– Передаю, сеньор.

– Кончита, а теперь скажи мне, какого хрена?

– Энрике, потом. Не успеем. Просто сделай это.

– Си, сеньора, – Энрике улыбнулся, – Не все же мне эскадрой командовать.

***

Из-за радиации, на поверхности НюМальмё отсутствовали парки со скамейками, где влюбленные парочки и прочие романтики могли бы любоваться звездным небом. Но присутствовали камеры наблюдения, передававшие довольно-таки неплохую картинку на экраны, расположенные “внизу”. Так что полюбоваться звездным небом все-таки удавалось, хоть и не “вживую”. Сегодня же контингент “созерцателей” пополнился если и не всем населением планеты (хотя и это возможно), то как минимум всеми посетителями ее бесчисленных баров и кафе. Потому что в небе был форменный фейрверк. Наблюдать за которым было тем более притягательно, что каждая вспышка означала гибель десятков, если не сотен, людей. Фрагментация истребителей с поверхности была, понятное дело, не видна.

– Ну вот что за херня, а? – грустно сказал Андерс Линдблад, – Человечество расселилось по целой галактике, победило болезни, научилось не унижать себе подобных только из-за того, что они непохожи внешне: были бы внутренне похожи – и ладно, и достаточно уже. Но вот это вот “хлеба и зрелищ” – похоже, неистребимо.

– Ничего не поделаешь, – ответил Бо Ларссон, – Ни тебе, ни мне этого не изменить. Хотя должен сказать, что если насчет “зрелищ” ты прав, вместо хлеба доступная нам для наблюдений часть человечества предпочитает употреблять аквавит и пиво.

– Это да! – засмеялся Андерс, – Может, и нам пора?

– Нам – нет. Мы сейчас возьмем Олафа и его парней и пойдем “наверх”. Предчувствие у меня нехорошее. Так что допивай кофе – и пошли. А пиво – его на наш век, надеюсь, еще хватит.

– Может, еще кого взять?

– Да они стрелять-то не умеют. А кто умеет – тот… Тот не может. Ну вот как ты тогда смог, понимаешь? Они все по мишенькам в тире лупят. Смысла-то в такой меткости.

– Ладно, как скажешь. Пойдем.

***

– Энрике, ты куда?!

– Кончита велела, но только мне, а ты лети по плану!

– Да по какому плану, они, похоже, прямо здесь выйдут!

– Тогда стреляй, у тебя что, рэйлганов нет?

– Они смешали строй, сеньор.

– Прямо в гипере?!

– Да!

– Кто теперь впереди?

– Десять фрегатов! Выйдут в тыл нашим крейсерам! Остальные фрегаты – где были. Точнее, эсминцы, скорее. Пока не видно.

– Здесь фон Эмден. Группа Трехо – отход! Прикрывать тыл! Бегом!

– Да как мы успеем?!

– Раком! Простите, майор, это был тактический термин.

– Понимаю. Выдвигаемся.

– Их десантники выходят после авианосцев, на границе системы.

– Ну, без десантников они бы не приперлись. Много?

– Десять-двенадцать. Тяжелых.

– Рамота, а вот они – твои. Их ни за что нельзя подпустить к планете.

– Да тут и делать нечего, – раздался “синтезированный” голос Рамоты. Несмотря на некоторую неестественность интонаций, “слияние” с кораблем позволяло ей общаться со всеми без исключения, – Дальше-то мне куда?

– Дальше мне помогай, – сказал Кортасар, – Там два линкора. Пока я продырявлю хотя бы один…

– Я поняла, Энрике, – бесстрастно ответила Рамота, – Я поняла.

– Ты только не кипеши, крылатая, – заметила Кончита, – Ты когда так спокойна, это значит, что ты на нервах. Я не вижу опасности для “Бельграно”. Ну, большой опасности. Летай давай.

– Спасибо! – голос Рамоты и правда как-то “потеплел”, хотя это трудно сказать об аудиосинтезе корабельного инскина.

– Йоууууууу! – заорал на общей Фернандо Алонсо, вынужденный наблюдать за происходящим с низкой орбиты, ведь тяжело поврежденный “Гинсборро” принять участия в бою не мог.

– Что, Фернандо?

