В Воронеже, по воспоминаниям Ольга Бессарабовой, в семье на дрова были вынуждены разрубить конуру для собак.[367] В поисках древесины население доходило и до разбора мостовых. Там, в глубине, под торцами лежали доски. Народ выворачивал эти доски и уносил к себе домой. Кроме „плешин“, вынутых торцов, кое-где на улицах стали образовываться бездонные чёрные ямы.[368] Разбор домов, заборов и мостовых наносил поврежденной инфраструктуре ещё больший урон.
В некоторых регионах вроде Донской области ввиду отсутствия лесов дерево и щепки для отопления применялись в минимальных количествах. Исторически основным топливом на юге являлся уголь. Добыча его в Гражданскую войну практически прекратилась. Население перебивалось штыбом – угольной пылью, скопившейся на шахтах с дореволюционных времён. В Новочеркасске для растопки печек применялся кизяк – высушенный коровий навоз, смешанный с соломой.[369] В других городах на растопку также пускали высушенный человеческий и лошадиный кал.[370]
Из-за холода те, кто не мог себе позволить покупку „буржуйки“, поначалу перебирались в ванную. Там, при работе обогревательного бака, было теплей. Однако система отопления скоро пришла в негодность. С расстройством водопровода и канализации большинство баков, туалетов и ванных комнат вышли из строя. С Октябрьским переворотом систему домовладения и ассенизаторов-золотарей как частных предпринимателей отменили.
При отсутствии топлива в зиму 1918/1919 года водопроводные и канализационные трубы окончательно замерзли. Санитарное состояние крупных центров республики стало угрожающим. Канализационные коллекторы и приемники сточных вод толком не очищали. Это вело к понижению давления в городском водопроводе.[371]
Дворовые сети оказывались загрязнены. Ни прочистки, ни специальной промывки, как того требовали правила, не производилось. В результате скопляющаяся грязь проникала в городскую сеть и засоряла её. С приходом весны замерзшие водопроводные трубы во многих домовладениях полопались.[372] Стремительный развал коммунального хозяйства перешёл в новую плоскость.
Массовый выход из строя ванных и туалетов явился для горожан страшной напастью. Свидетель времени заключил: „Уборная не действовала. По всяким пустякам приходилось спускаться во двор. Умывание стало редкостью.“[373] Прекращение работы водопровода и канализации в городах России привело к резкому падению уровня санитарии и скачку инфекционных заболеваний. Один очевидец заметил о санитарных условиях того времени, что их просто невозможно было описать нормальным человеческим языком.[374]
Жители верхних этажей страдали в этом отношении больше всех. В холодное время года при переносе воды наверх жильцы ненароком проливали её на лестнице. Вода застывала и превращалась в лёд. Из-за этого ходить по ступенькам становилось опасно. В условиях коллапса водопровода воду всё чаще приходилось таскать со двора в вёдрах и тазах. Население было вынуждено растапливать снег и лёд для того, чтобы приготовить еду.[375]
Социолог П. А. Сорокин вспоминал, как водопроводчик, пришедший чинить их трубы, сказал: „это коммуния“. Мемуарист резюмировал: „Мы в полной мере ощутили на себе, что такое 'коммуния'. Разбитые оконные стекла приходилось затыкать тряпками. Умыться или выкупаться было практически невозможно.“[376]
Ещё одной напастью стало то, что при неисправности туалетов населению приходилось облегчаться в пустых квартирах, во дворах и на чердаках. Ванные, наполненные испражнениями, стали обычным явлением. Порой целые этажи были превращены в выгреба.[377] Через форточки выбрасывали „барашков в бумажках“ – завернутые в бумагу фекалии.[378]
Даже в Москве ситуация в водопроводом была чрезвычайно критичной. Из 29 000 владений водопровод имели только 9 600, то есть 30 %. Подавляющее большинство последних было расположено в центре города. Все остальные 2/3 владений Москвы – дома на окраине и рабочие кварталы – водопровода не имели.[379]
По данным переписи 28 октября 1920 года, водопровод действовал лишь в 6325 владениях, где числилось 502 638 жителей (48,9 %). Больше половины населения столицы, 526 000 (51,1 %) пользовалось водой из уличных водоразборов или соседних домов.[380] С канализацией дело обстояло ещё хуже: из 29 000 домовладений канализированных было всего 7719, то есть 25 %.[381] Многие канализационные системы вышли из строя.
Даже некогда роскошная гостиница „Метрополь“ была загажена до невероятия. Постоялец Г. А. Соломон наблюдал, как женщины, ленясь идти в уборные со своими детьми, держали их прямо над роскошным ковром, устилавшим коридоры. Женщины тут же вытирали детей и бросали запачканные бумажки на ковёр.[382]
Горожанам всё чаще приходилось справлять нужду в тару и выплёскивать её содержимое из окна во двор. Другие испражнялись там, где их настигал зов природы. Многим запомнилось бесстыжее мочеиспускание прохожих прямо на улицах и проспектах.[383]
Художник Ю. П. Анненков вспомнил характерный случай. Зимой, в предутренний снегопад он шёл по центру Петрограда. Широко расставив ноги, скучающий милиционер с винтовкой через плечо пробивал жёлтой мочой на голубом снегу автограф: „Вася“.[384] Другой очевидец, бухгалтер Иван Ювачев, отметил, что каждый раз выходил по нужде на улицу. Ювачеву поневоле приходилось испражняться прямо на снегу и подмываться снегом.[385]
Расстройство водопровода и канализации представляло для жилищно-коммунального хозяйства РСФСР громадную проблему. Приостановка работы дворников лишь усугубила засорение. Дворники перестали толком выполнять свои обязанности ещё после Февральской революции. По утверждению современников, улицы не чистились месяцами.[386]
После Октября, всеобщего бойкота и ставки большевиков на младших служащих и техперсонал дворники осмелели ещё больше.[387] Они перестали скалывать лёд и посыпать улицу песком. Это вело к многочисленным падениям и травмам.
Так журналист издания „Газета для всех“ с досадой сетовал на то, что в середине декабре 1917 года „товарищам“ дворникам нельзя было ничего сказать.[388] По словам автора заметки „Люди падают“, дворники стали очень обидчивы: „Попробуйте, скажите, какому либо Ваньке, иль Петрухе, чтобы он песочком, аль там золой тротуарчик посыпал, он вам такую 'нотацию' прочтёт и такими словами что… лошади покраснеют.“[389]
Позже дворники были упразднены советской властью. Это утончённое новшество в сочетании с аварийным состоянием водопровода и канализации погрузило города в ещё большую пучину снежных заносов, грязи и смрада.[390]
