- Я тоже не очень её люблю. Увы, нельзя исходить из того, что убийца – это обязательно неприятный нам человек. Хотя обстоятельства говорят против неё сильнее, чем против кого бы то ни было. Она могла добавить яд прямо в стакан Мэри, не возясь в бутылью. И она могла поставить пустую склянку от лауданума в комнате Мэри, когда была там ночью с проверкой.

- Не знаю, как тебе, а мне нужно ещё раз промочить горло, – она встала и наполнила их стаканы из котелка, висевшего над камином.

- Спасибо. Теперь черёд Эвондейла. Есть ли причины думать, что Мэри – шотландка?

- Никто не знал, откуда она. Но, если бы у неё был акцент, кто-нибудь бы заметил.

- Эвондейл сказал, что Розмари – лишь наполовину шотландка. Но я не думаю, что на его слова можно полагаться. Это дело явно складывается против него, пусть и пока бездоказательно. Мэри была его загадочной Розмари. Он убрал с её с дороги, отправив в приют – пока неясно почему, а потом сговорился с кем-то и убрал с дороги уже навсегда.

- Если Мэри – это Розмари, почему она про это молчала?

- В письме она говорила, что не хочет раскрывать, кто она, чтобы не позорить семью. Возможно, Эвондейл угрожал или просто убедил придержать язык. Я думаю, он отлично умеет добиваться от женщин того, чего хочет.

- О, он такой! – она улыбнулась самой себе.

- Если ты закончила с воспоминаниями, мы могли бы вернутся к разговору.

Она поднялась на колени и опёрлась о подлокотник его кресла.

- Ты же не ревнуешь, верно?

- Нет, просто тренируюсь скрежетать зубами. Ты не могла бы немного отодвинуться, пока я совершенно не потерял ход своих мыслей?

- Мы не можем такого допустить, верно? – она усмехнулась и снова опустилась на коврик. – Ты говорил, что Красавчик мог заставить Мэри молчать о том, кто она. Но что если он даже не знал, что она в этом приюте? Может быть, она пряталась там, а он искал её и не мог найти, пока кто-то не принёс ему её письмо?

Джулиан покачал головой.

- Такой номер не пройдёт. Если Мэри – это Розмари, Эвондейл должен был знать, где она была и иметь своего шпиона – иначе как бы он получил письмо? Оно ведь явно было адресовано не ему. Скорее послание написано для Меган, но она, очевидно, так и не получила его, иначе бы знала, где искать Розмари. Кто-то в приюте перехватил его и отдал Эвондейлу. А поскольку из письма никак не понять связь Мэри и Эвондейла, укравший письмо должен был знать о ней откуда-то ещё.

- Так кто по-твоему это мог быть? Восковая рожа?

- Очень вероятно. Впрочем, знаешь ли, тщеславие и честолюбие мистера Харкурта отчасти говорят в его пользу. Мне трудно представить, чтобы он запятнал репутацию – и собственную, и своего приюта – подозрительной смертью – не говоря уже об убийстве. С другой стороны, он так успешно сумел замять смерть Мэри, что можно предположить, будто он заранее о ней знал. Покровительство лорда Кербери очень много значит для него. Быть может, он решил, что скандал, вызванный смертью в приюте менее опасен чем ссора с сыном Кербери и решил сохранить связи с покровителем. Теперь мистер Роудон – самый загадочный подозреваемый. С одной стороны, он никак не связан с приютом, и у него нет никакого мотива убивать Мэри. С другой стороны, он злобный и способный на жестокость к женщине человек.

- Нет, это чепуха. Я знаю таких парней как Круглоглазый. Любая уличная девчонка с такими сталкивалась. Им просто нравиться причинять боль, они любят, когда девушка плачет и умоляет или даже отбивается. Такие как Круглоглазый не получат никакого удовольствия от того, что прикончат кого-то так, как умерла Мэри. Они убивают только если есть причина.

- И мы понятия не имеем, какая причина может быть. Брокер может пролить на это свет, когда вернётся из конторы «Смита и Компании». Если Роудон – убийца Мэри, ставлю что угодно, что мотив связан с его тёмными делами. И ещё мы не поговорили про алиби – обычно это важнейшая часть расследования. Впрочем, я не думаю, что в случае с этими тремя, в этом есть смысл. Если Эвондейл или Роудон причастны к смерти Мэри, у них почти наверняка был сообщник и не было нужды самим появляться в приюте в день убийства. Другое дело Фиске – он мог провернуть всё в одиночку. Интересно будет узнать, где он был в ночь, когда умерла Мэри и что сам об этом скажет.

