Дигби слушал внимательно, задавал меткие вопросы тут и там.

- Что же, – сказал он наконец, – вы поставили несколько щекотливых вопросов. Но нет ни единого доказательства того, что было совершено преступление. Вы ведь не ждете, что я или кто угодно другой будет помогать вам только из-за подозрений?

- Расследование надо где-то начинать.

- И это расследование не сдвинется с мёртвой точки, если вы не дадите мне что-то получше. Я не хочу быть суровым с вами, молодой человек, но вы не хуже меня знаете, как в этой стране работает правосудие. Без прямых доказательств убийства власти ничего делать не будут. Боу-стрит пальцем о палец не ударит, пока им не заплатишь, а те, кто повыше, знают, что связываясь с Харкуртом, можно нажить неприятностей. У него могущественные покровители – фанатичные священники, юристы, торговцы вроде меня. Или же его поддерживают их жёны, что одно и то же. Разве Харкурт – не отличный кандидат на то, чтобы помогать женщинам? Ничего недостойного, лишь лесть и красноречие. Вы знаете, почему он взялся за исправление проституток? Потому что за это его поддерживают женщины. В Лондоне не найти добропорядочной дамы, что не испытывала бы отвращения к тем, что встаёт между ней и её мужем или любовником. Хотя дело Харкурта привлекает не только их – мы все питаем интерес к этому пороку, признаём мы это или нет. В последнее время он бывал даже в свете. У него нашлось и несколько титулованных покровителей – скажем, лорд Кербери.

- Лорд Кербери? – Тут же переспросил Джулиан.

- Звучит неправдоподобно, да? Кербери был распутником в молодости. Но Харкурт и правда изменил некоторых людей. Он ведь приходил и ко мне. Я ведь немного занимаюсь благотворительностью.

- Совсем не немного, насколько я слышал.

- Может и так. Но Харкурт не понравился ни мне, ни миссис Дигби. Точнее, я не поверил ему. Я решил, что его ведёт честолюбие – от него несёт амбициями, как серой от дьявола. Я сказал миссис Дигби, что такому человеку неинтересно ничего, кроме него самого. Я думаю, он в полном восторге от того, что заставил Кербери раскошелиться. Этот Харкурт хоть и кажется отстранённым, но отлично умеет добывать деньги.

- Не сомневаюсь, вы правы. Но кроме того, что лорде Кербери покровительствует Харкурту, он ещё и отец Чарльза Эвондейла.

- Чарльз Эвондейл? При чём тут он?

- Думаю, настало время рассказать, почему я заинтересовался Обществом возвращения и смертью Мэри.

Кестрель пересказал, как Салли утащила письмо, и как они вышли на след Мэри. Он подчеркнул все странности в самоубийстве, совершенном так скоро после отправки письма. Наконец он протянул судье само послание – Дигби прочёл его и откинулся на спинку кресла, покачивая головой.

- Вы определённо приберегли козырь напоследок. Это очень тревожно – очень. Но если начистоту, я не верю, что Боу-стрит захочет что-то делать, даже узнав о письме. Если Чарльз Эвондейл и правда в этом замешан, они скорее всё ещё скорее замнут. У меня есть некоторое влияние, но даже я знаю, что Кербери лучше не трогать.

- А что если я найду твёрдые доказательства, что это не было самоубийством – что Мэри была убита?

- Это будет уже другое дело. Какое-то правосудие у нас всё же есть. Даже Харкурт с его покровителями, не смогут задушить расследование, основанное на твёрдых фактах. Я не оставлю это дело без внимания, пока правосудие не свершится. Но как вы собираетесь получить доказательства? Харкурт не будет помогать. Как бы он не хотел узнать всё о Мэри, пока она была жива, сейчас он примется пресекать все расспросы. Не дай Бог кто-то опознает её и притащит родственников, а ему придётся отвечать за её смерть!

- В Беллегарде мы потратили уйму времени на то, чтобы опознать жертву и найти убийцу, но у нас получилось.

- Конечно. И вы хотите это повторить?

- Я попытаюсь.

- А я вам помогу. Вот что я скажу – как вы смотрите на что, что я оплачу издержки расследования?

- Не думаю, что это будет…

- Не вздумайте брезговать. У меня столько денег, что я уже не знаю, что с ними делать, а со своей ногой я никак не смогу сам строить из себя ищейку. У вас же, как и у всех молодых холостяков, если вы на них похожи, свободного времени куда больше, чем денег. Так что позвольте мне помочь вам. Считайте, что это моё капиталовложение в закон и порядок.

