Фигура наклонилась и что-то прошептала Темному Лорду.

– Шкаф? – спросил Том.

– Шкаф, – кивнул Драко. Он был озадачен и удивлен. Фигура в мантии вызывала все больший и больший интерес.

– Первая половина мая, Драко, крайний срок тебе, – и Лорд взмахнул рукой, показывая, что юноша свободен.

И Драко вновь склонился в поклоне, а потом стал пятиться назад, к выходу, не рискуя повернуться спиной к Темному магу. Последнее, что он увидел прежде, чем двери гостиной захлопнулись, так это то, что фигура протянула руки к капюшону и медленно сняла его, но полутьма прекрасно скрывала лицо. А еще Драко заметил массивный перстень и медальон, что гордо висел поверх мантии. Что-то ускользало, нужна была еще пара секунд, чтобы вглядеться в фигуру, но двери закрылись.

Тут же возник домовик, который сообщил, что Нарцисса ждет его в своей маленькой белой гостиной. И Драко побежал к матери, не скрывая улыбки, словно ребенок, несся по ступенькам, перескакивая через каждую вторую.

А за закрытыми дверями состоялся крайне напряженный разговор.

– Как ты узнал? – спросил Темный маг.

– Про шкаф? – второму собеседнику не хотелось раскрывать все свои карты.

– Разве еще что-то есть в Выручай-комнате?

– Ну не знаю, – фигура позволила себе дерзость и тоже села, не спрашивая разрешения. – Я видел там одну диадему, очень красивая.

– Про шкаф, – недовольно прошипел Реддл.

– Так это я его и починил, – признался собеседник Темного Лорда. – Вытащил одну детальку, но подбросил книгу, как вернуть все обратно. Уверен, что даже и пуффендуйцы справились бы, тем более, там были картинки, – добавил парень.

Волан-де-Морт восхищался этим парнем. Сначала он ставил на наследника Малфоев, но тот, казалось, не понимал той чести, что ему была уготована. А этот парнишка сам вызвался и проявлял инициативность. Истинный Пожиратель. Настоящий наследник старинного рода.

Сначала Волан-де-Морта это радовало. Он видел в своем извращенном мозгу парня в роли своего наследника, преемника, так сказать. Но сейчас мальчонка его пугал. Особенно, когда вернулся из Албании. Особенно, когда узнал про диадему Когтевран. Особенно его одержимость грязнокровкой.

У Темного Лорда не было друзей, именно поэтому он держал врагов еще ближе. Именно поэтому юноша сидел по левую руку.

– Ты обещал мне грязнокровку в Пожиратели, – напомнил Том.

– Насколько я помню, милорд, я обещал, что она добровольно к вам придет, – хмыкнул юноша.

– Ты забываешься, Нотт-младший, – Темный Лорд направил на Теодора палочку, но ни одно заклинание так и не сорвалось с кончика.

Нотт поднял брови, словно ожидая продолжения. Две минуты тишины, и Темный Лорд отложил палочку в сторону.

– Вы обещали сохранить ей жизнь, милорд, – напомнил Тео и поднялся.

Нотт не пресмыкался, подобно Драко, а просто склонил голову в жесте прощания. Теодор закутался в мантию и направился к выходу из гостиной. Уже в самых дверях, он обернулся:

– Кстати, я единственный Нотт теперь, – Тео видел, как блеснули глаза Темного Лорда.

– Почему? – шепчет Реддл.

– Семья… делает нас… уязвимыми, – нашелся парень. Он видел, что Темный Лорд понял. Они похожи больше, чем могли себе представить. Но оба – особенные.

Нотт ушел, а Темный Лорд так и продолжил смотреть в дверной проем, в котором скрылся парень. В нем чувствовалась мощь и азарт. Нотт ходил по краю лезвия, щекоча острием нервы всем. В свои семнадцать Темный Лорд был немного… скромнее.

Этот юноша переиграл его. Сначала он посмел заключить с ним сделку, а потом ему хватило дерзости предложить новые условия. Но этому выскочке этого показалось мало, и он заключил Непреложный обет, след которого сейчас небольшим золотом отливал на запястье Темного Лорда. Но и этого было недостаточно для унижения самого великого Темного мага – Нотт отправился в Албанию, где когда-то скрывался сам Том.

Что-то там произошло, в результате чего сердце юноши временно перестало биться, запечатляя обет мертвым кольцом на руке Реддла. Сам же Нотт вовсе освободился от обязательств.

