Это была Панси. Вот только глаза у нее были синими.

Мужчины замерли, не смея нарушить тишину.

Панси скользнула глазами по людьми. Несмело помахала пальчиками Блейзу. Послала робкую улыбку Драко. И замерла.

– Тео! – всхлипнула девушка, и мужчина бросился к ней, бросив палочку по пути.

Скорпиус Грейнджер сидел в купе поезда и махал рукой своей маме – Панси Забини. Он не был глупым и прекрасно понимал, что что-то случилось, просто ему не хотели раскрывать «взрослые» секреты.

Они просто разводятся – а у мальчика рухнул целый мир. Но дядя Тео ему очень нравился.

– Тут не занято? – рыжая голова просунулась в дверь.

– Нет, проходи, – Скорпиус вернулся в реальность из своих размышлений.

И парнишка плюхнулся напротив.

– Я Оливер, Оливер Уизли, – протянул руку попутчик.

– А я Скорпиус, Скорпиус Грейнджер.

– Ничего себе! – воскликнул Оливер. – А у тебя правда есть шрам? – шепотом спросил Уизли.

– Да, смотри, – Скорпиус откинул ладонью волосы со лба, показывая молнию.

– Круто!

И ребята разговорились, не замечая ничего вокруг.

– Чего-нибудь вкусненького? – в дверном проеме стояла продавщица с тележкой.

– У меня все свое, – Уизли показал мешочек с бутербродами.

– Дайте на все, – Скорпиус достал горсть золотых монет.

– Круто! – снова воскликнул Оливер Уизли.

И ребята вернулись к прерванному разговору, поедая сладкое.

– А ты на какой хочешь факультет? – спросил Оливер.

– Мои родители слизеринцы, так что, логично, я попаду туда, – Скорпиус поправил очки на переносице. Он слишком много читал, поэтому зрение его подводило.

– А я Уизли, так что мне кроме Гриффиндора ничего не светит, – рассмеялся Уизли.

Дверь снова отворилась и на пороге появилась рыжеволосая девушка.

– Вы не видели тут жабу?

– Нет, – хором ответили мальчики.

Девочка прошла и села рядом в Оливером.

– Какой-то первокурсник, что едет с нами, уже второй раз ее теряет, – пожаловалась незнакомка. – А вы почему еще не в школьной форме? Мы приедем в течении двадцати минут!

– А ты кто вообще такая? – возмутился Уизли, обретая голос.

– Я Гермиона. Гермиона Певерелл, – девушка поднялась на ноги и расправила мантию. – И я настоятельно рекомендую вам переодеться в школьную форму, если не хотите в первый же день получить выговор! – и высоко задрав нос, ушла.

– Какая выскочка! – возмутился Оливер. – Но думаю, мы поладим, – улыбнулся мальчик.

– Думаешь?

– Мой папа владелец «Всевозможных вредилок», и он сказал, что я покорю эту школу.

И ребята рассмеялись, облачаясь в школьные мантии, на которых пока не было нашивок.

– Только бы не в Слизерин, – подумал Скорпиус, когда поезд остановился.

История повторялась.

Теодор Нотт придерживал волосы Панси, когда ту тошнило уже третий раз за утро.

– Кажется, я обязан на тебе женится, – рассмеялся Тео.

– Ой, отстань, – и женщина склонилась в очередном позыве.

Нотт улыбался. Он был жив, а его любимая вернулась к нему буквально с того света. Меньше, чем за два месяца он смог сделать себе лучший подарок – еще одного Нотта.

Благодаря ловкости Забини, Скорпиус был очень похож на Нотта, но магию не обманешь. И рано или поздно придется рассказать ему правду. Но вот этот малыш был особенным, потому что он был его.

Первый раз за все эти годы Тео улыбнулся искренне – практически юношеской улыбкой. Первый раз все пошло не по его плану – Блейз не стал пить зелье. И Нотт позволил себе маленький шанс на счастье. И теперь не мог от него отказаться.

Он боялся уже не за себя, а за любимую женщину, которая стала слишком много времени проводить у зеркала.

– Все хорошо? – как-то спросил он.

Она замялась с ответом, но потом все же сказала:

– У тебя было такое чувство, будто ты – это не ты?

Первый тревожный звоночек. Нотт боялся этого, ведь он знал, что мог вернуть не одну Гермиону. Но она поцелуями приводила его в норму.

Она сидела в белом платье, и ждала своего выхода. Снова напротив зеркала, в котором Гермиона разбивала руки в кровь и срывала горло.

– Тебя никто не слышит, – прошептала Панси.

Нотт появился тихо, и тут же поцеловал ее в висок.

– Я дал огромную взятку, но мы сможем уехать сегодня же.

– Это чудесно, – улыбнулась ему уже жена.

– Ты ведь этого хотела? – что-то его напрягало.

– А ты разве не этого хотел, – она встала и покружилась в белом платье.

– Этого, – он жадно на нее смотрел.

– А я хочу, чтобы его с меня снял скорее, – прошептала девушка.

– Миссис Нотт, ваше желание – закон для меня.

И женщина попятилась на выход, маня пальцем Теодора за собой.

Сзади раздался резкий звук – разбилось зеркало.

– На счастье, – сказала Панси,

– Точно! – кивнул Нотт.

Женщина положила руку на уже выпирающий живот, и Тео забыл обо всем. Потому что все – неважно. Все – позади. Он шел за ней, а потом резко остановился.

– Ох, – сорвалось с его губ.

– Что такое?

– Как будто Скорпиус запрыгнул сзади, – помассировал Тео шею.

Панси вынырнула за дверь, и Нотт поспешил за женой. Он пытался влюбиться в Панси, ведь Панси – реинкарнация Гермионы, А Гермиону он любил. Главное – душа. Так ведь говорят?

Это война сломала слабых. Подкосила сильных. Разочаровала выживших. Это была партия в шахматы, где победили белые. Где пешка смогла дойти до края доски и стать королевой. Но иногда, чтобы определить победителя, нужно сыграть нечетное количество раз. И иногда игроки меняются местами. Белое становится черным.

Это партия была разыграна, но не понятно, кто победил, ведь жизнь поимела всех.

И пусть истории повторяются.

Жизнь продолжается.

Нотт это чувствовал, когда ладонью поймал шевеление наследника в животе Панси-Гермионы.

Определенно,

Жизнь продолжается.

Но возможно, это уже не их история.