В следующий миг из-за поворота вылетел Шняга. Вылетел и заоглядывался растерянно. На улице никого не обнаружилось. Вернее, шагал прочь некий неизвестный гражданин, уткнувшийся в «Спорт-Экспресс», но он никоим образом не напоминал требуемого беглеца. Шняга пристальным взглядом пробуравил приближающуюся полноватую тётеньку, тащившую за собой безвольно вышагивающего карапуза трёх лет в синих шароварах и бурой фуфайке. И они тоже никак не могли быть исчезнувшим Колей.

Шняга придирчиво осмотрел асфальт на предмет наличия канализационных люков. Но рядом не было ни одного. Проехал пацан на самокате. Протарахтел «Запорожец». Пронеслась «Скорая помощь». Обогнув замершего Шнягу, гордо прошествовал пенсионер Романыч, направляясь к газетному киоску, где ему по дешёвке продавали вчерашние газеты.

Глаза Шняги скользнули к стене дома, где усмотрели весьма интересную вещичку. Наклонившись к серой штукатурке, там примостилась небольшая чёрная коробочка с крышечкой, решётчатым выступом, двумя круглыми рукоятками и рядом кнопок. Белые буквы недвусмысленно объясняли, что коробочка называлась «ЛЕГЕНДА-404», а буквы помельче показывали, что данный преддет является ничем иным, как кассетным магнитофоном.

Шняга осторожно нажал кнопочку с треугольничком. Магнитофон хрипло запел:

Шняга выключил воспроизведение другой кнопочкой и нажал кнопку с голубой наклейкой. Крышка кассетоприёмника распахнулась. Кассеты внутри не было. «Радио,» — подумал Шняга и захлопнул крышку. Сам аппарат его не заинтересовал по причине отечественного производства и непроходимой древности выпуска. Вот если б он назывался «SONY» или «Panasonic», тогда бы другое дело. На худой конец Шняга согласился бы на «First» («Made in Austria»), «Lotan» («Лиц. Канады») или «Atlanta» (вообще непонятного производства), чтобы загнать его лохам, которых водилось вокруг видимо-невидимо. Но найти лоха, согласившегося бы купить подобное старьё, представлялось делом немыслимым, а таскать аппарат даром Шняга не желал. Он легонько пнул вновь запевший аппарат и понёсся на поиски пропавшего пацана, который так требовался Пашке.

Если бы Шняга остановился и призадумался о том, что в такой древней технике радиоприёмник не планировался, то возможно в его голову пришла бы верная мысль осмотреть магнитофон поподробнее. Но верные мысли, как известно, приходят гораздо позже. Да и некогда было Шняге. Поручение срывалось. А с невыполненным поручением срывался и обещанный блок сигарет, который так заманчиво выглядывал вчера из сумки Владяна.

Как только Шняга скрылся из виду, «Легенда-404» растворилась в прохладном воздухе осеннего утра, а на её месте возник Коля. И вовремя, как знать, может в следующую секунду на улице объявился бы какой-нибудь неугомонный радиолюбитель, чтобы позаимствовать бросовую технику для неведомых экспериментов. Коля перевёл дух и отправился к школе. Он то и дело останавливался и потирал правое колено, куда ему досталось носком Шнягиной туфли.

Здорово, что он вспомнил про магнитофон. Эта техника прошлых лет хранилась сейчас на полке за томами энциклопедии. Может гном ночевал именно за уютной крышкой подкассетника. Коля не знал, точно ли он воспроизвёл вид старенького магнитофона, ни разу не включавшегося за всю Колину не такую уж и маленькую жизнь. Кассеты вот у него не получились. Коля не представлял за стеклом боковину какой-нибудь «Соньки», «Макселлки» или «Джи-Ви-Сишки». Туда несомненно допускались только проверенные временем тяжёлые кассеты в неразбирающихся корпусах с буковками «МК-60». Давным-давно Коля видел такие штукенции у кого-то из уехавших друзей. Но мог вспомнить разве что вкладыш в футляре, где голубые полоски постепенно переходили в синие, а над ними несокрушимыми монументами значились те самые «М» и «К». В ту секунду, когда Коля исчезал, а на его месте вырисовывался корпус магнитофона, он успел вспомнить только обложку. Так вот и получился поющий магнитофон без кассеты. На первый раз пронесло, но в следующий надлежало выдать что-то более продуманное. А с помощью магнитофона у Коли получалось петь не так уж и плохо. Да что там плохо! Не плохо, а просто замечательно. Надо будет попробовать после школы спеть ещё. Только тогда уж Коля превратится в не менее чем квадростереоцентр с мощнейшими колоночками.

