– Да, хотим повторить ваш ритуал, – улыбнулся Драко. – Уже завтра спрошу у Темного Лорда.

Дальше ужин проходил в молчании. В натянутом молчании. Неестественном.

– Не пора ли тебе домой, Астория? – бросила Гермиона.

– А я сегодня переночую у вас, – мило улыбнулась девушка.

Если бы взглядом можно было убить, Гринграсс была бы мертва. Еще полчаса назад.

– Тогда я лично покажу вам вашу комнату, – Люциус поднялся и попросил жестом Асторию последовать за ним.

– Я думаю, что Драко…

– После свадьбы, мисс Гринграсс, – улыбнулся Люциус. – Мы старомодны.

Астория с грустной миной на лице последовала за Малфоем-старшим. Гермиона отложила приборы и встала из-за стола.

– Так просто, Грейнджер? – остановил ее Драко.

– А чего тебе еще надо? – устало спросила она.

– Ты будто не рада за меня. Пожелай мне счастья.

– Счастья, – бросила она, открывая дверь столовой.

Но его рука тут же оказалась рядом и захлопнула ее.

– Что ты себе позволяешь? – возмутилась Гермиона.

– Что ты себе позволяешь? – передразнил ее Драко. – Как ты могла, Грейнджер?

– Я теперь Малфой, – огрызнулась девушка.

– Почему не я? – он сжал ее ладонь, не позволяя ускользнуть. – Почему ты легла под него?

– Я не…

– Грейнджер, я слышал вас.

– Это не то, что ты…

– Грейнджер, не заливай, – Драко устало проводит рукой по волосам. – Я не девственник и догадываюсь, чем могут заниматься… муж и жена.

– Драко…

– Почему. Не. Я?

– Драко…

Он целует ее. Не может больше слушать. Не хочет понимать. И она пытается вырваться, потому что это неправильно. Но затихает, когда оказывается в стальном кольце его рук.

Как раньше.

Его руки опускаются на талию и ниже, поднимают подол платья и скользят выше. Она жарко выдыхает ему в губы, когда его пальцы замерли у края трусиков. Дразнит, поглаживая сквозь ткань. Ловит ее жадные стоны. Заглушает особенно громкий стон губами – как раз тогда, когда большой палец нырнул под белье и мягко очертил круг по клитору.

– А ты неплохая шлюха, – Драко оттолкнул ее. – Потекла сразу же.

Молчит. Не может ему ответить. Он вонзил нож в самое сердце.

– Но я слишком уважаю отца, чтобы тебя трахнуть. Прости, дорогуша, но придется пальчиками. Но ты можешь в этот момент представлять меня. Обещаю, что не скажу отцу, – подмигнул он.

Проворачивал нож по часовой стрелке.

– Чего ты хочешь? – шепчет Гермиона. Не понимает, чего он добивается.

– Ну ты так ловко оказалась на члене моего отца, Грейнджер, что я немного волнуюсь, что останусь без наследства.

– Все это… ради наследства?

– Не твое дело. Твое дело – ноги раздвигать.

Надо было достать нож, вытащить из сердца. Но нельзя было – так можно умереть от кровотечения. Наоборот, надо прижать посильнее и ждать помощи. Кто-нибудь, помогите.

– Отстань, – пытается уйти, но он снова вцепился в нее. Не дает уйти и не отпускает. – Чего ты хочешь? – устало спрашивает она. – Делай, что хочешь, и оставь меня в покое. Я устала.

– Я тоже, – и он первым вылетел из столовой.

Казалось, хуже не будет. Просто больше некуда. Но ее настигло прошлое. Не просто настигло – бахнуло по голове, заставив упасть на самое дно. В отчаянье. И презрение. К себе.

Гермиона привычно лежала на большой кровати и ждала, пока придет Люциус. Он заранее ее предупредил, что задержится, ведь сегодня придет кто-то важный на собрание.

– И кто же? – без интереса спросила она.

– Теодор Нотт, – ответил Люциус.

И никакой реакции в ответ.

Кто-то постучался, отвлекая ее от книги. Она открыла дверь, но там никого не было. Легкий запах кофе и чего-то цитрусового. Улыбнулась чему-то своему. И взгляд зацепился за коробку. И огромный синий бант, что ее украшал.

Гермиона радостно подняла коробку – не смотря на внушительный размер она была легкой. Ей давно ничего не дарили, давно не радовали. Сейчас в ней проснулась женщина, которая нетерпеливо срывала ленты.

