Если быть честным с самим собой, он знал, что она не сбежит. Он догадывался, что она попросит Струпьяра доставить ее в Малфой-мэнор, к Поттеру. Он ждал с замиранием сердца, что она выкинет.

Это была его девушка. Его невеста. Она обещала ему.

Мысли резко замерли в голове. В гостиной стихли все голоса. Он почувствовал спиной, что она появилась в комнате. Внутренности скрутились в тугой узел, что аж дыхание перехватило. Схватился ладонью за спинку стоящего впереди стула, чтобы не упасть.

Она прошла мимо, не догадываясь, что он рядом. Она не помнила. Она не знала. А для него это была пытка.

Лорд Волан-де-Морт занял место в полукруге. Гермиона опустилась рядом на колени, склонив голову.

Она знала, что ей нельзя разговаривать. Этот ритуал подразумевал ее молчание. Шоу начиналось.

– Почему она в белом платье? – одновременно думали Драко и Теодор. – Какого хера тут творится?

Люциус Малфой занял свое место в полукруге. Круг замкнулся. Руна загорелась, сияя под ногами.

Лорд Волан-де-Морт что-то говорил, но все проходило мимо. Даже Гермиона не понимала, что происходит. Должно быть все не так! Ее привел в себя тихий голос Люциуса.

– Этой мантией, – он снял с себя мантию Пожирателя и накинул на ее плечи, – я обещаю укрывать тебя от бед.

– Этой рукой я обещаю тебя защищать, – он взял ее руки в свою ладонь.

– А эту кровь я пролью за тебя, – на секунду блеснул кинжал в руках Реддла, и Гермиона испугалась.

Но Люциус доказал свое обещание, подставив свою ладонь. Кровь забрызгала ее лицо и попала на белое платье.

– Вы все, – Темный Лорд обращался к своим Пожирателям, – свидетели этого брака. Есть ли те, кто против? – он обвел взглядом присутствующих.

Сам Люциус был готов возмутиться первым.

Драко был не согласен.

Нотт был категорически против.

Гермиона хотела умереть от несправедливости.

– Говорите сейчас или молчите до конца ваших дней, – продолжал вещать Темный Лорд.

За окном творился конец света. Сама природа бушевала. Огромный порыв ветра выбил окна в гостиной и затушил свечи, что горели. А может, это был всплеск магии?

– Кто-то еще? – рассмеялся Волан-де-Морт.

Все Пожиратели повторили его смех. Все, кроме двоих.

– Тогда можем поздравить молодоженов, – Реддл первый стал хлопать в ладоши. И все снова за ним повторили.

Чье-то сердце разбилось. Чья-то душа стала медленно гореть в агонии.

А Гермиона ощутила мимолетное касание холодных губ Люциуса на своих. Хотела обернуться, чтобы посмотреть на Драко, но все Пожиратели были на одно лицо. На одну маску.

Лишь одна фигура привлекла ее внимание. Высокая. До боли знакомая. Заставляющая сердце забиться сильнее. Стало больно. Не так, как было. Не так, как есть. А по-настоящему. Будто кто-то уколол в сердце, заставляя то замедлится.

Мгновение – и незнакомец ушел. Вылетел за дверь. Скрылся.

И Гермиона почувствовала грусть. Какой бы целью она не оправдывала все это, для всех Пожирателей она так и останется грязью. Зато с фамилией и положением. Но поможет ли это ей?

Люциус Малфой был прав – Темный Лорд играл нечестно, и Драко действительно не захочет ее выслушать. Она обещала ему незабываемый вечер – действительно, удивила так удивила.

Тогда, на холодном полу библиотеке, она прошептала, что хочет стать Малфой. Аплодисменты – она Малфой. Но все совсем не так.

Десять дней. Она была Малфой уже десять дней. Ей пришлось следовать договору и рассказать Реддлу о крестражах. Но и тут она сделала по-своему. Рассказала только о его дневнике.

И Реддл был в бешенстве. Он ожидал большего, а получил такую малость. Он снова угрожал ей, кричал на нее, но она стояла на своем.

– Я не знаю, что еще известно Ордену. – И не врала ведь. Они еще летом перестали с Орденом контактировать, так что Реддл не мог ее уличить.

– Только дневник? – не сдавался Темный Лорд.

– Дамблдор показывал Гарри воспоминание Горация Слизнорта. Они знают, что их семь.

