Она оказалась веселой и удивительно общительной начитанной персоной. И Неста даже забылась с ней, отвлеклась. Ньюлен, казалось, тоже расслабилась… пока не увидела, кто вышел встречать их к сторожевой башне.

Он был, кажется, высоковат для шовилла. Типичные для расы блеклые глаза выцвели ещё больше из-за контакта с доспехом, а, судя по количеству белых металлических вставок, воздействие было сильным. Как и его ранг в ордене, значит.

Брызги крови на его одежде и доспехе говорили, что недавно он вступал в бой. Вот почему его терилловый доспех еще сиял.

Он удостоил Ньюлен коротким кивком, прежде чем ритуально поприветствовать Нимнесте.

– Рыцарь Дайн, сир, – предупредить Ньюлен не успела, Дайн не слушал. Он подступил к Несте, чтобы представиться, но не успел. Не успел, потому что будущую кассиду скрутило прямо перед ним, а потом грандиозно вырвало прямо на его начищенные сапоги.

Она попыталась извиниться, но излучение его доспеха было слишком сильно. Голову сдавило раскаленными тисками, в виски вкручивались сжатые, готовые сорваться пружины. Все ее внутренности будто бы перемешали огромным черпаком, кости начали плавиться, и все это не шло ни в какое сравнение с какой-то… невыразимой, невозможной болью. У этой боли не было места и происхождения. Это была боль разбитого сердца, боль потери, боль ужаса и неестественного страха, боль неохватной любви и боль величайшей обиды. Это была боль ее души.

Рыцарь Дайн непонимающе застыл. Отступил на шаг, растерянный, давая дорогу Ньюлен, которая немедленно бросилась Несте на помощь. Она потеряла сознание на руках у капитана Лезвий, лишь чудом не упав в то, что из нее же мгновением назад и вырвалось.

Увы, она не видела, как шовилл запрокинул голову, сделал пару вдохов, чтобы успокоиться, и отобрал обморочную кассиду у Ньюлен. И как сам донес ее до города.

А может, то было и к счастью.

Она очнулась на жесткой кровати в незнакомом помещении. На первый взгляд казалось, что она попала в комнату какого-то аскета, где нет ничего, кроме этой самой кровати, невзрачной тумбочки, рабочего стола и незначительного шкафа в углу. С тем же успехом здесь могло стоять еще несколько кроватей, как в какой-то казарме.

Переборов приступ тошноты, Неста села, придерживая голову. Ей было не по себе, язык словно распух и прилип к небу, и она слабо ощущала собственное тело. Кто-то поставил стакан прохладной воды на тумбочку рядом, и она мысленно возблагодарила доброжелателя. Пустынные жители Хосеш-Асада всегда знали, когда тело кричит об обезвоживании.

С трудом заставив себя не осушить все сразу, Неста отставила стакан и сосредоточилась на дыхании. К ней постепенно возвращался контроль и самообладание, и вместе с ним – воспоминания о том, что случилось.

Она встретила рыцаря Лезвий Веры, который был выше званием, чем капитан Ньюлен. Встретила… и поприветствовала, называется.

Удушающий порыв стыда накрыл ее с головой. Нимнесте спрятала лицо в ладонях, хотя здесь никто ее не видел. Она, пожалуй, пряталась от самой себя и готова была под землю провалиться, прямо в холодное теневое посмертие, чтобы не встречаться взглядом со свидетелями того, как будущая кассида выкладывает завтрак рыцарям на сапоги.

При мысли о теневом посмертии Неста вновь вспомнила о своем сне, о существе из океана. О метке. Рука сама легла на грудь, будто бы подсознательно девушка надеялась услышать сердцебиение вновь. Но ее встретила лишь привычная тишина.

Сделав еще пару вздохов, Неста взяла себя в руки. Она здесь по делу. Тьма вторглась в ее дом, и пусть у нее нет вооруженных отрядов в подчинении, у нее есть долг и ответственность.

Ее армия – не солдаты с клинками наготове, но тихие речи, отказ от жестокости. И она никогда не боялась темноты.

Допив воду, кассида привела в порядок волосы, поправила блузку без лямок и накинула на плечо свой короткий плащ.

Забавно, что в ее сознании мелькнула ассоциация с казармами. Именно там она и оказалась – в здании корпуса Лезвий Веры, которые в Грана Эсера делили одно здание с городской стражей.