- Я с Колючим ещё не закончила. Завтра я собираюсь пойти в его аптеку и спросить его про все эти фокусы.

- Ты говорила, что он будто бы пытался тебя защитить.

- Да к чёрту его защиту! Я могу…

- …сама о себе позаботиться. Да, ты говорила об этом раз или два.

Она прямо посмотрела на него, а потом вкрадчиво улыбнулась.

- А у тебя хорошая память, Блеск. Ты ведь не против, что я буду называть тебя Блеском, как в старые времена?

- У нас не было «старых времён». Мы познакомились ровно две недели назад.

- Не знала, что ты считаешь дни. Ого, видел бы ты себя сейчас – у тебя такая морщина на лбу, вот тут, – она подняла руку, чтобы указать, но он перехватил её ладонь и прижал её в губам.

Она в молчании смотрела на склонившего голову Джулиана. Затем провела другой рукой по ему по волосам.

- Это было слишком. Прости. Ты был таким отстранённым, что мне хотелось отплатить за это. Ты не позволял себе думать, что я тебе нравлюсь – только всё время отталкивал. Но я увидела, как ты рад, что я вернулась, и подумала, что это искренняя радость. Но я ничего такого не имела в виду.

- Думаю, я заслужил это. Я и правда хотел держать тебя на расстоянии ради блага Брокера. Но привязался к тебе сильнее, чем сам понимал – когда ты ушла в приют, я не мог перестать думать о тебе. И самое странное – я не мог перестать спрашивать себя, что же увидел в тебе. Сейчас не возьму в толк, почему я этого не понимал. Ты умна, отважна и совершенно очаровательна. Я вижу в тебе то, что увидел бы любой мужчина, у которого есть глазам и уши, а в жилах течёт кровь.

Её глаза просияли. Но потом она печально посмотрела на Джулиана.

- Мы оба были неправы.

- Что ты имеешь в виду?

- Я всё крутилась перед тобой и задирала юбку не потому что ты мне понравился, а чтобы доказать себе, что ты такой же как все и хочешь только переспать со мной. Но потом, уже в приюте, я поняла, что ты не такой. Там на меня смотрели как на грязь – и Восковая рожа и сёстры-хозяйки – но мне было плевать, я ведь привыкла. Потому что уличная девка – последнее существо в мире, и все это знают. Ты был единственным парнем, кто был со мной… не, знаю, вежлив и уважителен. Как будто я леди. Я бы никогда не узнала, как это, если бы не ты. Я скажу ещё кое-что. Я привыкла думать, что джентльмен – это такой разодетый тип в экипаже и с довеском к имени. Теперь я знаю, что это не так. Джентльмен – это тот, кто ведёт себя по-джентльменски. Кто относится ко всем с добротой, с уважением… особенно к тем, кто слабее его.

Кестрель резко встал и сделал несколько шагов в сторону.

- Я не знаю, как ты можешь так говорить. Я язвлю весь вечер.

- Но я ведь сама напрашиваюсь на это, разве нет? Когда собаку дразнишь, она кусает, неважно добрая она или нет, – Салли поднялась, встала с Джулианом лицом к лицу и взяла его руки в свои. – Сегодня ночью я хочу быть с тобой. Но если бы думаешь, что это неправильно, просто скажи, и я больше не буду тебя этим донимать.

Итак, всё кончено – вся связывающая их борьба и напряжённость. Это был не тот конец, которого он ожидал и не того, которого он хотел. Потому что сейчас он посмотрел на всё с другой стороны. Он часто спрашивал себя, что она значит для него – и никогда не задумывался, что сам значит для неё. Он посмотрел на её лицо и впервые увидел не соблазнительницу, а девушку, предлагающую единственное, что могла дать. И вдруг ему показалось, что принимать это не так уж неправильно, а отвергать – грубо.

Он обнял её, Салли от неожиданности заморгала. Только сейчас он понял, как мало она надеялась на положительный ответ.

- Ты серьёзно? – прошептала она. – Ты не обманываешь меня?