Как только сняла крышку – стенки коробки упали в сторону. Перед глазами была восхитительная материя. Платье. Белое. Еще одно.

Сердце как-то подозрительно забилось. Что это? Очередная ловушка? Проверка? Унижение?

Кончики пальцев пробежали по нежной ткани. Руки закололо. Гермиону кинуло в жар. Она не понимала, что происходит. Кто и зачем ей его принес? Она разложила платье на кровати – неимоверная красота. Платье благородной леди. Истинной госпожи.

Словно со стороны, она увидела, как смеется в Хогвартской библиотеке и тыкает пальцем в каталог:

– Пусть будет это.

– Ты ведь даже не посмотрела, – рассмеялся кудрявый парень.

– Да какая разница, в чем, – в ответ рассмеялась она.

Видение исчезло так же быстро, как и возникло. Гермиона сильно-сильно потрясла головой, чтобы прийти в себя.

– Несмешная шутка, – пробормотала она себе под нос.

Заглянула в коробку, надеясь увидеть карточку. Определенно, что это был кто-то из Малфоев, но кто? Карточки не было. Но была небольшая бархатная коробочка.

Где-то она уже такую видела. Кажется, она даже держала такую в руках.

Медлила, не решаясь открыть. Что-то ее останавливало. Что-то шептало ей, что это разделит ее жизнь на до и после. Но Гермиона была уже в такой заднице, что хуже быть не могло. Она так считала – и ошибалась.

Кольцо. Там было кольцо. Кольцо ее свободы, которое она передала егерю. Гермиона недоверчиво посмотрела на платье – неужели егерь может позволить себе подобное. Кольцо было на цепочке, и Гермиона подняла руку с ним вверх, рассматривая. Возможно, игра света, но ей показалась, что там на секунду, но проявились какие-то слова. Будто гравировка.

Она коснулась драгоценного металла пальцем. И сразу его выронила, схватившись за голову. Голова просто пухла и раскалывалась. Она закрыла уши, стараясь утихомирить гул.

– Нет! – она упала на колени, плача.

Замелькали воспоминания.

Или галлюцинации. Но такие реалистичные.

– Я люблю тебя, – прошептал юноша с небесно-синими глазами.

– Что он с тобой сделал? – в синих глазах было неприкрытое беспокойство.

– Давай убежим? – глоток свободы зимним вечером.

– Я буду твоей последней любовью, – горячий шепот.

– Выходи за меня, – брошенное в кабинете трансфигурации.

– Я тебя освобождаю, – жест отчаяния.

– Разреши тебя коснуться, – страстная мольба.

– Тогда помни, что я люблю тебя.

Она задыхалась на полу в собственной агонии. Чувства выносили ее нервную систему, словно цунами. Она помнила.

Она помнила запах его кожи. Помнила восхитительное чувство наполненности, когда он был в ней. Помнила, как любила обводить контур его угольной татуировки. Помнила, как нежно он ее целовал. Помнила все его касания. Его мечты. Их мечты.

– Где ты? – кричала она в потолок. – Где ты?!

Этажом ниже Темный Лорд на секунду прервал свое собрание:

– Кажется, миссис Малфой вступает в свои права, – хмыкнул он.

Пожиратели довольно хрюкнули, показывая этим то, что разделяют мнение своего предводителя.

– Позвольте вам представить, – Темный Лорд снова стал серьезным, – Теодор Нотт.

С этими слова дверь распахнулась и Теодор присоединился к Пожирателям, сев за стол, по левую руку от Темного Лорда.

Драко ненавистно уставился в лицо друга, и Тео лишь уголками губ показал, что тоже не рад видеть того – живого и здорового. И пусть весь мир участвует в войне – у этих двоих более личные счеты.

Собрание проходило без происшествий. Люциус даже смог обойтись сегодня без пыток, что не могло его не радовать.

Когда Пожиратели смерти покидали мэнор, они могли видеть в окне, как во дворе что-то горело. Но никто не решил узнать, что там происходило.

Даже эльфы не рискнули остановить миссис Малфой. Они опасливо слонялись неподалеку, готовые в любой момент прийти на помощь – остановить пожар или же вызвать врача для Гермионы.

У нее не было палочки, но она и не понадобилась. Ей хватило собственных эмоций, чтобы поджечь это белое платье – привет из прошлого. Она зажгла пламя, тратя собственную душу на заклинание, безжалостно сжигая в адском огне.