– С этого и надо было начинать!

– Ну теперь шесть, – исправилась Гермиона. – Но Орден не знает, что это может быть.

Она специально использовала слово “Орден”, а не “Я”. Ведь она-то прекрасно знала, что осталась диадема и змея.

– Что еще они знают? – выпытывал Реддл.

– Что это связано с основателями Хогвартса. Но Орден не знает, что это может быть. Предположительно, что-то из легендарных вещей.

И такой разговор был каждый вечер, если Реддл был в Малфой-мэноре. Он не мог вдоволь пытать Гермиону – его сдерживал ободок на запястье. Поэтому отводил душу на Люциусе.

Каждый вечер Малфой-старший, едва живой, возвращался в спальню, где Гермиона пыталась хоть как-то ему помочь. Сначала он отнекивался и отказывался, но на третий день разрешил. Ее холодные пальцы облегчали боль. И он с благодарностью принимал это, чуть сжав губы от боли.

И сегодняшний вечер не стал исключением. Люциус по привычке ввалился в их спальню и упал на кровать. Гермиона тут же сняла с него рубашку и ахнула:

– Когда же это закончится?

– Просто достань это, – прохрипел Люциус. – Вытащи из меня.

И Гермиона принялась вытаскивать какие-то железные штуки из его тела. Сегодня Волан-де-Морт превзошел себя. Обычно ей приходилось просто обработать раны и хорошенько их смазать. Сегодня же она доставала металлические шипы из груди мужа.

Муж. Гермиона до сих пор не могла в это поверить. Она замужем за самим Люциусом Малфоем. Она до сих пор помнит, как нагрубила ему перед вторым курсом в книжной лавке. А сейчас спит с ним в одной кровати. Просто спит – без интима. И она была ему очень благодарна.

Она вытаскивала шип за шипом, а он практически провалился в беспамятство. Она хотела остановиться, дать ему время привыкнуть, но он лишь попросил огневиски и продолжения.

Драко не выдержал. Резким рывком встал на ноги и пошел в родительскую спальню. Ему нужны ответы. Он больше не может. Ему нужны любые ответы.

Замер под дверьми спальни. Хотел постучаться, даже руку поднял, как вдруг услышал стон. Прислушался – не верил. Определенно показалось. Как вдруг…

Стон. Отчетливый. Практически жалобный.

Он замер. Это отвратительно – слышать, как стонет собственный отец.

Прислонился к дверям, чтобы лучше услышать.

– Пожалуйста, – хрипло просил отец.

– Не останавливайся.

– Еще чуть-чуть.

– Дааа.

Драко в ужасе отпрянул. Вернулся в собственную комнату. До сих пор не мог прийти в себя. Но, черт возьми, он собственными ушами слышал, как стонал Люциус. И воображение отчетливо подкинуло ему, что отец, конечно, побрезговал бы пихать член в грязнокровку, но вот отсасать ей вполне мог позволить. Именно так он объяснил себе, почему стоны отца были слышны на весь коридор, а она молчала – рот был занят.

Его вырвало на ковер. Было плохо. Никогда еще не было настолько плохо. Мир не просто стремительно терял краски, он просто-напросто исчезал в дымке.

Он даже перестал с ней здороваться. Целых десять дней здоровался, а сейчас нет. И ее это задевало. Он не обижаться должен, а хотя бы поблагодарить, что она вчера снова подлатала Люциуса. Но Гермиона привыкла помогать безвозмездно – даже не за спасибо.

Избегал ее. И когда казалось, что больнее не может быть – он нанес удар.

Спустя три дня после открытия Драко они ужинали вчетвером – Драко привел Асторию Гринграсс.

– Отец, – Драко промокнул губы салфеткой. – Гермиона, – даже не посмотрел на нее. – У меня хорошая новость, – улыбнулся Драко. Или изобразил самую счастливую улыбку на свете. – Мы с Асторией решили пожениться.

– Сейчас? – воскликнула Гермиона. – Ну в смысле, сейчас война, – поспешно добавила девушка.

– Именно поэтому. Надо все успеть, – деловито добавил Драко. – Я решил последовать твоему примеру, отец, тем более у нас ведь есть договор с Гринграссами.

– Так глупо, – не удержалась Гермиона. – Жениться по договору.

– Мы любим друг друга, – Астория прильнула к его плечу и переплела пальцы с Драко. И это заметила Гермиона.