– Я сказала, – она встала, – чтобы ты поднял свою тощую задницу и растряс жирок на боках. Сам иди в библиотеку и изучай матчасть. Или иди в жопу, мне плевать, – медленно говорит Гермиона, словно сомневается, что рыжий способен воспринимать речь на слух.

– Гермиона! – охнул Гарри.

– Дай угадаю, Гарри, ты согласен с Роном? Хотя нет, не отвечай. Я перефразирую. Какие у тебя были планы на меня во всей этой ситуации? – Гарри не торопится отвечать, и Гермиона добавляет: – Не придумывай сейчас. Скажи мне правду. Неужели я не заслужила правды?

– Я думал оставить тебя в замке. Чтобы ты вернулась на следующий год и продолжила обучение, – признался Поттер.

– Потому что я заучка?

– Потому что мне нужен шпион тут, вдруг что-то произойдет.

– Почему не Рон?

– Потому что я парень, Гермиона, я могу помочь Гарри, – Рон сгибает руку в локте, демонстрируя вроде как мышцы.

– Да тебя и третьекурсница на лопатки уложит при помощи палочки, – фыркнула девушка. – Почему не Джинни?

– Я не хочу подвергать ее опасности, – отвечает Гарри.

– А меня хочешь? – шепотом спрашивает Гермиона. Это прекрасно, что запас слез она исчерпала еще утром.

– Ты не такая, – покачал головой Гарри.

– Именно, Гарри, я не такая. Я не буду сидеть, пока вы рискуете жизнью. Мы всегда были вместе, и вы не можете выбросить меня. Мы вместе всего добивались.

– Ну мы можем тебя, конечно, взять, – подал голос Рон.

– Это опасно, мы же говорили! – с жаром протестует Гарри.

Гарри. Ее милый Гарри. Всего лишь на секунду стало тепло-тепло, а потом Рон снова все испортил.

– Да давай ее возьмем. Она же девушка, может быть полезна. Сделает покушать или даже…

Он не договорил. Она врезала ему пощечину, заставив умолкнуть на полуслове.

– Это замечательно на самом деле, – улыбается Гермиона, потирая руку. – Я бы с удовольствием составила вам компанию, но именно вы не вписываетесь в мои планы.

Блефовала. Пыталась задеть, как они ее. Ушла, гордо задрав подбородок.

– Что происходит? – спросил Гарри.

– Бабы, – пожал плечами Рон.

За исключением данного инцидента все было нормально. Нормально, но в самом слабом смысле этого слова. Больше никаких происшествий не было, и Блейз мог сказать, что Гермиона пытается вернуться в русло. Если это вообще возможно.

Но однажды идиллия была разрушена неожиданной посетительницей. Нарцисса Малфой аккуратно постучала в комнату своего сына, где Грейнджер занималась самобичеванием.

– Я пришла за вещами своего сына, – вместо приветствия сказала Нарцисса.

Гермиона лишь кивнула, наблюдая, как женщина стала осматриваться.

– Это ведь его комната, верно?

Гермиона снова кивнула, настолько она не доверяла собственному голосу. Она понимала лишь то, что вот эта красивая женщина – это конец. Она сейчас заберет все. Абсолютно все. Даже воздух, пропитанный его парфюмом.

Но Нарцисса Малфой была умной женщиной. Она сразу же сложила несколько звеньев в логическую цепочку.

– Знаете, мисс…

– Грейнджер, – тихо подсказала девушка. – Гермиона Грейнджер.

– Мисс Грейнджер, – улыбнулась миссис Малфой. – Я так устала. Не могли бы вы быть столь любезны, чтобы помочь мне?

И Гермиона ринулась помогать. А Нарцисса присела на край кровати, наблюдая за девушкой через полуприкрытые веки.

Можно было несколькими взмахами палочки уложить его вещи в чемоданы. Но Гермионе было важно сделать это вручную. А Нарцисса и не торопила. Гриффиндорка с нежностью перебирала его рубашки, аккуратно складывая на дно бездонного чемодана. Когда его одежда была уложена, Гермиона стала собирать его канцелярию. Каждое перо, каждая папка с чистым пергаментом была тоже не обделена нежностью. Девушка сходила в ванную комнату, чтобы принести последнее, что осталось.

Против воли, но глаза застилались слезами. Только из уважения к горю этой женщины, Гермиона сдерживалась.

– Ну, вот и все, – подытожила Гермиона. Ее фигура смотрелась одиноко в центре спальни.

