Теперь Драко точно знал, что что-то происходит. Положение его семьи меняется. Ветер дует в другую сторону.

– Явился, – встретил Снегг своего ученика.

– Мне нужно обратно, – воскликнул Малфой.

– Ты пробыл там всю ночь, – напомнил Снегг.

– Мне срочно нужно обратно! Дайте порох! – парень требовательно вытянул руку вперед.

– Еще будут пожелания? – издевательски уточнил профессор и ударил парня по руке.

– Моя мать умирает!

– Она просто больна, – отпарировал Снегг. – И это началось, когда…

– Нотт ее травит, – выпалил Драко.

– Что? – напрягся Северус.

– Моя мать пьет какое-то зелье, которое дал ей Теодор Нотт.

– Это лучшее зелье, что я видел, Драко.

– Вы его видели?

– Да, Нарцисса прислала мне один образец.

– И вы ей позволили пить это?

– Драко, это очень хорошая работа, и твоей матери повезло, что она его заполучила. Я до сих пор не смог повторить состав.

– Вчера она дала мне его, чтобы я смог уснуть, а я вылил его в фикус.

– Глупо с твоей стороны.

– И фикус завял менее, чем за восемь часов. Как вы это объясните?

– Зелье имеет накапливающий эффект.

– Что будет, когда она перестанет его принимать?

Выразительное молчание Снегга стало ему ответом.

– Понял, – сухо кивнул Драко. – Прошу меня простить, у меня дела, – Драко вылетел из кабинета, матеря Нотта на чем свет стоит.

Ему повезло – Грейнджер не оказалось в Башне старост. Или это ей повезло. Но Драко воспользовался тем, что был один – он потерял контроль.

Он крушил собственную комнату. Резкими движениями рук он смахнул все предметы со стола. Также резко поднял стул и запустил его в зеркало, наслаждась, с каким звуком оно осыпалось на пол. Он кричал. Он плакал от бессилия. Руки пытались опуститься, но Драко упорно их поднимал, чтобы запустить каким-либо предметом в стену.

– Драко? – Блейз озадаченно смотрел на друга.

Малфой обернулся лишь на секунду, а затем продолжил ураганом сметать все.

– Драко, черт тебя побери!

– Ну конечно, святой Блейз, – саркастически подметил парень. – Когда кому-то плохо, ты тут как тут.

– Драко, я…

– Катись к черту, мамочка-Забини, я большой мальчик и все держу под контролем.

– Под контролем? – голос Блейза спокоен. – Где твой контроль, Драко?

– Убирайся из моей комнаты! Катись к черту из моей жизни!

– Да что на тебя нашло?! – в ответ закричал мулат.

– Я хочу побыть один! Оставьте меня в покое!

Малфой наконец-то нашел то, что искал – шар. Подарок Нотта. Драко размахнулся и со всей дури швырнул его в стену, наблюдая, как медленно осколки закружили по воздуху.

Забини тут же бросился к Драко в попытке удержать друга, сковав ему движения. Он не знал, что можно сказать в этой ситуации, поэтому молчал – и это было лучший вариант. Но оба слизеринца замерли, ведь комната наполнилась пронзительным воем. Парни синхронно закрыли уши и глаза, а когда открыли, то увидели, как серая бабочка порхала над осколками, что зависли в воздухе. Она кружила и кружила над ними, а потом взорвалась, обдавая слизеринцев теплой волной магии.

– Он… он умер? – Забини не верил, что эти слова могли сорваться с его губ.

– Для меня, да, – выдохнул блондин.

Как странно это не звучало, но магия Тео лечила, затягивала душевные раны, впитывала в себя боль. Слезы по-прежнему текли по лицу Малфоя, но это были уже не слезы бессильной ярости. Слезы облегчения омывали его осунувшееся лицо.

– Он тогда мне заявил, что все ради семьи, – вдруг сказал Драко, чувствуя, как ладонь Забини все крепче и крепче сжимает его плечо в знак поддержки. – А Грейнджер практически его семья. Я тогда рассмеялся ему в лицо.

– А что он?

– Он медленно убивает мою мать.

– Он что?.. – мозг отказывался в это верить.

– Он прислал ей какие-то зелья, которые замедляют ее болезнь, но при этом медленно отравляют ее. Она умирает, Блейз.

