– Не понял.
– Старшие вершители не имеют права жениться и иметь детей, – пояснила Мидея.
– Да? – удивился Курт. – Что-то я не помню, чтобы где-то об этом читал.
– Читал, – заверил Грум. – Просто в том возрасте, когда ты изучал Старших вершителей, тебя этот вопрос не слишком заботил. Да, он вообще не многих заботит в принципе. Хотя почему-то всегда был важен для твоей матери. Но лично на мой взгляд, для нашей расы, способной практически на бессмертие, такой приземленный вопрос как семья и дети меркнет перед возможностью вселенского знания. Согласен, что полностью от продолжения рода не отказаться. Но для этого есть миллионы остальных жителей Пальмирро. Так что, если бы мне предложили альтернативу Старшего вершителя, я бы не стал отказываться. К тому же, если бы вдруг у меня возникли мечты о семье, я бы все провернул до ритуала. Мне абсолютно точно известно, что у некоторых из Старших вершителей есть дети, и никто не требует, чтобы они разрывали свою связь.
– Только живут не вместе, – напомнила Мидея.
– Ну и хорошо. Стольких проблем можно избежать. Никах ссор, претензий. При встрече все друг другу рады…
– В любом случае, лично тебе никто не предлагал должность Старшего вершителя, – едко напомнила она.
– Это верно. Старшим вершителем стать не просто. Их вообще мало. В сотни раз меньше, чем Вершителей.
– Когда я изучал этот вопрос в школе, их было тридцать один, – вспомнил Курт.
– И с тех пор их численность не изменилась, – сказал Грум.
Приблизившись к первому ярусу сооружения, аэрокатер замер в ожидании приглашения на территорию.
*
Замок не окружали стены, у него не было охраны и ворот. Тем не менее, проход без особого приглашения был строго воспрещен. Нет, нарушителя бы не стерли в порошок всполохи энергии, насыщавшей замок. Гигантская гильотина не рухнула бы вниз, отрубая незваным гостям головы. Просто Старшие вершители были бы разочарованы… И последствия оказались бы куда ужасней, чем простое путешествие в царство Аида.
Житель Пальмирро потерял бы то, ради чего, собственно, жил. Все будущие перспективы, все надежды были бы мгновенно уничтожены. И вряд ли что-то могло бы это изменить. Проступок бы никогда не стерся из памяти Пальмирро. Он бы преследовал человека всю жизнь, причем так, что тот не видел бы смысла в сыворотке и в вечной жизни. Зачем жить, помня разочарованно поджавшего губы Старшего вершителя и зная, что это никогда не переменится? Вот только, жить бы пришлось сотни, а то и тысячи лет. Жить без надежды и мечты. Иначе, с точки зрения правителей Пальмирро, это не было бы наказанием.
Конечно, это был не единственный способ разочаровать Старшего вершителя. Но если житель Пальмирро имел возможность этого избежать, например, своевременно остановить катер, он всегда данной возможностью пользовался.
И по чести сказать, Старшие вершители также не проявляли излишнего рвения лишить кого-то своей милости. За всю историю Пальмирро были известны лишь единицы случаев, когда они были разочарованы.
*
Ждать пришлось недолго. Пространство перед аэрокатером пошло мелкой, дрожащей рябью, и в нем возникла арка, сияющая слепяще-белым светом. Катер медленно двинулся внутрь нее.
Курт посмотрел на мать. Та была совершенно спокойна. В отличие от Грума, который явно ощущал дискомфорт. Испытав облегчение, что не он один обеспокоен полным непониманием происходящего, Курт, щурясь, попытался смотреть внутрь проема. Но у него лишь пошли темные круги перед глазами, словно он пытался разглядывать солнце.
Едва аэрокатер погрузился в арку, слепящий свет исчез, словно его и не было, а сам катер оказался на залитом солнцем дворике с множеством ассиметричных каменных фигур. Изваяния пронизывались вспышками проносящейся через них энергии, того же цвета, что срывалась с зубчатого ограждения дороги.
Взвиваясь над статуями, энергетические молнии мчались вниз, где сталкивались с зелеными сгустками энергии, вырывающимися из хаотично лежащих на лужайке небольших булыжников. Удары порождали множественные искры, которые соединялись в лучи белоснежного цвета. Те, в свою очередь, притягивались к каменным стенам сооружений, окружающих дворик и, скользя обратным водопадом вдоль стенам, стремились ввысь, к энергошпилям.
