать годовые отчеты требуют всё раньше и раньше - теперь уже в конце ноября, как когда-то пятилетку за четыре года, чтобы чиновникам побольше времени на распил денег оставить. Кому всё это вообще нужно - только кричат про нанотехнологии, а японцы все равно уже нас на голову обошли, а мы всё чего-то изображаем для галочки и отчетности... Ладно, хватит о грустном, лучше о футболе перед сном подумать, хотя и здесь тоже... Ну как можно было с трех метров промазать? Вот попади этот балбес в ворота - и были бы весной в Лиге чемпионов, а так даже в Лигу Европы могут не пройти..."
Обо всем этом я тогда и думал. Еще проверил, включил ли будильник в мобильнике, и погладил мурлыкающего под боком кота, а потом...
Я проснулся от странного запаха, какого-то кислого, терпкого и пряного одновременно. "Что такое - на кухне что-то горит или за окном?", было моей первой мыслью, прежде чем я открыл глаза и закричал - сначала от вида окружающей обстановки и существа, лежащего рядом со мной, потом - от своего голоса, который вместо человеческого вопля "А-а-а-а-а!" звучал как трубное и протяжное "А-ррр-ы-у-у-у-ур-р-р", а еще через несколько мгновений - от взгляда на то, что должно было быть моей рукой.
Огромная пещера с желто-зелеными сталактитами. Клубы вонючего лилового тумана. Когти размером с самый большой строительный гвоздь на уродливой пупырчатой лапе. И она - коричнево-зеленая и клыкастая, трясущая мордой и издающая испуганно-удивленный визг "Иурроа-а-а-а".
Я в ужасе отшатнулся и больно ударился о выступ в каменной стене, а потом... Не помню, что я тогда хотел сказать - то ли просто "Где я?" или "Что это?", то ли вспомнить имя жены, то ли выдавить из себя что-то инстинктивно-нецензурное, но изо рта вырвалось лишь тяжелое утробное "Гыуррроа".
"Андрей, это ты?" - безмолвные слова ворвались в мою голову вместе со смешанным выражением смятения, страха и надежды в ее оранжево-янтарных фосфоресцирующих глазах.
"Лида?" - я отозвался телепатически, но вместе с тем продолжал хрипло урчать.
Мы повторили имена друг друга раз пять, потом обменялись вопросами "Что с нами?", "Где мы?", "Что это?", "Может быть, это сон?", "В каком мы мире?", а после этого... не знаю, может быть, от страха и шока, или от холода, или, скорее всего, по зову наших новых тел, идущему почти параллельно нашему разуму... мы были вместе, с рычанием катаясь по камням, царапаясь и со смесью наслаждения и отвращения вдыхая едкий склизкий пот друг друга. Мы кончили в той самой позе, которую она так часто предлагала мне на Земле, а потом долго и растерянно смотрели друг другу в глаза, прежде чем выбраться наружу...
Здесь светит зеленое солнце, а небо желто-коричневое с фиолетовыми облаками и постоянным туманом. Он клубится над землей, поднимаясь до самых вершин деревьев. Вокруг поля с иссиня-бурой травой и фиолетово-красные джунгли на склонах красно-серых гор. Мы выбрались из грота в небольшой отвесной скале и первым делом забрались на ближайшую возвышенность. Под нами была долина, а чуть поодаль сквозь рваные клочья тумана проглядывали изумрудное море и впадающая в него извилистая бирюзовая река.
Мы сидели на большом гладком камне - почти так же, как в Крыму прошлым летом - и говори..., то есть обменивались мыслями (впрочем, я по инерции продолжал иногда глухо рычать).
"Где мы - на другой планете? Или в прошлом нашей Земли?"
"Мы в телах динозавров?"
"Нет - вроде таких динозавров у нас никогда не было, хотя я и не уверен."
"Это что-то вроде "Аватара"? Мы как бы здесь, а наши настоящие тела остались на Земле?"
"И мы там спим? Или лежим в коме? Или вообще умерли?"
"А может, это параллельный мир, а у нас там конец света наступил как и обещали в декабре? Помнишь, о таких переходах в передаче по РенТВ на прошлой неделе говорили?".
Мы увлеклись обсуждением этих проблем и на какое-то время даже стали наслаждаться неспешной мысленной беседой под освежающим ветерком на фоне потрясающего пейзажа, но вскоре насущные вопросы "Что нам дальше делать?" и "Что мы будем есть и пить?" вернули нас с туманных разноцветных небес на чуждую землю.