- Вы описываете это так, сэр, что я не могу отказаться. Спасибо, – Джулиан не мог не признать, что деньги будут очень кстати. Он никогда не был богат, а порой ходил на тонкой линии между просто жизнью не по средствам и переездом в Страну Невыплаченных Долгов^[30].

Он спросил:

- Не будете ли вы добры пока что никому не сообщать ни о письме Мэри, ни о расследовании? Если окажется, что присяжные рассудили верно, а я просто воюю с ветряными мельницами, толку от него не будет. Если же прав я, и преступление было, не стоит предупреждать Харкурта о том, что мы что-то знаем. Моё главное оружие – в том, что никто не знает, что это письмо у меня. Тот, у кого его украла Салли, мог заподозрить её, но он не знает, сохранила ли она его, прочитала ли, и ломаного гроша не даст, чтобы узнать. Он явно не ждёт, что кто-то сможет выйти на него – что я и собираюсь сделать.

- То, что у него было письмо, ещё не значит, что он как-то причастен к смерти Мэри.

- Согласен. Но я думаю, что он всё-таки играет какую-то роль. По крайней мере, если письмо было адресовано ему, он может сказать, кто была эта девушка. Меня очень интересуют эти три человека, мистер Дигби. Я знаю имя одного из них. Я собираюсь узнать, кем были и два других.

- Почему бы просто не спросить Чарльза Эвондейла, не знает ли он чего-то о письме?

- Потому что он может не знать? Мы не уверены, что письмо было у него, и не знаем, кем были два других, а потому Эвондейл может солгать, а мы не отличим правду от лжи. Я не могу не подозревать его – особенно после того, как вы рассказали о связах его отца с Харкуртом. Конечно, если у преподобного столько покровителей, это может быть просто совпадением. Я немного знаю Эвондейла, и у нас есть общие друзья. Я начну осторожные расспросы о нём, а сам будут искать тех двоих. Встретиться и поговорить с Эвондейлом напрямую – это карта, которую я всегда смогу разыграть. Но стоит мне позволить ему насторожиться, как я никогда больше не смогу застать его врасплох, как могу сейчас.

- Ну что ж, а я помолчу о том, что вы будете делать. Видит Бог, вам понадобятся все возможные преимущества. Кажется, у вас не так много сведений о тех двоих?

- Практически никаких, – улыбнулся Джулиан. – Интересная задача, да?

Вернувшись домой, Джулиан застал Салли в неистовстве. Миссис Мэббитт вытащила её на рынок подержанной одежды на Монмут-стрит и заставила девушку обновить гардероб, купив что-то, в чём можно появляться в приличной компании. Теперь Салли была в простом, тёмно-зелёном мериносовом платье с белым воротником и манжетами. Картину дополнял скромный чепец с зелёным бантом, наполовину скрывающий лицо.

- Просто взгляните на меня! – бушевала Салли. – Никто в «Петушке» и не заговорит со мной, если увидит в этом. Меня примут за старуху-жену священника!

- Не думаю, что это так страшно, – заметил Джулиан.

- Хорошенькое же платье для уличной девчонки! Что я буду с ним делать потом? Надевать в церковь?

Брокер, что как раз принимал у Джулиана шляпу, перчатки и трость, бросил на сестру беспокойный взгляд.

«Дьявол! – подумал Джулиан. – Мы так и не решили, что делать с ней. Салли думает, что просто вернётся к обычной жизни. Будь я проклят, если знаю, что предложить ей вместо этого или как её удержать».

Он рассказал о своём визите к Дигби и решении докопаться до правды. Оба были готовы помочь. Для начала Кестрель попросил Салли рассказать ему и Брокеру всё о тех трёх клиентах.

Погода испортилась, и зарядил дождь. Брокер приготовил пунш, и все трое собрались вокруг камина в гостиной, как заговорщики. Салли принялась ломать голову, вспоминая всё, что могла о Колючем, Красавчике и Круглоглазым. Она начала с того, что в подробностях описана, что Круглоглазый делал с ней – было сложно понять, кто пришёл в больший гнев – Брок или мистер Кестрель. Она почувствовала прилив удовольствия, видя, что двое мужчин готовы броситься на её защиту. Она надеялась, что Круглоглазого и правда удастся найти – они разорвут его кусочки.