И Реддл это понимал. Чувствовал, что Нотт это делает и говорит не потому, что когда-то заключил обет, а в качестве одолжения. Особого одолжения. А больше всего на свете Реддл ненавидел одолжения. Особенно в свой адрес.

Щелчок длинными пальцами, и домовик тут как тут.

– Мне нужен Фенрир.

Щелчок аппарации, еще один – и оборотень появился перед волшебником.

– Малфой-младший проведет вас в Хогвартс, – начал Темный Лорд, – и я хочу, если предоставится возможность, конечно, чтобы ты хорошо позабавился с подружкой Поттера.

Но Сивый понял, что это не рекомендация. Он обязан был заполучить эту возможность.

– И мне совсем неважно, как мерзко она потом будет выглядеть. Обещаю, что даже не убью ваших щенков, если такие будут. Ты понял меня?

– Да, – рычит Сивый. За щенков ему было обидно. Чтобы чистокровный оборотень позволил себе… Зубы стали удлиняться сами по себе, превращаясь в острые клыки.

– Свободен.

Щелчок аппарации – это домовик поспешил перенести оборотня. Естественно, не получив за это ничего, кроме пинка.

– Я могу чем-то еще помочь? – застенчиво спросил домовик.

Существо не боялось волшебника. Вся его сущность – служить господам. Он просто хочет быть полезным.

– Конечно, – растянул бледные губы маг. Домовик радостно взмахнул ушами, а потом его добродушные глаза навсегда остекленели, запечатляя зеленую вспышку.

Темный Лорд покинул Малфой-мэнор через окно – просто закружился в вихре аппарации и вынес оконную раму, взмывая ввысь.

А этажом ниже Нарцисса пыталась убедить сына остаться хотя бы на ночь. Пусть причина его пребывания дома в такое время была не очень хорошей, но женщина считала, что нельзя упускать возможность.

– Мама, но меня ведь ждет Снегг, – это был уже последний аргумент. Больше у Драко ничего не было в запасе, и он уже целых пятнадцать минут отказывался от предложения матери.

– Останься дома, Драко, – настаивает женщина. – Ты ведь знаешь, дома и стены лечат.

Так и хотелось сказать, что лечит Грейнджер, но юноша вовремя прикусил язык.

– Северус не глупый человек, милый, – Нарцисса ласково потрепала сына по волосам, – он точно знает, что я тебя не отпущу.

И Драко сдался.

Как будто ему снова десять. Теплое молоко с печеньем и заботливая рука, перебирающая платиновые пряди.

– А где отец?

– Кто-кто?

Вот и закончилось детство. Болезнь Нарциссы по-прежнему дурманила разум этой прекрасной женщины.

– Да никто, мам, – улыбнулся Драко.

– Вот, держи, – Нарцисса протянула ему флакон. – Забирает тревоги и успокаивает.

– Тебе это выписал целитель? – Драко повертел в руках бутылек без наклеек и прочих опознавательных знаков.

– Нет, это мне прислал твой друг, Теодор Нотт, – Малфой напрягся. – И знаешь, это лучшее средство из всех, что мне приносили. Даже зелья нашего целителя не такие хорошие, – поделилась радостью миссис Малфой. – Попроси у своего друга еще для меня, а то запас, который он мне прислал, подходит к концу.

– Конечно, мам, – Драко попытался спрятать тревогу за улыбкой.

Дверь мягко закрылась за Нарциссой, и Драко откинулся на подушки. Но пузырек с волшебным снадобьем не давал покоя. И чтобы себя не искушать, Малфой вылил его в большой фикус, что стоял у балконной двери.

Утром он будет беспардонно вытащен из постели Люциусом, которой велит ему немедленно отправляться в школу. И у Драко не будет и секунды, чтобы попрощаться с матерью или поговорить с отцом о вчерашних странностях.

Лишь когда Люциус толкнул парня в камин, Драко понял – фикус завял. Все шестнадцать лет он стоял и радовал глаз, а за ночь завял. И это после того, как Драко вылил в его горшок чудо-настойку от Теодора. Настойку, которую пила его мать уже длительное время.

Рот практически приоткрылся в крике, но отец уже вложил летучий порох в его ладонь, а суровый взгляд Люциуса говорил о том, что разговора не будет. Последнее, что видел Драко, прежде чем исчезнуть в зеленом пламени, это напуганное лицо матери.