– Шах и мат! Йоууу! Смотрите телеметрию!

– Ну и что там такого?

– Авианосцы – “номерные”. Мигель справится, хотя бы отвлечет. Но это не главное. Линкоров – нет!

– Как нет?!

– Это рейдеры! Тяжеленные, чуть не трехсотый калибр, но рейдеры, а не линкоры! То есть без брони! И их точка выхода… Ну посмотри сам, Энрике!

– У меня… В тылу? Точнее, это я у них? Кончита?

– Должна же от меня быть какая-то польза, шкипер. Джорэм-то далеко, – игриво улыбнулась Кончита.

– То есть весь этот наш маневр… Ты знала?!

– Такого нельзя знать. Зато можно чувствовать. Почему ты до сих пор не стреляешь?

– Я уже. Прости, заболтался.

Один из рейдеров, не обнаружив впереди себя достойного противника, “призадумался” и приступил к маневрам уклонения – ну так, на всякий случай. Второй же бодро попер на крейсера Рождественского, стреляя из всех стволов. Толком ни в кого не попал, но “Фанфану” касательным попаданием срезало четвертую башню главного калибра, а “Адмиралу Колчаку” безнадежно продырявило нижнюю палубу – да какое там продырявило, ее, в общем-то, просто оторвало.

– Калибр не менее двухсот восьмидесяти! – заявил капитан “Колчака”, – Если попадет во что серьезное – Митькой звали!

– Капитан Волох, вы не Митька, вы Вовка! Ну то есть простите, Владимир Александрович, – сказал на общей Рождественский, – Извольте ответить огнем, а то прям неприлично как-то.

– Сей момент, ваше высокопревосходительство, – ответил капитан Волох, но длительность чиновных поименований русского флота сыграла с ним злую шутку: Энрике Кортасар успел отстреляться раньше. Имея “обычный линкорный калибр”, он серьезно выигрывал у китайцев (да и не только у них) в точности стрельбы, а потому активность рейдера резко прекратилась, и из нескольких пробоин полетели наружу быстро замерзающие облачка пара.

– Добейте его, я за вторым. Помощи не будет, давайте сами, – сказал Кортасар.

– Слышали? Прервались с крейсерами, потопили эту лайбу, вернулись к крейсерам! – скомандовал Рождественский, – Десять минут на все! Вы русские моряки или куда?

– А французам можно? – спросил Жан Грандье.

– Нужно! Вы в моей группе, так вас и разтак!

“Вуатюр” виртуозно “выдал” по подбитому рейдеру, не только повредив ему силовой каркас, но практически разломив пополам. Стрельбы со стороны этого корабля можно было уже вот точно не опасаться.

– Учитесь, оглоеды! – разочарованно сказал Рождественский, – Уделал вас лягушатник! Простите, Жан.

– Да ничего, месье адмирал, у меня просто направляющие отполированные, – засмеялся Грандье, – Быстрее выскальзывает.

– Вот, а я вам что говорил? Полировать надо!

– Мы думали, вы это из самодурства, – понуро сказал кто-то из капитанов.

– Ага, щяс! Это вам только кажется! Слабо второй рейдер продырявить? Калибр у вас как у Жана, то есть шансов столько же!

– Я первый! – заявил капитан Волох, – А то мне обидно!

– Все вместе. Не баржа все-таки, рейдер. Давайте, с разных сторон!

– А их крейсера?

– А хрен с ними! Далеко не улетят.

***

Энрике Кортасару почему-то очень хотелось крикнуть “Николай, стоп, назад!” – но он не сделал этого. Недостаточно поверил сам себе? Кто знает. Ему просто чисто по-детски, ну как в кино, хотелось посмотреть, как двенадцать крейсеров “порвут” огромный рейдер – а в том, что “порвут”, он не сомневался. Десяток вышедших вообще почти на орбите планеты китайских фрегатов к месту боя явно не успевал, зато идущий им наперерез десяток же, но фрегатов тяжелых, причем под командой самого майора Трехо, напротив, успевал прекрасно. То есть и тут противнику было “нечего ловить”. Но что-то он как командир все-таки упустил. Один из китайских фрегатов почему-то замедлился и оказался в радиусе обстрела “Бельграно” – понятное дело, их тут же осталось девять. Но остальные…