Вокруг статуй рос низкий, аккуратно подстриженный, зеленый кустарник, между которым проходило несколько тропинок, выложенных из плитки, покрытой сверху чем-то, напоминающем жесткую резину.
Курт не знал, где при таком количестве носящейся в воздухе энергии, находиться безопаснее: внутри аэрокатера или вне его. При этом все его внутренние ощущения советовали дорожки. Почему-то всполохи и сгустки старательно избегали их пересекать. Набравшись храбрости, он собирался было поинтересоваться у матери: можно ли наконец-то сойти с катера.
В этот момент перед ветровым стеклом появилось очертание безэмоционального женского лица. Оно немного напоминало голограмму, но было воссоздано исключительно силами энергии, которой в этом месте было пронизано буквально все.
В памяти Курта возникло едва уловимое воспоминание из школьного курса о дворце Старших вершителей. Согласно учебным текстам, статуи, камни, стены и все прочее находилось в резиденции не ради красоты интерьера, а исключительно для того, чтобы обуздывать, вырывающуюся из-под земли, первобытную, чистую энергию. В противном случае, она давно бы выжгла все вокруг.
Лицо приблизилось к гостям и голосом, который звучал как натянутые металлические струны, произнес:
– Приятный сюрприз, Мидея. Неужели ты передумала?
– Я прибыла к вам с сыном, вместе с ним я буду присутствовать при разговоре, и вместе с ним уйду.
– Любишь ты выдвигать требования, Мидея, – равнодушно сообщило лицо.
– Не более того, что вы мне обещали.
– Свое обещание мы давно исполнили. И мы рады видеть тебя вновь. В прошлом, ты приносила нам удачу, Мидея. Хотим верить, что так будет и впредь. Мы приглашаем тебя присоединиться к твоему сыну и его другу. Вы, все трое, официально приглашены в Дом Старших вершителей! – торжественно завершило свою речь лицо и исчезло.
Вместо него из стянувшихся от шпилей сгустков энергии образовалось три полупрозрачных кресла.
Грум и Курт непонимающе переглянулись. Мидея же уверенно спрыгнула с катера прямо в одно из кресел, которое мягко задрожало в воздухе.
Удивленный, откуда мать столько знает, Курт последовал ее примеру. В третье кресло, также не касаясь ногами плитки, забрался Грум.
Воздух вокруг на мгновение задрожал, и в одно мгновенье дворик исчез. Теперь Курт, Грум и Мидея находились в центре гигантского, пустого, круглого зала. Идеально ровные и гладкие стены уходили так далеко ввысь, что разглядеть потолок, если таковой вообще имелся, было физически невозможно.
Вдоль стен, вырываясь из-под земли и несясь фонтаном вверх, текли плотные потоки энергии. А в воздухе, занимая все пустое пространство зала, плавали, излучая голубоватый свет, энергетическое руны.
Никогда ранее Курту не доводилось видеть столь мощное скопление юниум энергии. Он даже не представлял, что подобное вообще возможно.
Увлеченно вертя головой вокруг себя и безрезультатно пытаясь уловить значения проплывавших мимо рун, Курт не сразу заметил, что в зале они больше не одни.
Метрах в пяти от энергетических кресел, вполоборота стояла женщина, на вид лет тридцати или около того. Изящество ее фигуры и округлость форм подчеркивались обтягивающим, длинным платьем серебристого цвета. Длинные, густые и блестящие, темно-каштановые, прямые волосы ниспадали по платью незнакомки и достигали практически пола. Приоткрытые, ярко-алые губы демонстрировали идеально ровные, белоснежные зубки красавицы. Очень большие, ярко-синие глаза, в обрамлении невероятно длинных пышных ресниц, смотрели на сидящую в энергетических креслах троицу с некой долей насмешки.
– Здравствуй, Африда, – обратилась к ней Мидея. – Ты нам позволишь ступить на пол?
– Энергия направлена в каналы безопасности. Вы можете покинуть ваши кресла, – ответила синеглазая, махнув рукой на руны, кружившие вокруг троицы, и те поднялись наверх.