– Драко, без этих зелий она могла не дожить и до этого момента, ты же…

– Да, она помнит меня, но разве это жизнь?

– Но все же лучше, чем могло быть.

Молчание. Осмысление. Боль.

– Они так похожи, – вдруг шепчет Драко. – Темный Лорд и Тео.

– Разве? – Пытается Забини смягчить боль друга. – Мне кажется, Нотт слишком спокоен для всего этого дерьма, в котором мы варимся.

– О да, – с жаром воскликнул Малфой. – Тихий мальчик, кто бы мог подумать, – горько говорит Драко. – Они оба хотят власти. И они ее получили, Блейз, – Малфой поворачивается лицом к другу. – Они знают мои страхи и дают мне понять, что я в их руках. Лицемеры!

Забини молчит. Малфой слишком взвинчен, и Блейз дает шанс выплеснуть свой яд на него, а не на Грейнджер. Снова.

– Но это хорошо, – улыбается Драко, а Блейз вздрагивает от его безумной улыбки. – Даже замечательно. Они думают, что загнали меня в угол. Но страх, Блейз, он толкает меня на поступки, которых я бы не совершил, размышляя здраво. Это прекрасно, – повторил Драко.

А дальше по сценарию – спина к спине и взмахи палочками, и через минуту комната была в первозданном виде.

– А сейчас мне нужна Грейнджер.

Блейз покачал головой. Если то, что сказал Драко правда, то друг совершенно не делал выводы из прошлых ошибок.

– Ты тоже так думаешь? – Драко правильно расценил разочарованный взгляд друга.

– Что я думаю?

– Что она не моя.

– Рад, что был полезен для тебя, – улыбнулся Забини.

Немного мешкая, Драко протянул мулату руку, и тот пожал ее, тоже немного помешкав.

А вот Теодор Нотт не мог позволить себе такой роскоши – высказаться кому-либо. Однажды он уже доверился не тому человеку, и сейчас отчаянно барахтался на поверхности, борясь с волнами, что безжалостно выплевывали его не на тот берег.

Он отказался от всех, и ему было тяжело. С каждым днем руки опускались ниже и ниже, но плечи упорно распрямлялись, не позволяя сложиться под ношей, которую нес парень. Некого было винить и не на кого было роптать – он сам так решил. У него было всего два варианта – выбрать одну из сторон – но он пошел своей дорогой.

Было легко покинуть Хогвартс, было сложно расстаться с Гермионой. Но он не мог рисковать, именно поэтому не посвятил ее в свой план. Собственно, никакого плана то и не было – так, наброски. Даже его отец не знал, что задумал Нотт-младший. Сын просто сказал ему, что поможет ему сбежать из камеры, но не уточнил, каким именно образом. Так что слезы Нотта-старшего были очень натуральны и очень кстати.

Сам же Теодор тут же отправился в Малфой-мэнор. Да, он был отчаянным, но не глупым, поэтому предпочел держать Темного Лорда в курсе событий. И естественно, что волшебник был не доволен. Но Нотт не был удивлен, ведь Волан-де-Морт никогда не был доволен, максимум, он бывал в хорошем расположении духа, но иногда на его лице появлялась загадочная улыбка, когда он гладил свою змею.

Естественно, недовольство Темного Лорда выплеснулось в Круцио, но Нотт выдержал его, покрепче сжав зубы. Всего лишь пару капель крови попало на пол из прокушенной губы, но ни один стон не вырвался из его рта – и это понравилось Темному волшебнику. Недовольство сменилось предвкушением, когда юноша заявил, что в течении месяца Пожиратели смерти смогут самолично навестить Хогвартс. И на губах Темного Лорда засияла та самая загадочная улыбка. А затем предвкушение сменилось жгучим интересом, когда Нотт заявил, что планирует скрыться в Албании – все равно его будет искать вся магическая Британия.

Тео не дрогнул, когда Реддл проник в его разум – он знал, что так и случится. Но Том так и не смог найти подвох, ведь юноша был открыт и серьезен в своих намерениях. Да, он хотел быть первым среди лучших. Да, он хотел заслужить похвалу своего господина. Да, он хотел быть полезен. И да, он хотел победы. Именно поэтому Темный Лорд заключил очередную сделку с Теодором, напоминая, что жизнь отца по-прежнему в его длинных и когтистых пальцах.

Да, Нотт хотел быть лучшим, чтобы соответствовать лучшей.