В отличие от гостеприимных и веселых ребят форта, здешние рекруты обращали на Несту мало внимания. Возможно, они не знали, что перед ними кассида Морриана – а, возможно, не считали нужным демонстрировать ей особое отношение в городе, где жил и правил герцог Самиир. Тем не менее, первый же страж, кого Неста спросила, дал ей исчерпывающий ответ – капитана Ньюлен здесь нет, а если Неста хочет переговорить с ответственным лицом, то командор Дайн ждет ее дальше по коридору.

Она нашла нужное помещение не сразу, несмотря на простую планировку зданий. Морриан, может, не отличался богатством, но в ее родном городке ни одно здание не было таким скупым и безликим, одинаковым на каждом углу.

Ее надежды оправдались.

В скупом безликом кабинете за широким рабочим столом, заваленном бумагами, отчетами и картами, сидел рыцарь Дайн, мрачный и холодный. На нем не было доспехов, только простая рубашка, и Неста мысленно поблагодарила Сойлану за это. Или, раз уж он командир Лезвий Веры, следует благодарить Трех, богов его религии?

С другой стороны, наверное, он не занимался бы документами в доспехах. Хотя про Лезвий Веры частенько говорили, что в своих чудовищных латах они даже спят.

Рыцарь поднялся и глубоко поклонился девушке, приветствуя ее со всеми подобающими кассиде Морриана церемониями. Затем он выпрямился и представился целиком.

– Кисэйл Дайн, рыцарь-координатор, командующий корпуса Лезвий Веры в герцогстве Эсера, граф Восский…

Неста чуть было не пропустила часть его титулов мимо ушей, поразившись тому, какой он огромный и широкоплечий. В нем, наверное, метра два роста!.. шовиллы почти никогда не бывали такими высокими, в отличие от тех же линеев, но в Адаране все люди были заметно крупнее…

В Адаране. Она спохватилась вовремя и сдержала свое удивление. Граф Восский! Перед ней – сын правителя!

Адаран, фанатичное религиозное государство, живущее по доктрине Трех, занимало самый юг обоих крупных материков Хосеш-Асада. Здесь, на востоке, Адараном правил граф, и все его дети и наследники назывались графами, когда посещали другие государства.

К тому же, столица, Восс, подавался практически как отдельное государство, а учитывая их всегда готовую армию, спорить с этим было трудно. Особенно – соседнему Хаммеделю, у которого были такие же, как у Королевства, проблемы с контролем большой территории, но не было такого же изящного решения в лице Представителей, Герцогов и Кассид. Возможно, потому что на территории Хаммеделя ничего ценного почти не осталось. Бытовало мнение, что скоро Адаран отнимет у Хаммеделя южные территории вплоть до столицы, Альтелены.

В некотором роде, если сильно сравнивать, Кисэйл Дайн был равен по положению сыну одного из трех Представителей.

Но это политика. А Лезвия Веры участвовали в политике только на глобальном уровне, как орден и представители религии. Здесь Кисэйл Дайн должен был быть только религиозным лицом. Хоть и чрезвычайно значимым – командующий всех Лезвий в Эсере!..

… и ему она испортила сапоги.

Неста склонила голову в ответ, приседая в легком реверансе, признавая его социальный статус в той же церемониальности, что Кисэйл Дайн показал ей.

– Нимнесте Марид, наследная кассида Морриана.

Он кивнул. Конечно, он знал.

– И я прошу прощения за недоразумение, произошедшее при нашей встрече, – закончила Неста. Она обязана была извиниться.

Рыцарь не изменился в лице. Он вообще не был похож на живого, вдруг поняла она – огромный и белый, как смерть, как восковая свеча, болезненный. Не бывают такими бледными люди в солнечном Хосеш-Асаде, разве это вообще возможно?..

– Это случается, – ответил он невозмутимо. У него действительно был легкий адаранский акцент, мягкость в словах. – Хотя, конечно, с реакцией подобной интенсивности я ранее не сталкивался.

Его слова заставили Несту задуматься. Ведь верно, если бы доспехи Лезвий Веры так влияли на людей, рыцари ордена попросту не смогли бы носить их в населенном городе. Как она не подумала об этом сразу?..