За следующим домом на Колю наткнулся Шуруп. Хитрый. С вертящимися глазками. Из той же самой компании, что Пашка, Владян и исчезнувший Шняга. Маленькая фигурка с веснушчатым лицом пристроилась за Колей на почтительном расстоянии и не отставала. Шуруп волновался, иногда скакал вприпрыжку, иногда сплёвывал под ноги от осознания выпавшей на него ответственности. Этот фрукт нападать на Колю не рискнул, но потащился следом. Такие сами никогда не нападают. Такие борзеют по вечерам, выбрав из толпы безобидного паренька, а когда тот отпихивает распоясавшегося нахальчика, из сумерек выплывают на защиту старшие пацаны, и уж тогда начинаются серьёзные разборки. Можно было понадеяться, что Шуруп проводит Колю до школы, да и только. Но Коля не рассчитывал на подобный праздник. Скорее всего Шуруп просто дожидался любого знакомого старшеклассника, который смог бы тормознуть Колю и реквизировать у него необходимые «обществу» предметы. Коля не стал ждать появления более могучих врагов и на очередном повороте снова крутанул палочку.

Шуруп бдительно соблюдавший дистанцию, оторопело замер на месте, когда за поворотом вместо Коли чуть не наткнулся на высоченного парня, почти что баскетболиста. От неожиданности Шуруп едва не поздоровался с незнакомцем и чуть даже не извинился. Но верзила не заметил Шурупа и прошествовал дальше, помахивая сеткой с тремя здоровенными кочанами капуты, которые распирали пространство сетки словно зелёные лохматые баскетбольные мячи.

Шуруп отскочил в сторону и врезался в афишную тумбу. Он недовольно потёр плечо и подозрительно поглядел на цилиндр, увенчанный красным конусом. Вроде ещё вчера он тут не стоял. Но цилиндр в два с половиной Шурупьих роста выглядел так, будто простоял на этом месте не один десяток лет. Его крышу во многих местах уродовали ржавые пятна. Неисчислимые следы афиш развевались по ветру обтрёпанными лохмотьями. На самом видном месте красовался большой глянцевый плакат. В его центре скромно стоял любимец публики, «муж бабушки, но не дедушка» Филипп Киркоров. Неизвестный художник пририсовал ему синим фломастером вылезающий из штанов фрагмент, смачно упоминающийся в большинстве анекдотов. Дополнение потрясало своими размерами. Было достаточно одного взгляда для того, чтобы понять причину выбора Аллы Борисовны. Чтобы облагородить получившуюся композицию художник разрисовал свободное место кривыми синими звёздами. Нетронутой осталась только эмблемка «Самсунга», вероятно по причине своего чернильного цвета, так полюбившегося живописцу.

Слева располагался ещё один член знаменитой семейки. Кристина Орбакайте с новой программой «Ты» понравилась неизвестному художнику конца двадцатого столетия гораздо больше. Возможно в его голове, как в голове Шурупа, рассматривающего суровую блондиночку, и были идеи изменить фасон платья или пририсовать обычно скрываемые части фигуры, но в реалиях оказались намазаны лишь синие губы, да лихо очерчен всё тем же маркером контур волос.

Шуруп оглядел картинку с синегубой красоткой и перевёл взгляд пониже. Там обнаружилась продранная афиша футбольного матча кубка России «Амкар — Спартак». Под названиями команд чёрной пастой стоял горестный прогноз «0: 7». Матч проходил год назад и «Спартак» проиграл, что было известно любому детсадовцу. Но как, позвольте спросить, простая афиша может продержаться целый год? По идее её должны были заклеить ещё зимой. Шуруп сдвинулся вправо, продолжая растирать ушибленное плечо и разглядывать плакаты, наклеенные поверх своих ушедших в прошлое товарищей.