– Спасибо, Мисс Грейнджер.

Пару слезинок предательски медленно бежали по щеке гриффиндорки, и Нарцисса протянула платок. Платок с инициалами “Д.Л.М”. И Грейнджер с благодарностью его приняла.

Гермиона слукавила. Она отдала не все вещи Драко. Под кроватью осталась бутылка огневиски. Ему она была не к чему, а сами Малфои точно не обеднеют, если ее не досчитаются.

Гриффиндорка никогда не понимала пристрастие слизеринцев именно к этому напитку, но сейчас она жадно хлебала прямо из горла. Янтарная жидкость не просто обжигала горло – она выжигала боль. А боли было так много внутри. И Гермиона поняла, что теперь тоже любит огневиски.

Именно такой ее и нашел Блейз, когда вернулся в Башню старост. У него была для нее новость – Нарцисса приехала забрать и Блейза, решив, что друг поможет сыну прийти в себя. Но Блейз попросил разрешения попрощаться с друзьями, и Нарцисса не возражала. Макгонагалл согласилась открыть для него камин в любое время. И это была та новость, которую он должен был сообщить гриффиндорке. Забини чувствовал себя предателем – обещал быть рядом, а в итоге покинул ее при первой же возможности.

– Черт, Гермиона, ты пьяна? – первый вопрос, который он задал. Она что-то бессвязно ему прошептала. – Гермиона, – он кинулся к ней, чтобы отобрать бутылку, – в твоем положении нельзя.

– В моем положении можно все, – промямлила гриффиндорка. Она не горела желанием просвещать друга в кое-каких нюансах. Она сама еще с этим не смирилась.

– Не стоит, – Забини тянет руку, чтобы забрать бутылку, но девушка лишь сильнее прижимает ее к себе. – Не стоит, – чуть громче повторяет он.

– А чуть-чуть?

– Тебе хватит.

– А если очень хочется? – она смотрит в его темные глаза, в которых теряется. Алкоголь давал о себе знать.

И Блейз сдается:

– Очень плохо? – она лишь качнула головой в ответ. – Прости, тупой вопрос, – извинился он.

Слизеринец порылся в карманах и достал оттуда пузырек.

– Опять?

– Это лучше, чем вот это, – указал он на бутыль с огневиски.

– Дурман и белладонна, – задумчиво протянула девушка. – Знаешь, это что-то вроде…

– Наркотиков, – закончил за нее Блейз.

– Именно, – кивает девушка.

– А ты отнесись к этому проще, – улыбнулся Забини. – Это используется в медицине, так что считай, что это лекарство.

– От чего?

– От душевной боли, Гермиона.

Она скептически изогнула бровь – совсем не верила ему. А может и не хотела вспоминать, что тогда было и какую глупость она хотела сделать.

Блейз наколдовал пару бокалов и аккуратно извлек огневиски из пальцев Грейнджер. Улыбнулся, когда пытался рассчитать нужную дозу – помимо веса и роста, он пытался сделать скидку на то, что она беременна. Он чувствовал себя последней мразью, когда насыпал порошок в ее бокал. Они с Ноттом никогда не позволяли себе такого по отношению к ней, но… Времена меняются.

– Бутылку то верни, – тянется Гермиона, когда видит, что слизеринец ее убирает подальше от нее.

– Тебе хватит. Поверь, достаточно одного бокала, а ты уже была нетрезвой.

Вместо ответа Гермиона сделала большой глоток. По ее скромному мнению, ничего не поменялось. Как и после второго глотка, и третьего.

– А почему ты себе не намешал? – додумалась она спросить.

– Хоть кто-то из нас должен все контролировать.

– Почему?

– Узнаешь, – пообещал он.

Гермиона решила, что он прав с медицинской точки зрения. Кто-то же должен следить за ней. Она читала много маггловской литературы, где писалось, что люди под кайфом много чего могли учудить. К примеру, выйти в окно. Или же ходить голым. Такие себе перспективы, грубо говоря.

А потом она поняла.

Боль не исчезла, но притупилась. Как будто прошло много-много времени, и Гермиона научилась жить с ней. Как будто мир стал теплее к ней относиться. Будто ее все любили. Очень странное чувство.

А потом приятная волна окутала тело. Сначала жар прошелся по шее и спустился вниз. А потом еще ниже, заставив девушку сжать ноги. Даже кончики пальцев удосужились этой приятной истомы.